Иудо-христианский культ золота - это золотая удавка иудейского банкинга на шее России

Отрывок из 12 главы книги Михаила Антонова: «Капитализму в России не бывать!»

Наши современники в своём большинстве плохо представляют себе, что такое золотая валюта и золотое денежное обращение, которых практически не осталось нигде в мире. Многим кажется, что золотая валюта – это очень хорошо. Нередко можно услышать или прочитать, что переход России на золотую валюту при министре финансов С.Ю.Витте – это замечательный шаг, свидетельствовавший о крепости российской экономики, после этого рубль стал желанной денежной единицей повсюду в Европе. Поэтому сегодня мало кому понятно, почему находились деятели – такие, как уже упомянутый Шарапов, которые доказывали, что переход России на золотую валюту очень скоро приведёт страну к полному краху. Придётся нам здесь сделать небольшое отступление в историю российских финансов.

В цивилизованных странах в качестве денег до перехода на бумажные деньги использовались золото и серебро. С самого начала великороссийской государственности нашей национальной денежной единицей служил серебряный рубль. При Екатерине II, в связи с постоянными войнами и резко возросшими расходами на содержание императорского двора, образовался колоссальный дефицит государственного бюджета, который был покрыт двумя способами. Во-первых, Екатерина впервые стала практиковать внешние заимствования (причём отдавать долги она не спешила, и рассчитываться по ним пришлось её пра-пра-правнуку Николаю II). Во-вторых, в её царствование в России впервые были выпущены бумажные деньги – ассигнации. Денег в казне всегда не хватало, и выпуск ассигнаций часто становился главным источником дохода государства. Однако если денежная масса в стране растёт, а количество товаров и услуг остаётся неизменным, то это приводит к инфляции, росту цен. При этом, согласно правилу экономики, «плохие деньги вытесняют хорошие». Если серебряные деньги и не исчезают совсем из обращения, то, по крайней мере, становятся значительно дороже, чем бумажные деньги того же достоинства. За рубль ассигнациями на рынке в 1806 году давали  68 копеек серебром, а в 1814 году – только 20 копеек.

В 1839 – 1843 годах министр финансов в правительстве Николая I граф Егор Францевич Канкрин провёл финансовую реформу: ввёл в качестве основы денежного обращения серебряный рубль, установил обязательный курс ассигнаций, добился бездефицитности государственного бюджета и тем самым временно укрепил финансы России. Продолжая внешнюю политику своего старшего брата Александра I, направленную на укрепление связей с Западом, Николай I во внутренней политике взял курс на обеспечение экономической независимости России, что, по его мнению, требовало относительной изоляции России от складывавшегося мирового рынка. Он оказывал покровительство развитию отечественной промышленности и торговли. Так оно, возможно, и продолжалось бы ещё долгое время, если бы в российские дела не вмешались внешние силы. Западная Европа, обделённая природными ресурсами, с давних пор привыкла смотреть на Россию как на их источник, и пыталась установить господство над нашей страной если не военной силой, то захватом её финансовой системы. Инструментом экономического закабаления России была выбрана золотая валюта.

Но откуда взялась сама эта система только золотого обращения? До 70-х годов ХIХ века в качестве денег в странах Западной Европы использовались серебро и золото. При этом по стоимости количество золотых и серебряных денег было примерно одинаковым. Но в результате франко-прусской войны 1870 – 1871 годов проигравшая её Франция выплатила Германии громадную контрибуцию золотом. И немецкий финансист Бамбергер предложил правительству Германии перейти на золотое обращение, а ставшее ненужным серебро продать той же Франции. Серебро было продано, но Франция, опасаясь подвоха с немецкой стороны, тоже перешла на золотое обращение. Возникло якобы перепроизводство серебра, приведшее к его обесценению, и в странах Западной Европы пошла цепная реакция перехода на золотую валюту.

Примечательно, что все страны, которые ввели у себя золотое денежное обращение, от этого проиграли, – западный мир охватил продолжительный экономический кризис. Однако определённые силы, в интересах которых и была разыграна эта комбинация, основательно на ней разбогатели. Ведь половина денежной массы, представленной серебром, была объявлена не-деньгами. Значит, количество денег сократилось в два раза, а количество товаров осталось тем же. Следовательно, цены на товары, выраженные в новых золотых деньгах, упали вдвое. Но это не такое снижение цен, какому радовались советские граждане в последние годы жизни Сталина. Тогда цены уменьшались, а зарплата (во всяком случае, оклады служащих) оставалась прежней. Нет, при переходе на золотую валюту кризис возник не от перепроизводства товаров, а от нехватки денежной массы. Вдвое упали не только цены на продукты труда, но и зарплата, которая определялась величиной набора товаров и услуг, необходимого для воспроизводства рабочей силы.

Но зато владельцы золотых денег сразу же увеличили своё богатство вдвое. Предприниматель, взявший в банке кредит в 10 тысяч фунтов стерлингов, чтобы его вернуть, должен теперь продать товаров  не на 10 тысяч,  а (в старых деньгах) на 20 тысяч. Словом, разбогатели банкиры, а проиграли промышленники и крестьяне. Переход на золотую валюту ознаменовал важный этап развития мирового капитализма – установление главенства ростовщического, банковского, финансового капитала над капиталом промышленным, производственным. И хотя позднее стали говорить о «сращивании» промышленного и финансового капитала, на деле это «сращивание» происходило в виде подчинения промышленности, вообще производства, банкам. Самым бескомпромиссным критиком перехода России на золотую валюту и стал Шарапов. Он расценил этот процесс с религиозной точки зрения – как победу нового культа Мамоны над старым христианским строем человечества.

Правящие круги стран Запада, бывших колониальными империями, нашли выход из кризиса. Англичане, например, привязали курс серебряной индийской рупии к своему золотому фунту. В итоге в Индии умерли с голоду миллионы обездоленных, а Англия, выступавшая по отношению к своей колонии как коллективный банкир, получила дополнительную прибыль. А страны Азии, где оставалось обращение серебряной монеты, кризиса не знали. Напротив, Япония, например, настолько экономически окрепла, что её продукция стала теснить английскую не только на рынках третьих стран, но и в самой Англии. Россия не была затронута европейским кризисом, потому что её валютная система мало зависела от мировой экономической конъюнктуры. Положение коренным образом изменилось, когда наша страна перешла на золотую валюту. Механизм подчинения России Западу через захват её финансовой системы рассмотрен в работе доктора экономических наук С.С.Андрюшина (см.: «Эволюционная экономика и «мэйнстрим». М. 2000).

Международный монетный конгресс, состоявшийся в 1855 году в Париже, выдвинул универсальный монетарный постулат: «Пока в государствах будут существовать различные денежные системы… частое повторение кризисов на денежных рынках, со всеми пагубными последствиями для правильного хода экономической жизни неизбежно». И Россия, как часть мировой системы, должна принять международные «правила игры». Николай I умер в том же 1855 году, когда проходил Парижский монетный конгресс. На престол вступил его сын Александр II, сторонник интеграции в Европу и необходимых для этого либеральных преобразований в России. А в России, только что позорно проигравшей Крымскую войну, сложилось общественное мнение, тсходившее из того, что всё в стране устарело. Как пишет С.С.Андрюшин, «возникло ощущение, что в стране необходимо всё кардинальным образом реформировать, и особенно в системе российских финансов. Россию охватила повсеместно волна широкого экономического либерализма. С этого момента денежное обращение России стало постепенно развиваться по законам мировой (золотой) валюты. Курс национальной валюты попал в сильнейшую зависимость от колебаний котировок мировых валют на бирже и внебиржевых финансовых рынках.

В 1867 году на очередном международном монетном конгрессе в Париже перед Россией был уже открыто поставлен вопрос о привязке её денежного обращения к единой золотой монетной единице. В условиях, когда банковская система в стране (с апреля 1859 года) была практически разрушена собственными руками, а экономика нуждалась в значительных финансовых средствах, у правительства М.Х. Рейтерна всё же хватило мужества не согласиться на развитие денежного обращения страны на принципах монетного единства. Однако уже с 1880-х годов страна постепенно стала готовиться к реформированию своего денежного обращения: накоплению разменных фондов в золоте и переходу к системе «золотого монометаллизма».

А как, за счёт чего накапливался необходимый для реформы золотой запас? В 1887 году, когда министром финансов был И.А.Вышнеградский, в России был небывалый урожай, тогда как Европу поразил сильнейший недород. Вывоз хлеба из России достиг невиданных прежде размеров. В Россию потекло золото из Европы. Торговый баланс стал для России благоприятным. Но это достигалось двумя  путями. Во-первых, правительство всемерно поощряло усиление вывоза хлеба, для чего снижало железнодорожные тарифы, а также усиленно взыскивало недоимки и подати, вынуждая крестьян к спешной продаже хлебных запасов. Во-вторых, создавались препятствия к увеличению ввоза. Что такое «усиленное взыскание недоимок и податей с крестьян», вряд ли нужно объяснять тем, кто хотя бы читал М.Е.Салтыкова-Щедрина.  Патриарх российской публицистики А.Н.Энгельгардт показал, что власть требует подати с крестьян как раз в то время года, когда хлеб дёшев, и они продают его по необходимости, а не потому, что у них его избыток.

Вот маленький отрывок из его письма «Из деревни»: «Попробовав «нови», народ повеселел, а тут ещё урожай, осень превосходная. Но недолго ликовали крестьяне. К покрову стали требовать недоимки, разные повинности… Чтобы расплатиться теперь с повинностями, нужно тотчас же продать скот, коноплю, а цен нет. Мужик и обождал бы, пока цены подымутся – нельзя, деньги требуют, из волости нажимают, описью имущества грозят, в работу недоимщиков ставить обещают. Скупщики, зная это, попридержались, понизили цены, перестали ездить по деревням; вези к нему на дом, где он будет принимать на свою меру, отдавай, за что даст, а тут у него водочка… да и как тут не выпить! Плохо. И урожай, а всё-таки поправиться бедняку вряд ли». Чем это взыскание податей в самое неудобное для крестьян время отличается от ныне широко распространённого умышленного банкротства крестьянских хозяйств?

Как и следовало ожидать, лихорадочное наращивание экспорта зерна обернулось конфузом, как Энгельгардт и предсказывал. Первый же сильный неурожай 1891 года обнаружил глубокое оскудение крестьянства на значительном пространстве России, и пришлось правительству затратить 161 миллион рублей на продовольствие голодающих, а также временно запретить вывоз хлеба. Расход на продовольствие населения поглотил почти все свободные средства казначейства, а расстройство хозяйственного положения разорённых неурожаем местностей увеличило до громадных размеров недоимки и отразилось значительным недобором по всем главнейшим статьям государственных доходов. Таким образом, политика И.А.Вышнеградского, выраженная в лозунге «недоедим – а вывезем!», потерпела полный крах. Тем не менее, его преемник С.Ю.Витте продолжил её с некоторыми коррективами, которые ценой неимоверного напряжения всех сил страны «дали возможность правительству накопить значительные запасы золота… и подготовить важнейшее условие для проведения денежной реформы».

Серебряный рубль был изъят из обращения, все денежные расчёты велись теперь только в золотой валюте. В обращении находились золотые монеты достоинством 15 (империал), 7,5 (полуимпериал) и 5 рублей. Бумажные деньги – кредитные билеты подлежали свободному размену на золото. Но выпуск кредитных билетов был ограничен определённой нормой, в зависимости от размеров золотого запаса страны. (Как и сейчас Банк России покупает валюту у экспортёров нефти и печатает соответствующее количество рублей. Только наши финансисты стыдятся признать, что в России установлена система currencyboard, то есть внешнего управления, как в полуколониальных странах. Национальная валюта – рубль – превращается при этом в бумажные фантики.) Это нанесло страшный удар по национальным производительным силам.

Сам переход на золотую валюту был осуществлён тихо, по-воровски. Идею его высказал финансист Ротштейн – всесильный, по словам Шарапова, распорядитель Международного банка в Петербурге и Петербургской биржи. Идею одобрила финансовая наука в лице её светил Герцки, Лексиса, Вагнера и др., а затем и всё научное сообщество Запада. И вот Министерство финансов, не отменяя закона, по которому денежной единицей России был установлен серебряный рубль, как бы временно приостановило его действие. Российское общество, невежественное в финансовых вопросах, совершенно не поняло важности этого акта. Александр III, больше своего предшественника (и преемника) заботившийся о защите национальных интересов России, тормозил переход на золотую валюту. А Николай II в первые же годы своего царствования согласился на выпуск в обращение золотых монет и на свободный обмен в Государственном банке кредитных билетов на золото. А последствия этой реформы были ужасными, и первым это показал Шарапов.

Вспомним, финансовые гении обещали, что к нам притекут иностранные капиталы, Россия получит валюту всего цивилизованного мира. Возражали им в России в основном два человека – С.Ф.Шарапов и Г.В.Бутми. Да, – говорил Шарапов, иностранные капиталы полились к нам, да ещё с такой стремительностью, что в самое короткое время Россия распродала иностранцам свои руды и каменноугольные копи, золотые прииски и нефтяные источники. Образовалось множество иностранных предприятий. Русские государственные бумаги стали десятками миллионов уходить за границу. Впрочем, это обычный результат «привлечения иностранных инвестиций», о которых так хлопочут и нынешние российские реформаторы. Шарапов считал несчастьем для России её громадный внешний долг, но, пожалуй, ещё большим несчастьем полагал переход производительных сил страны в собственность «иностранных инвесторов». Взятые кредиты можно, подтянув пояса, выплатить (как показал опыт Румынии в конце эпохи Чаушеску), а «инвестиции», вложенные иностранцем, без его согласия вернуть нельзя. Это уже настоящая «распродажа Родины».

 Да, курс рубля стал устойчивым. Но Шарапов показал, что дело вовсе не в устойчивости курса российского рубля, а в его качестве. Самая замечательная золотая мировая валюта, – писал он, – может обогащать одну страну и разорять, уничтожать другую. Страна с сильной экономикой заинтересована в экспансии своей валюты, в проникновении в страну со слабой экономикой. Это позволяет более развитой державе подчинить себе слаборазвитую страну и поставить себе на службы её ресурсы. Именно этого настойчиво добивался западный финансовый капитал, втягивая дореволюционную Россию в зону золотой валюты (как он втянул ельцинско-гайдаровскую Россию в зону доллара, а теперь, в дополнение к долларовой петле, втягивает нашу страну во Всемирную торговую организацию). Пока Россия, по мнению Шарапова, имела собственную валюту (формально, серебряный рубль, а на деле чисто бумажную кредитную систему), она оставалась недоступной влиянию мировой биржи. Правда, это затрудняло получение внешних займов (именно для облегчения этой процедуры царизм и пошёл на введение золотой валюты), зато экономика страны развивалась так, как нужно было самой стране, а не зарубежным «инвесторам». Но как только Россия перешла на ту же (качественно) валюту, что и страны Запада (на золото), она открыла своё экономическое пространство для международных хищников, и тут уже никакие таможенные барьеры уберечь страну от разграбления не могли.

Краткую сводку результатов реформы Витте приводит С.С.Андрюшин: Россия добровольно увеличила свой внутренний долг на 50 процентов. Денежная масса в обращении сжалась (серебро перестало быть деньгами). Если в середине ХIХ века на одного жителя России приходилось в среднем около 30 рублей или 120 французских франков, то к 1914 году эта сумма сократилась до 10 рублей или до 25 франков. В Германии обеспеченность деньгами составляла 115, в США – 125, в Англии – 140 и во Франции – 210 франков. На Западе, кроме наличных денег, находились в обращении чеки и пр., а в России, с её огромными пространствами и медленностью оборота денег, ничего такого не было; возникла острая нехватка наличных денег у хозяйствующих субъектов. (Добавлю, – как и в ельцинской России после либерализации цен; предприятия вынуждены были привлекать иностранную валюту, продавать продукцию и свои акции иностранцам, чтобы иметь хоть какие-то оборотные средства. – М.А.)

Возникла сильнейшая зависимость хозяйственных оборотов в стране от иностранного капитала; для удержания в стране золота пришлось дополнительно привлекать иностранный капитал. Россия уподобилась протекающей бочке: сколько бы золота она ни покупала, деньги в ней не задерживались, а транзитом уходили на Запад. За период с 1800 по 1861 год иностранные вложения в российские предприятия составили 232 миллиона рублей. После перехода России на золотую валюту они достигли к 1914 году 2243 миллионов рублей. Началась жесточайшая эксплуатация национального богатства России иностранным капиталом с преднамеренным сокращением её экономического потенциала. Система золотого монометаллизма обесценила материальные ценности и производительный труд, и иностранцы получили возможность скупать по дешёвке хлеб, недвижимость, землю. Для поддержания вексельного курса Россия вынуждена была всемерно увеличивать экспорт хлеба, получая за него всё меньше денег. Если в период 1884 – 1891 годов средний вывоз русского хлеба за границу составлял 408 миллионов пудов при выручке 333 миллиона рублей, то в период 1893 – 1897 годов он увеличился до 509 миллионов пудов, тогда как выручка уменьшилась до 316 миллионов рублей.

Резко возрос внешний долг России, страна неуклонно шла к банкротству. Россия лишилась возможности брать внешние займы на российскую серебряную валюту, они предоставлялись только в валюте кредитора или в золоте по невыгодному для нашей страны курсу. И внешние займы уже не притекали в Россию, как прежде, а оставались за рубежом для покрытия затрат (на железнодорожное строительство, акционирование российской промышленности, торговли и банков). В дополнение к тому, что было сказано С.С.Андрюшиным о катастрофических последствиях для России её перехода на золотую валюту, приведу несколько других свидетельств.

Надеюсь, для М.Назарова будет авторитетом генерал А. Нечволодов (которого «Энциклопедия русской цивилизации» О.Платонова называет «военным и общественным деятелем», автором «Сказаний о Русской земле», тогда как он был ещё и выдающимся экономистом). В книге «От разорения – к достатку» (СПб. 1906) он пролил свет «на главнейшую причину наших современных бедствий», а также показал, «в чём заключается тайна могущества всемирных ростовщиков, так искусно опутавших своими невидимыми сетями всё трудящееся человечество». Тайна эта – в «ростовщической  природе золотых денег», которую скрыл основоположник политической экономии Адам Смит, чтобы облегчить масонам достижение их цели, которую Нечволодов формулирует так: «…создать всемирное царство главарей капитала на развалинах современных государств, причём бессознательными каменщиками (масонами), разрушающими свой государственный строй, а вместе с ним свою свободу, силу, здоровье и нравственность, являются сами же народы, вследствие существующей пагубной для них денежной системы (выделено мной. – М.А.), сущность которой затемняется  целой армией гнусных мошенников из подкупленных государственных людей, приводимых масонами подкупом же к заведыванию государственным хозяйством, и из учёных масонов…».

Более того, Нечволодов опасался, что «масоны уже окончательно распяли человечество на золотом кресте (прим. Михаила Сытника – и зомбировали культом золота церковных куполов и храмовой утвари) и настолько крепко, что никакая сила не может снять его с него, если…». Ведь «все государства мира, имеющие золотое денежное обращение, должны (банкирам-ростовщикам) сумму вдвое большую суммы золота, находящегося на земном шаре … как бы ни увеличивались в будущем производительные силы наций, каким бы тяжёлым трудом ни были подавлены народы, они никогда не уплатят золотом своего золотого долга, который будет всё нарастать в золоте же, даже и после того, когда эксплуатация всех их «естественных богатств» попадёт … во власть торговцев этим «золотом». Спасение от этой напасти – только одно: если будет выработано правильное понимание сущности золотых денег и произойдёт отказ от золотой валюты. Надо перейти на неразменные (на золото) бумажные деньги, оставив расчёт на золото только для международной торговли и для платежей по нашим внешним займам.

Тайну грабежа России иностранным капиталом приоткрыл экономист и публицист А.Цикунов, писавший под псевдонимом «А.Кузьмич» и, вероятно, заплативший за свою смелость жизнью: «В конце ХIХ века, с развитием промышленного производства, проблема сырья встала срочной на повестку дня. В 1884 году в Берлине ведущими странами мира был принят «Акт Берлинской конференции», в котором закреплялся принцип эффективной оккупации, суть которого сводилась к тому, что каждая страна обязана была эффективно добывать сырьё на своих территориях и пускать его в оборот, а если не позволяли технические средства, то допускать к эксплуатации другие страны и картели. Так Россия стала объектом совместной эксплуатации международных концернов. В конце ХIХ века Россия превратилась в банкрота». А.Цикунов не ставит переход России на золотую валюту в связь с этим вторжением в нашу страну иностранного капитала, хотя очевидно, что без этой «финансовой революции» Западу не удалось бы получить доступ к богатствам российских недр. Наоборот, он считает его проявлением усиления России.

 Опомнилась российская власть в 1905 году, начав таможенную войну, то есть попытавшись защитить свой внутренний рынок пошлинами на импортные товары  (за это ратовал ещё Д.И.Менделеев). «Но, – продолжает А.Цикунов, – революция 1905 года, финансируемая иностранным капиталом, явилась как бы «митингом», предупреждением русскому правительству. Царь Николай II не внял угрозам, и был издан указ, в соответствии с которым иностранному капиталу позволялось свободно размещаться в России, но вывоз сырья и прибыли ограничивался до 12,8 процента. «Обрусивайтесь!» – был брошен клич. Началось энергичное вытеснение иностранного капитала из горного дела Урала и Сибири, торгово-промышленной деятельности на Дальнем Востоке. Русские промышленники «отвоевали 80 процентов нефтяного бизнеса, 100 процентов олова, половина передовой электротехнической промышленности германских трестов перешла в руки россиян. Многие иностранные предприниматели переходили сами в русское подданство и переносили свои капиталы в Россию. В 1911 году США объявили России дипломатический бойкот, международные финансовые круги начали невиданную травлю.

Но Россия к 1913 году из «ситцевой империи»… превратилась в индустриальную державу и прочно заняла четвёртое место в мире. Темпы роста производства составляли 19 процентов в год, за 10 лет население увеличилось на треть. Энергично развивалась химическая, энергетическая промышленность. В 1913 году Россия на 56 процентов удовлетворяла свои потребности в станках и оборудовании за счёт внутреннего производства». По подсчётам А.Цикунова, в пересчёте на цены 1995 года, в 1913 году электрик, слесарь получал ежемесячно около 2 000, а чернорабочий – 700 рублей, специалисты-инженеры – до 20 000 рублей. «Первая мировая война явилась попыткой поставить Россию на колени и заставить выполнять договорённости 1884 года… Развал Российской империи, её армии, развязывание гражданской войны – всё это было делом рук международных коррумпированных элементов». Тут, как видим, А.Цикунов недалеко ушёл от С.Говорухина и М.Назарова, объяснявших сложнейшие мировые процессы заговором кучки коррупционеров. Но ценно то, что он первым напомнил об уже давно забытом многими «Акте Берлинской конференции» – этом ультиматуме России со стороны мирового финансового капитала. А то, что он выдаёт за «вытеснение» иностранного капитала русским, было всего лишь переходом контроля над многими российскими предприятиями от иностранных банков к российским, которые на деле, как это будет показано ниже, принадлежали тем же иностранцам.

Ну, и два коротеньких свидетельства из прессы наших дней. Один из лидеров Молодёжного левого фронта Илья Пономарёв подтверждает: «В условиях, когда мировой эмитент валюты фактически один (имеются в виду США – М.А.), финансовая глобализация – это просто мировая экспансия одной сверхдержавы. И оттого, что будет усиливаться второй эмиссионный центр в виде единой Европы или Японии, ничего принципиально не изменится. Будет экспансия двух центров. Главное, что вектор, направленный против остальных стран мира, не изменится» («Завтра», 2004, №20). А вот несколько строк из статьи Сергея Ожиганова «Набег кассиров» (из того же номера «Завтра»): «Настоящая цель «финансовой стабилизации» - смена финансового руководства во всей бывшей Советской империи и (успешная) попытка встроить Россию в денежную систему Америки и Европы. Именно в этот период западным капиталам стала фактически подконтрольна как экономическая структура нашей страны, так и её политическое руководство, все личные интересы которого с того времени жёстко контролируются монополистическими капиталами, управляющими практически всеми сторонами жизни в странах рыночной «демократии».

Так что есть все основания полагать, что в споре о пользе или вреде золотой валюты для предреволюционной России, правы всё-таки С.Шарапов и А.Нечволодов, а не М.Назаров. То, что в России золотой запас покрывал сумму находящихся в обращении бумажных денег более чем на 100 процентов, в отличие от стран Запада, это не плюс, как представляется М.Назарову, а минус. В то время, как российские производители задыхались от нехватки оборотных средств, правительство держало золото в сундуке, так как нужно было быть готовыми к выплате золотом части внешнего долга. Совершенно так же обстояло дело в ельцинской России (как пока обстоит и в путинской): финансирование производства и бюджетной сферы сокращается до минимума, а все дополнительные доходы идут в стабилизационный и другие фонды, из которых в срок, а то и досрочно выплачивается внешний долг. А страны Запада, не обременённые таким внешним долгом, как Россия, выпускали бумажных денег подчас вдвое больше, чем было у них золотого обеспечения, да к тому же ещё развивали систему чеков, безналичных платежей и пр., что почти отсутствовало в нашей стране.

Полученное извне золото, – писал Нечволодов, – постоянно уходит назад в виде процентов и дивидендов на вложенные капиталы. Для его обратного привлечения Россия прибегает к новым займам. Так долговая удавка на шее России затягивалась всё туже. То, что на биржах золотой рубль предпочитали другим валютам, не должно удивлять. Другие страны, где у власти стояли блюстители национальных интересов, старались не допустить такого положения, когда иностранные «инвесторы» меняли бумажные деньги на золото, которое вывозили за границу. Но нашлось одно удивительное «великое государство», где у власти оказались компрадоры. Вот против этого-то грабежа России иностранным капиталом и прислуживавшими иностранцам русскими спекулянтами и выступил Шарапов. Но он не просто протестовал, а вскрыл механизм ограбления России международным капиталом и выработал способы защиты наших национальных интересов.

Главный итог – долговая кабала

Внешний долг России вырос с 221 миллиона золотых рублей в 1853 году до 4229 миллионов рублей в 1914 году, а с учётом долгов предприятий и банков по кредитам, взятым под гарантии правительства – свыше 5 миллиардов золотых рублей. (Это равнозначно 250 миллиардам полновесных «доперестроечных» советских рублей, когда рубль был эквивалентен доллару.) Ежегодные выплаты процентов по долгу выросли с 10 миллионов рублей серебром до 194 миллионов рублей золотом. Перед первой мировой войной 55 процентов российских ценных бумаг принадлежали иностранному капиталу. Иностранцы владели ведущими предприятиями России, получали у нас бешеные прибыли в рублях, обменивали их на золото и вывозили его к себе на родину. А Россия, чтобы иметь возможность разменивать бумажные рубли на золото, должна была вновь и вновь заключать за границей займы, наращивая свой внешний долг.

А вот что писал о внешнем долге России Нечволодов: «по количеству задолженности мы (Россия) уже первая держава в мире; при этом мы единственная из держав, у которой большая половина  этой задолженности внешняя…». А последствия этого ужасны: «мы уплачиваем иностранцам в каждые шесть с половиной лет дань, равную по величине колоссальной контрибуции, уплаченной Францией своей победительнице Германии» (в войне 1870 – 1871 гг.). И об иностранных инвестициях Нечволодов высказался вполне определённо: «Привлечение иностранных капиталов в государство сводится: к эксплуатации этими капиталами отечественных богатств и рабочих рук страны, а затем и вывоза за границу золота, приобретённого в стране за продажу продуктов производства. При этом общее благосостояние местности, где возникают крупные (иностранные) капиталистические производства, обязательно понижается…».