Коротко о внешнеэкономической политике США. По материалам ITA Strategic Plan (2012-2016).

В рамках этого короткого текста я хочу, пользуясь материалами стратегического плана Администрации Международной Торговли (бюро департамента коммерции США), очертить контуры американской внешнеэкономической политики. Безусловно, фундаментальный анализ, позволяющий делать в полной мере категоричные выводы, невозможно провести опираясь на один лишь источник и ограничиваясь весьма узкими рамками, диктуемыми интернет-публицистикой. Однако документ, который будет подвергнут анализу имеет крайне высокий статус и позволяет делать определенные выводы. Доступен он по ссылке: http://trade.gov/PDFs/strategic-plan.pdf

Итак, начнем знакомиться с ним. В предисловии к документу указывается, что внешняя торговля США достигает объемов, примерно эквивалентных одной трети ВВП:

"Sixty years ago, the value of total U.S. trade (exports plus imports) was equal to 8 percent of U.S Gross Domestic Product (GDP); today trade is equal to almost one-third of our GDP."

Авторы документа сразу же указывают на резко возросшую за последние 60 лет значимость внешней торговли, а следовательно, и на возросшую зависимость США от внешней экономической конъюнктуры. Более того, речь идет не только о возрастающей зависимости от ведущих государств-двигателей мировой экономики, но еще и на ослабевание конкурентоспособности американского производителя:

«While exports, on average, have contributed more than one percentage point to GDP growth (at
an annual rate) over the nine quarters of recovery beginning the third quarter of 2009, overall
U.S. exports as a percentage of GDP put us well below almost all of our major economic competitors.»

Исходя из этого, еще в 2010 году администрация Обамы разработала «национальную экспортную инициативу», программный документ американского правительства:

«Recognizing the important role of exports to U.S. economic recovery, President Obama announced the National Export Initiative (NEI) in his 2010 State of the Union Address. The NEI sets the goal of doubling exports by the end of 2014, which will support millions of U.S. jobs.»

Цели у этой программы следующие:

1. Increase U.S. export value and improve the global competitiveness of U.S. companies through an emphasis on trade promotion, market access, compliance and interagency collaboration (including support for small and medium enterprises).

2. Advance and support U.S. commercial interests abroad and ensure U.S. companies can compete on a level playing field when bidding for foreign government procurements

3. Produce trade and industry analysis to enhance the competitiveness of U.S. industries in global markets.

Теперь о том, что это значит в переводе с английского на русский, и в переводе с абстракций формально-деловой стилистики на конкретику повседневной речи. А означает это следующее: США будут стремиться оказать максимальную поддержку своим средним и мелким (в это верится слабее) предприятиям в процессе их экспансии на внешние рынки. Но что такое «внешние рынки»? Мы отлично понимаем, что прежде всего, внешние рынки — это ЕС, Азия и страны СНГ. Объем рынка остальных государств представляется не столь существенным, чтобы всерьез интересовать США.

Исходя из этого, США столкнется как минимум с тремя проблемами: 1. с жесткой экономической конкуренцией на рынках членов ЕС, где качество производимой продукции на традиционно высоком уровне, а стоимость нивелируется относительно высоким средним уровнем дохода и потребительской привычкой к товарам европейского производителя 2. с жесткой политической конкуренцией с Россией, всегда позиционировавшей себя как гегемона на постсоветском пространстве и болезненно реагирующей на всякого рода вмешательства в политику находящихся в ее орбите государств 3. с противодействием КНР, стремящейся стать ведущей экономической силой в мире, и противодействующей США на всех фронтах экономической борьбы, и в особенности в азиатско-тихоокеанском регионе.

Следовательно, США имеет перед собой трех сильнейших оппонентов, ограничивающих ее экономическую экспансию, а значит и способность к экономическому восстановлению. Особенно усложняется ситуация тем, что все три эти оппонента имеют обширные региональные сферы влияния в Европе, Азии, Африке и даже на Ближнем Востоке. И на чтобы попасть на рынки отдельных, привлекательных для США государств, находящихся в этих сферах, американцам придется буквально «выбивать двери»:

«Recognizing these complexities, a key part to ITA's strategy is the negotiation, implementation, and enforcement of market-opening trade and/or investment agreements, including those in the WTO, Free Trade Agreements (FTAs), and Bilateral Investment Treaties (BITs), which are crucial vehicles for enabling America to compete freely and fairly in overseas markets. For example, 41 percent of U.S. goods exports went to FTA partner countries in 2010, with exports to those countries growing at a faster rate (23 percent) compared to exports to the rest of the world (20 percent) from 2009 to 2010. Additionally, the BITs support U.S. foreign direct investment abroad, which in turn supports exports, jobs, and research and development (R&D) at home. U.S. multinational companies exported $595.6 billion in goods in 2008, accounting for 46.3 percent of all U.S. goods exports, and the U.S. parent companies employed 22.5 million workers.»

Отдельной строкой подчеркивается, что колоссальное значение имеют билатеральные (двухсторонние) торговые соглашения, которые США будет стремиться заключать с новыми государствами-партнерами. И в этой связи многие внешнеполитические действия США могут (и должны) быть поняты иначе, чем они понимаются сейчас. До настоящего момента значительная часть экспертов и громадное число обывателей видят в американской внешней политике отголоски «холодной войны», попытки «сдерживания» США, ЕС и КНР, попытки продолжить идеологическое и геополитическое противостояние. Однако, анализируя тяжелую экономическую ситуацию, с которой столкнулись политические элиты США и ключевые игроки американского бизнеса, мы видим, что на «сдерживание» (так же известное в терминологии международных отношений как «containment»), у истеблишмента США нет ни ресурсов ни политической мотивации. Вмешательство в происходящее на Украине, на Тайване, в северной Африке и на Ближнем Востоке следует расценивать в первую очередь как необходимую для выживания экономическую агрессию, но вовсе не как часть «политики безопасности».

От столкновения России с Европой, происходящего на украинском театре военных действий США только выиграет политически (стравливание РФ и ЕС дело выгодное и несложное). Однако, США интересует в большей степени украинская экономика, где и европейский и российский производитель выглядят одинаково нежелательными конкурентами. Именно этим объясняется, в частности, диссонанс в отклике американской и европейской прессы на события, происходящие в Крыму.

Вопрос о «санкциях», которые могут последовать со стороны США связан с массой сложностей. Правительство США сейчас не в том положении, чтобы рисковать хотя бы частью своего товарооборота ради политического прессинга. Стратегический план Администрации Международной Торговли насквозь пропитан директивой «любой ценой поднимать внешний товарооборот». В этом свете во введение серьезных и болезненных для России и США санкций верится с трудом. Однако же, сама политика экономической экспансии для США сейчас вопрос выживания. Вопрос сохранения статуса мировой державы. А следовательно они будут вести себя агрессивно, не скупясь на терроризм, политический и информационный шантаж с целью выбить из сферы влияния своих конкурентов новые развивающиеся рынки.

Именно поэтому от глобального партнерства РФ, ЕС и КНР, от синхронизации действий их правительств и от решительности в защите своих сфер влияний от агрессивного американского бизнеса зависит их статус в новой системе международных отношений, которая будет построена, очевидно, как коллективный заслон от экспансии США. Политически мотивированная «холодная война» подходит к своему окончательному концу, уступая место прагматичной, рационалистичной и основанной на гибкой внешнеэкономической политике дипломатии. Однако и она, если быть совсем честным, не гарантирует удачного компромисса между различными центрами сил. Поэтому «война марионеток», ставшая характерной для современной международной политики, имеет все шансы перерасти в войну гегемонов, правда, случится это явно не в ближайшие годы. Нам, живущим в настоящем, остается лишь отвыкнуть от стереотипов прошлого и практично подойти к построению будущего. Первым серьезным практическим шагом мог бы стать поиск формата конструктивного партнерства между старыми и новыми политико-экономическими блоками (ЕС, Евразийский Союз, ASEAN, NAFTA и др.). Его мы и ждем от нашего правительства.

Фадеев Эдуард

Правая Платформа