Язычники

Высокие небеса были укрыты плотной серой пеленой облаков. На невысоком холме, над обрывистым берегом разлеглось древнее языческое селение. Было ли у него своё название, и было ли имя у реки, - я не знаю. А забрел я сюда не просто так, а незваным гостем, на один из четырех, самых радостных праздников в году.

В этот день, весь Род одевался в белые одежды, , отбеленные солнцем, и вымороженные крепкими полнолунными ночами зимы на пологом скате холма.

На широкой, круглой площади, за час до полудня, собиралось все живое население посёлка. Во внутреннем круге становились дети, потом женщины, потом мужчины. А крайний круг замыкался суровыми, молчаливыми воинами.

Лица людей были светлыми и торжественными. Но вели они себя без лишней суеты и окриков. Да и зачем, если каждый знал своё место и занимал его автоматически.

Минут за пятнадцать, в центр круга входил совершенно белый величественный старик. Это был глава племени и верховный жрец Мояр.

Обратившись лицом на восток, он вскидывал руки вверх, обративши ладони к небу. Его жест и позицию мгновенно и молча повторило всё племя.

Со стороны казалось, что старик превратился в одинокий колос с двумя листьями, ищущими тепла солнца. Но так оно и было. Всё племя искало долгожданное солнце.

- Ярило! – раздался низкий голос из сотен полузакрытых ртов племени, как из одной нечеловеческой глотки.

Но вот жрец замер. Сквозь пелену облаков он почувствовал место расположения солнца. Замерло и всё племя. Дальше события приняли уже совершенно мистический образ. Небо в выбранной точке стало светлеть. И вот яркий луч накрыл всю поляну. А вокруг начал расти и расширяться круг ярко-синего весеннего неба. Над всем племенем раздался могучих выдох «ХЫХ».

- Ярило явилось! – радостно кричали и обнимались люди. Начался праздник Великого Возвращения Света.

Этот обряд происходил по всей Земле и среди всех языческих народов в один и тот же день. Двадцать первого марта в день великого равноденствия и окончания зимы. Да, начиная от шаманов дальнего востока – Айнов и до североамериканских индейских племен.

Запомнился мне и рецепт удивительного напитка, которым угощались в такой торжественный день древние славяне.

Для этого бондари изготавливали специальные огромные, низкие бочки, скрепленные вымоченной лозой сплошным слоем.

Затем бортники заполняли их диким мёдом сантиметров на 50 от дна. Этот слой накрывался слоем клюквы толщиной в ладонь. И все это оставалось слегка прикрытой крышкой ровно на год. Бочки и собирались и оставались в специально сделанном подвале, дно которого вначале покрывалось сплошным слоем смолистых сосен в два наката. Поверх уже плелась решетка из стволов берёзы. И только сверху уже собирались бочки. Когда и они были готовы, делалась крыша. Но в обратном порядке. На сплетенную сеть из лозы укладывалась решетка из более тонких стволов березы. Затем два три наката корабельных сосен.

В таком хранилище круглый год была одна и та же температура. + 10-150 С.

Но это только часть дела. Через год верхний слой клюквы снимался. Но не выбрасывался. А все жители заполняли им специальные глиняные горшки. Он считался целебным. И в долгие зимние дни был источником пополения витаминами. Немного его добавляли и в пищу домашнему скоту.

На второй год бочки покрывались слоем тертых лесных орехов и кедровых семян. Их растирали в специальных домашних мельницах. Затем так же засыпали в бочки с перебродившим медом тоже в слой, толщиной в ладонь.

Но на этот раз крышки закрывались основательно. Ибо минимум, бочки никто не тронет два года.

У молодого мёда выдержка была три года. Выдержанный – не менее девяти лет. Был и особый, с выдержкой в 12 лет. Его употребляли в тяжкие годы максимума солнечной активности (Черного Дракона).