Дух и цвет 90-х

 Да, кстати, а какие такие «сводобы» в девяностых были?

Я очень хорошо помню ощущение тотального, абсолютного ДИКТАТА. Прежде всего – по части свободы слова.

Что там было с этой свободой? Был изменившийся стандарт. Стало можно говорить с экрана слово «бля» (в 1990 был даже фильм с таким названием). Стало можно открыто ненавидеть русских и над ними издеваться. Стало можно что-то рекламировать за деньги – водку, например. Сериалы, экстрасенсы и всё такое прочее появилось ещё раньше, при Горби, так что нещитово, но они всё ещё были в новинку, и вносили посильный вклад в ощущение «ой, вань, гляди какие клоуны, ишь что творят-то».

Я же видел, как полностью запретили многое из того, что раньше всё-таки разрешалось. Например, закрыли русскую тему. Русских не только ограбили, но и полностью заткнули им рты. В качестве характерного штриха: в тогдашних смях, сколько-нибудь серьёзных, слово «русский» ВСЕГДА сопрягалось только с негативными эпитетами. Это был абсолютно жёсткий запрет. «Русским» мог быть фашизм, идиотизм, скотство, и всё такое прочее. Ещё были разрешены словосочетания «русская водка», «русский самовар» и «русский язык», которые можно было с грехом пополам считать нейтральными. Но никаких разговорах о русских делах, русских правах, и уж тем более – русских проблемах и возможности их решения. Это было сверхтабу. Для особо упёртых была сделана специальная газета «Завтра», прекрасно существующая и сейчас и совершенно не изменившаяся. Занималась газета рекламой еврейских олигархов и чеченских командиров, завываниями на тему «уберите от русских деньги и дайте им кирпичи для таскания», зловонной «геополитикой» и т.п. – как и сейчас, тут ничего не изменилось. Я, кстати, пытался в «завтру» пристроить свою статью, и помню, что мне на это сказали. «Это всё очень интересно, но такое печатать мы не будем». И пальцем вверх. Я понял и больше не приставал.

Зато свобода была у Шамиля Басаева, Сергея Ковалёва, Бориса Березовского и прочих прекрасных людей. То есть как раз у тех, которых в цивилизованном мире свободы лишают – тем или иным способом, по закону или без.

Что там ещё? Тут кто-то поминал свободу бизнеса. Вот, пожалуйста, мне об этом только не рассказывайте. Была свобода мародёрства, это да. Выкопать кабель, разрубить на куски и продать на цветмет. Весь остальной бизнес был примерно таким же. Причём все доходы получали скупщики, а скупщиками были понятно кто. Ещё были «челноки». Сейчас само слово подзабыли (хотя в связи с запрещёнкой ремесло может возродиться), а я-то помню, как пахли китайские пуховики без пуха и порошковая газировка. И то и другое пахло краской, если чего. А чуть ли не единственный тип производственной деятельности, который в те годы приносил работягам деньги, была установка железных дверей. Когда наступила эпоха пластиковых окон и на горизонте замаячил евроремонт, это было прямо-таки ЦИВИЛИЗАЦИОННЫМ ПРОРЫВОМ.

Ещё какие свободы? Пить водку на лавочке, как с умилением вспоминают некоторые товарищи? Блджд, я помню собственный ужас и омерзение, когда ходил мимо этих лавочек. Как я мечтал о том, что людям, наконец, разрешат выпивать под крышей и запретят спирт-рояль и палёную (тогда так называли отравленную водку для народа, кто и зачем её делал - известно). И когда спирт-рояль кончился, палёной стало существенно меньше, зато появились недорогие места, где можно было выпить и закусить – это был, извините за повторение, ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ПРОРЫВ. Который сейчас, кстати, отыгрывается назад: снова появились люди с бутылками на улице.

Что ещё? Тарас Бурмистров вспоминает, что Пелевин хорошо писал. Другие примерно с тем же чувством поминают журнал «Птюч». Не буду вообще ничего говорить ни о Пелевине, ни о Птюче. Достаточно ответа на один простой вопрос. Откуда взялись все эти люди, какая эпоха и какая среда их породила? Ответ: поздний советский андеграунд. В случае Пелевина – советская «духовка», в случае птючей – советская мажорская, она же богемная, туса. При всей ничтожности и того и другого явления, они, можно сказать, нечто породили, и это зачтётся. Но надо же понимать, что это цыплята по осени. Причём рост этих бройлеров был сильно форсирован гормональными инъекциями «возвращённой литературы», шоком от ударной дозы Набокова, Лимонова и Кастанеды разом, которыми обкололись в конце восьмидесятых. Но, так или иначе, это была презентация того, что родилось в пазухах позднего совка. А что породила сама эпоха девяностых? Какие гиганты взросли на этих пажитях? Быков? Прилепин? Какая-нибудь Вера Полозкова? А ведь это crème de la crème, если не брать малоизвестных нишевых авторов – которые тоже по большей части родом из других эпох.

Про музыку я не говорю вообще. В девяностые ещё догорал "русский рок", который был хотя бы чем-то. А вот что породили девяностые в этом отношении? Заново родили Пугачёву, да ещё всяких мелких чертей и чеканашек развели. Потому что именно в девяностые выковалась та бизнес-модель с внешним госконтролем, которая всю музыку погребла под собою навеки. За эту радость тихую кого, скажите, мне благодарить? Всю те же светлые денёчки.

Что остаётся? Что «были молодые». Помню, как либералы ржали над им же сочинённым анекдотом про деда-ветерана: «при Сталине было хорошо, у меня хрен стоял». Сейчас именно это используют как технику обеления девяностых. И что самое смешное – даже и здесь засада. Потому что у многих героев того времени стоять перестал как раз в девяностые, в основном из-за наркоты, а также из-за импортных половых хворей, которые тогда были в некотором роде новинкой. Не миновали сии проблемы и некоторых «культовых персонажей рунета». Нет, сплетни пересказывать не буду. Но есть такая тема. Как и другие темы со здоровьичком родом из тех же годочков. Некоторые пролечились, у некоторых расстройства необратимые. Щитовидка там поехала, поджелудочная расстроилась. Тубик был, гепатит из загранки привёз на нехорошую букву. Это, конечно, у тех, у кого были бабки. У кого не было – у тех в основном желудочные расстройства: голодовки и дрянная еда. В современной России вообще вся еда мерзостная и дрянная, но тогда шла чистая, беспримесная отрава, крысиный яд. Что характерно – не только на вкус,. но даже и на вид. Я до сих пор не могу забыть колер продукта, именовавшегося «золотая салями», когда моя знакомая попыталась сделать с ней домашнюю пиццу. Ломтики окрасились в уникальный цвет – нечто среднее между цветом варёного рака и сырой ***ы.

Это и есть настоящий цвет девяностых.

Константин Крылов