Как живут Филиппины? Правда о частной жизни на Филиппинах

Собеседники:

Евгений Волков

Татьяна Волкова

Артём Войтенков - Познавательное ТВ, poznavatelnoe.tv

Артём Войтенков: Давайте начнём с того, в каком году вы полетели на Филиппины, сколько вы там прожили и вообще ради чего вы туда полетели?

Евгений Волков: Мы решили пожениться и вместо медового месяца мы решили сделать медовый год. Полетели мы, как обычные туристы, которые сами покупают билеты, сами ищут себе жильё, и живут в съёмном, в арендованном жилье какое-то время, продолжительное.

Сначала мы выбирали очень долго страну. Потом, после выбора Филиппин, очень долго выбирали ещё город. В том городе, в котором мы жили, это город  Dumaguete (Думагетте), город населением двести тысяч населения. Город очень близок к такому городу российскому, как Томск. То есть, студенческий городок, очень много студентов. 

Татьяна Волкова: Морской порт ещё.

Евгений Волков: Находится на третьем по величине острове Филиппин. Сам по себе городок деревенского типа, посёлочного типа, то есть строения там не более двух-трёх этажей. Это связано с причиной сейсмической опасности, тайфунной какой-то может быть, активности. И там в этом городе мы прожили почти год, но, тем не менее, путешествуя по разным островам.

Именно с этого острова очень удобно добираться на другие острова и путешествовать вообще по разным островам Филиппин. Официально островов насчитывается около четырёх тысяч на Филиппинах, включая очень мелкие.

Мы смогли попутешествовать не в туристических местах и в туристических местах. Пообщаться как с туристами, так и просто с иностранцами, которые живут на Филиппинах достаточно продолжительное время, от полугода до четырёх-пяти лет.

Артём Войтенков:  А вы в каком году туда полетели?

Евгений Волков: Мы полетели в 2012 году, то есть год назад. Изначально мы планировали отдохнуть месяца три-четыре, а потом, возможно поработать немножко. А там дальше как пойдёт. Может быть и не немножко, может поработать более активно. Памятуя прошлый опыт, когда я жил в Таиланде, с интернетом были проблемы, и особо не рассчитывали, что нам удастся поработать, но предположения были, что интернет хороший.

У меня с финансами связана работа, у Тани связана с преподаванием.

Татьяна Волкова: С преподаванием английского языка. Я преподаватель.

Артём Войтенков: А как по интернету преподавать?

Татьяна Волкова: По скайпу. Сейчас современная такая методология. Очень людям нравится, удобно. Да, можно жить, где хочешь, можно заниматься в удобное для тебя время. В принципе очень удобно.

Евгений Волков: Таня у нас очень хорошо знает английский язык, а меня всегда интересуют те страны, где я бываю. Тем более, если это страна новая и малоизвестная для меня, то мне всегда интересно пообщаться с разными людьми, чтобы понять, как живут люди, какие у них ценности, какие ценности вообще пропагандирует страна, быт людей, их какие-то увлечения, занятия, интересы, их культуру, каким образом они воспитывают своих детей. Мне всегда это интересно. Также это интересно, как фотографу, например, когда я беру фотоаппарат и иду фотографировать не туристические места, чтобы поближе понять эту страну, почувствовать, не обязательно даже общаясь с людьми.

В этот раз нам повезло намного больше, потому что на Филиппинах проживает очень много иностранцев, как с Европы, так с Америки. Из азиатских стран в том числе. Проживает немало и русских на постоянной основе. Они не получили гражданство, но они там живут.

И постольку, поскольку мы можем общаться с иностранцами и на английском и на русском, мы почерпнули очень много информации, услышали очень много не только о Филиппинах, но и о других странах. Но в том числе и о Филиппинах, от самих иностранцев и от филиппинских друзей. У нас порядка четырёх семей филиппинских разного уровня, и среднего и высокого и ниже среднего, и более культурные и менее культурные. С ними также удалось пообщаться очень плотно и многие вопросы мы пытались с ними обсуждать.

Артём Войтенков: Вопрос такой. Европейские страны и во многих других, там же нужна виза. Есть же туристическая виза на месяц-два, по-разному. А есть рабочая виза. А Филиппины, я так понимаю по вашему рассказу, вообще всех пускают на долгий срок. Там с визами как?

Евгений Волков: В 2012 году визы давали россиянам на двадцать один день, то есть, это не виза, это некий штампик в паспорте. А, по-моему, с 2013 го сделали визу изначально сразу можно получить на тридцать дней. Не визу, а вот этот штамп в паспорте на тридцать дней и ты можешь жить на Филиппинах. После этого стандартная виза для всех продляется на месяц или на два. Платишь просто деньги, и продляют визу. Она стоит в разные месяцы по-разному в зависимости от количества проживаемых месяцев. Первые два месяца платишь одну сумму, третий-четвёртый месяц, если продляешь, платишь уже другую сумму. Пятый-шестой. Главное деньги и всё.

Татьяна Волкова: Главное - показать билет обратно, что у тебя есть. И дату вылета.

Евгений Волков: Иногда могут спросить билет.

Артём Войтенков:  А если вы хотите оставаться там год? Тогда как? Как же там люди живут вот несколько лет?

Евгений Волков: Кто как поступает. Некоторые люди берут сразу билет. Летят, например, сегодня, и сразу билет на год вперёд обратно покупают, самый дешёвый, например. Мы купили билет на полгода, через полгода. Если бы захотели уезжать, мы бы  улетели. А кто-то рискует и не берёт билет. У кого-то получается, у кого-то спрашивают билет обратно, у кого-то нет. То есть филиппинцы на таможне хотят видеть подтверждение, что вы не пытаетесь здесь якобы остаться. Хотя никто особо не пытается там остаться, по крайней мере из Европы, из России. То есть, деньги есть – визу тебе будут продлять всегда, пока у тебя есть деньги. Это легко, это не дорого.

Артём Войтенков: Хорошо. Вот вы прилетели на Филиппины, и что дальше произошло?

Евгений Волков: Первое время мы решали житейские вопросы, искали жильё в аренду на длительный срок. То есть можно поселиться в гостинице, но это естественно не выгодно, когда речь идёт о полугодовой аренде или годовой аренде жилья. Мы встретили филиппинцев, это наши первые были знакомые и первые можно сказать, что хорошие товарищи, которые помогли нам в дальнейшем арендовать, найти, поискать в этом городе жильё. Они нас возили на своём транспорте, и мы выбирали различное жильё. В конце концов, мы нашли, как нам казалось, подходящий вариант, и мы его арендовали. Решали купить транспортное средство для передвижения, потому что без транспорта не очень комфортно передвигаться. Купили простейший скутер и на нём в последствии объехали все острова, которые были, близлежащие крупные острова. 

Артём Войтенков: Права нужны?

Евгений Волков: Первые три месяца права не нужны, то есть достаточно российских прав. Но это время даётся для того, чтобы вы решили, будете вы эти права подтверждать, или будете получать филиппинские права. Мы предполагали, что мы задержимся на год на Филиппинах, и мы решили получить местные права. То есть, мы пошли, просидели занятие. Примерно час или два длится занятие. Оно одно единственное, на котором объясняют все правила дорожного движения очень скоренько, и после этого  проходит месяц, тебе дают время на самоподготовку к вопросам экзаменационным. И после этого проходишь экзамен, сдаёшь, и получаешь права.

Татьяна Волкова: Конечно, всё это чисто формально, конечно многие никакой экзамен не сдают, просто дают определённую сумму какую-то, договариваются и без проблем получают эти права. Единственное, что нужно пройти медицинское освидетельствование, сдать некоторые тесты.

Евгений Волков: Тесты на наркотики.

Татьяна Волкова: Кровь, элементарно, там. Подтвердить, что ты способен водить. Берут отпечатки пальцев.

Евгений Волков: Одного из пальцев, да. Я точно уже сейчас не помню, помню, что брали отпечатки пальцев, это точно.

Артём Войтенков: В общем, понятно, ничего не меняется. Можно везде купить права.

Евгений Волков: Тут как раз мы затрагиваем тему о коррупции. Когда говорят, что, например, Россия – мега коррумпированная страна, там – любой иностранец  он, как царь и бог для местного населения, потому что он белый. Для них белый – это нечто, ну, как Бог спустился, очередной с неба, некое пришествие. И поэтому белый - там царь и Бог, он может всё. Постольку, поскольку всё население, в большинстве своём очень бедное, то всё покупается, всё продаётся, причём эти деньги очень маленькие. То есть это не утрированно, это в прямом смысле - жизнь человека на Филиппинах она ничего практически не стоит.

Простой пример. Человек попадает в аварию с участием, например, филиппинца. Белый человек попадает в аварию с участием филиппинца. Филиппинец практически при смерти, скажем так, в реанимации. Белому человеку говорят: "Заплати триста долларов, и претензий ни у нас, у полиции к тебе не будет, не будет и претензии у того человека". Триста долларов. Причём, естественно, уточнение, белый человек, они, как правило, ездят пьяные.

Татьяна Волкова: Без шлемов.

Евгений Волков: Без шлемов. Попадают поэтому и в аварию. То есть авария – это, например, может быть не в том смысле, что случайность, происшествие какое-то. Именно из-за того, что в нетрезвом виде или под наркотиками.

Касаемо темы коррупции. Раз уж мы подошли к ней. С иностранцами мы такого не встречали. Это может быть всего единственный раз был, когда  я столкнулся с такой вещью. Один из русских, я не хочу сейчас ни на кого показывать пальцем, кто хуже - кто лучше. Просто реально был пример, когда один из знакомых русских приехал и хотел получить, очень хотел пожить на Филиппинах и очень долго, всю жизнь. И на мой вопрос: "А как же ты будешь получать гражданство? Ведь очень трудно получить, потому что ты хочешь приехать и с женой и с детьми. А это практически не реально гражданство получить, потому что, ты должен либо жениться на филиппинке, например, либо замуж выйти за филиппинца. Иначе гражданство очень трудно получить. Очень много заморочек, ну и есть внутренние заморочки, чтобы предоставить гражданство человеку"

Он сказал: "Да, идёшь в офис мигрейшен, как это по-русски называется? В миграционное бюро идёшь, даёшь денег, тебе делают гражданство. И всё".

А мой вопрос: "А как же ты? Ведь это не совсем нормальный подход. Не совсем правильный, не совсем порядочный".

Он говорит: "Ну а что здесь такого? Ничего такого".

Артём Войтенков: Вы туда приехали, сняли дом какой-то, и  чем вы занимались? Ходили на пляж, как-то…

Евгений Волков: Примерно месяц или два мы просто ничем не занимались. То есть мы обследовали.

Татьяна Волкова: Пытались акклиматизироваться.

Евгений Волков: Пытались акклиматизироваться. На Филиппинах очень жарко. В основном температура тридцать, тридцать пять всегда. Не в горах, а вот именно на местности, где нет гор. То есть, практически, уровень моря, жара неимоверная. Если это город, то там почему-то ещё жарче.

Татьяна Волкова: Влажность высокая.

Евгений Волков: Влажность стопроцентная, и при такой влажности не сразу можно привыкнуть. Есть плюсы свои - есть минусы. Минусы, наверное, при такой жаре и влажности, что всё абсолютно, вся одежда, все бытовые приборы, вся техника может начать плесневеть. И такие моменты у нас произошли с фототехникой, например, с не дешёвой, скажем так. Ну, это минусы. Плюсы в том, что, девушкам например, что уход за кожей не такой нужен, как, например, в других частях света, где сухой климат и им нужны крема и всё остальное. 

Из-за жары не нужна горячая вода. Из-за жары не нужно утеплять помещение. Соответственно, такие помещения – это обычные бетонные коробки, каким-то образом изнутри декорированные, покрашенные краской. Они очень легко строятся, очень дёшево стоят, по нашим меркам.

Татьяна Волкова: Очень быстро. На наших глазах, буквально построили дом за три месяца, наверное

Евгений Волков:  Некоторые дома за месяц строят.

Артём Войтенков: Многоквартирные?

Евгений Волков: Нет. Это именно для себя дом, например, в два этажа, на две на три комнаты.

Татьяна Волкова: Ну, метров шестьдесят-шестьдесят пять.

Евгений Волков: Где-то семьдесят у нас было, семьдесят пять.

Татьяна Волкова: Очень быстро всё это делается, причём с оформлением, с покраской. Через три месяца ты можешь уже въехать, и жить в том доме.

Евгений Волков: Да, со стороны смотрятся дома очень красиво, очень неплохо, новые построенные. То есть, их красят разными цветами. Всё это очень приятно выглядит. Внутри смотрится немного простовато для некоторых. Для тех, кто сильно ничего не ждёт от жилья, оно нормально. Из-за того, что температура на улице тридцать, как минимум круглый год (даже во время дождя температура не падает) в таком доме очень комфортно жить, большего и не нужно.

Сами филиппинцы живут и в таких домах, и в бамбуковых, например, домах. Их абсолютно тоже это устраивает.

Татьяна Волкова: Ну, конечно сложно это домом назвать, хибара больше.

Евгений Волков: По-русски это будет хижина, избушка какая-то.

Татьяна Волкова: Да. На самом деле ничего там нет. Всё в одной комнате: кухня, туалет, спальня, всё это на нескольких метрах. И существует на этих нескольких метрах целая семья. Конечно, плачевное состояние.

Евгений Волков: Естественно, что строят это не от того, что много денег, а хочется чего-то попроще. Конечно же, это строится из-за того, что есть подручные материалы прямо в лесу где-то, бамбук растёт. У нас леса берёзовые, или дубовые, или сосновые, кедровые, а там бамбуковые леса. Пошёл, бамбука срубил, построил, надстроил, достроил, перестроил. А крышу из пальмовых веток сделал. Абсолютно от дождя спасает. От урагана не спасает. После урагана за день-два построил новый дом такой же.

Артём Войтенков: Если выжил.

Евгений Волков: Если выжил, да. Мы застали тайфун в прошлом году. 

Татьяна Волкова: В декабре.

Евгений Волков: Смотреть не очень приятно. Конечно, средства массовой информации раздули, но очень страшно смотреть последствия. Ты вроде в бетонной коробке сидишь, тебя не сносит, но когда мы выехали на следующий день поехали посмотреть по городу и за городом, вокруг острова. По дороге проехали оглядеться, то мы были в шоке, что, например, очень большие деревья и высокие  и старые, обхватить, я, наверное, смог бы почти обхватить, - вырваны с корнями. Ближе к морю деревья.

Артём Войтенков: И чем жизнь на Филиппинах отличается от той картинки? У нас же в основном картинки смотришь, в интернете, ещё где-то, Филиппины – это море, пальмы, всё здорово, песочек, замечательно. А что кроме этого? Явно песочком оно не ограничивается. 

Евгений Волков: С точки зрения простого туриста, который туда приезжает, например на две недели, всё очень красиво и всё очень супер, и многих это подкупает и многие хотят приехать пожить на более долгий срок. Но в душе, конечно, лелеют надежду туда переехать вообще, потому, что в России всё плохо, вот в других странах всё хорошо.

Артём Войтенков: Имеются в виду люди, типа вас, которые могут работать через интернет. Потому что, там, на месте, я думаю, не так уж и много там работы, на Филиппинах.

Евгений Волков: Скажем да.

Татьяна Волкова: Для иностранца там вообще нет работы. Там для местных нет работы, скажем так. А для иностранцев тем более.

Евгений Волков: Только свой бизнес. Если эта идея там реализуется. Не каждая идея там приживается. Здесь свой менталитет и покупательская способность настолько низка, что просто до безобразия низка. То есть элементарные какие-то вещи, какие-то идеи реализовать так быстро не получается, как можно реализовать, например в России сейчас.

С точки зрения обычного человека, который решил там пожить какое-то время и возможно обосноваться на более продолжительное время, безусловно, нужно иметь запас денег. Потому что многие как раз и думают, что они сейчас там, поедут, они очень умные, и реализуют там множество идей. Так сказать, продадут туземцам некую идею, которая живёт в других странах уже много лет. Не факт, что она может реализоваться. Некоторые люди, так же, как и мы, кстати, не знали некоторых вещей элементарных. Например, что какие-то простые вещи, которые, вот здесь вот выходишь, и они прямо у тебя, можно их даже бесплатно взять. Там ты их ни за какие деньги не купишь вообще никогда.

Артём Войтенков: Например.

Евгений Волков: Если брать продукты питания, то некоторые продукты питания мы заказывали на одном из известных международных сайтов по торговле, не буду называть его, все знают. И нам посылали посылки, например из Израиля, из Индии, с орехами, например, с чаем, с травами. Ну, это мы ещё коснёмся. Многие вещи мы готовы были купить по любым ценам. Их просто нет. Ни в больших городах, ни в маленьких. Опять же касаясь Китая, например, Китай весь в травах, но почему-то вот на Филиппины именно, никакие травы вообще не поставляются.

Артём Войтенков: Может быть местным их просто не надо?

Евгений Волков: Да. Я поэтому и говорю, что многие люди, они немножко недооценивают многие вещи, что например то, что они имеют здесь каждый день, то там они тоже это будут иметь – это маловероятно. То есть, большая часть каких-то продуктов, повседневных вещей там может стоить либо очень дорого или не будет вообще.

Артём Войтенков: А можете так кратенько перечислить, чего там не будет?

Евгений Волков: Из продуктов питания там не будет почти всех видов орехов, кроме арахиса.

Татьяна Волкова: Грецкие орехи ещё в небольших количествах присутствуют. Вот сухофрукты все, наверное, можно включить в эту категорию.

Сухофруктов нет вообще. Изюм только есть, но не такого качества.

Евгений Волков: Одно небольшое дополнение. Сухофруктов в том виде, в котором мы привыкли их здесь кушать, их там нет. Есть сухофрукты якобы импортные, американские, но там мы даже долго не могли понять, зачем в сухофрукты, в обычные орешки, сушёную курагу, добавлять химию, просто мы читали состав, я его сфотографировал. Мы не могли этого понять.

Татьяна Волкова: Ароматизаторы.

Евгений Волков: Ароматизаторы. Они сами по себе долго хранятся, они не портятся. Зачем? И там такое есть и стоит немереных денег. 

И мы просто, видя, что это химия, не стали покупать.

Артём Войтенков: В США вообще плохо с едой. Рассказывают люди, которые там живут, что там всё прохимичено насквозь. Купить продукты натуральные стоит в несколько раз дороже, чем купить продукты с химией.

Татьяна Волкова: Очень плохо с молочной продукцией. Единственное, что можно купить, это йогурты, но опять же йогурты американские, там куча стабилизаторов, ароматизаторов и так далее. Вот в том городе, где мы жили, в Дамагетте, там был местный такой небольшой завод, где производили из местного молока что-то вроде простокваши, мороженое, тоже йогурт такой. Но тоже довольно в малых объёмах и по очень высоким ценам. То есть, наверное, для определённого какого-то круга людей, которые знают, которые готовы это покупать. Точно не для местных.

Евгений Волков: Да, бывают такие ситуации, когда мы или наши знакомые, русскоязычные туристы приезжали на эту ферму, и не оказывалось молока. Хотя вроде ферма молочная,  но, вот, говорили: "нет, молока сегодня нет". С молочными продуктами плохо почему? Вроде простая идея. Ну, заведите вы много коров, даже у себя дома, и будет вам молоко. Нет, там проблема видимо в том, что коровы есть, но молока они не дают. Мы пытались понять, интересоваться этой ситуацией, мы поняли, что, скорее всего, либо с травой проблемы, либо с температурой, что-то с этим связано. Температурный режим возможно слишком не тот. Возможно, что молоко скисает, ну, мы просто не поняли до конца. Коз, например многие держат. Но козьего молока мы тоже, как ни пытались, просто у кого-то дома брать, не смогли найти. 

Татьяна Волкова: На Филиппинах вы ещё не найдёте чёрного хлеба. То есть вообще. В основном, это дешёвые булки просто, даже не батон, а даже не знаешь, как это обозвать, из очень дешёвой муки. Скорее всего, кукурузная с примесью может пшеницы, большое количество разрыхлителя. Вот таких вот булок очень много. Но это может, опять же, наверное, из Америки такие стандарты пришли, да?

Евгений Волков: Я вот сейчас просто на наш стол смотрю, и вот всё, что у нас есть, вроде всё очень просто, вроде элементарные вещи здесь, печенье и конфеты и чай. Вот всё, что здесь есть, там нет этого. То есть, даже вот в таком виде, в элементарном, нет этого. То есть, нет печенья. Оно есть, но это либо крекеры, либо чипсы. Пытаются обычную муку чем-то разбавить, чтобы удешевить продукцию. Конфет шоколадных, естественно тоже там нет. Они есть, но продаются как в виде шоколадок обычных, может быть батончиков известных марок, Сникерс, Марс и пошло поехало. Несмотря на то, что выращивается какао на Филиппинах. Могли бы делать натуральный шоколад, не делают.

Артём Войтенков: Если выращивается какао, куда они его девают, какао-бобы-то?

Евгений Волков: Есть подозрение, мы тоже к этому вернёмся, что они его экспортируют, как один из продуктов. Кофе экспортируют, какао экспортируют, бананы, кокосы, рис, но его очень мало выращивают. Само какао продаётся, но оно очень дорого стоит. То есть, даже по меркам по нашим, по московским, оно очень дорого стоит. Не может практически даже никто себе позволить из обычного населения. Мы вот привезли немножко просто попробовать.

Татьяна Волкова: Вот в чём и парадокс, что кофе натуральный у них растёт, какао натуральное у них растёт, но на полках в супермаркетах, например, огромные стеллажи Нескафе три в одном и какао производителя Нестле. Вот это вот у них ценится, то, что они употребляют каждый день. А свои натуральные продукты они себе позволить купить не могут.

Артём Войтенков: То есть они просто слишком дороги?

Татьяна Волкова: Да. Для них это очень дорого.

Евгений Волков: Насколько мы поняли, исходя из продолжительного общения с филиппинцами, в какой-то момент (не в какой-то - это, естественно, делается всё постепенно) у них произошла подмена ценностей. 

Некоторые компании известные, например, начали поставлять на рынок продукт более дешёвый во всех направлениях: шоколад, напитки и всё остальное не намного дешевле, чем их натуральный продукт. Филиппины начали экспортировать свой натуральный продукт, заменяя его более чуть-чуть дешёвым, но импортным. 

Там до сих пор пьют эти напитки из химического порошка, которые у нас раньше "Юппи" назывался ("Просто добавь воды"). Там это называют соком, и они всерьёз верят, что это очень полезно и очень качественно, потому что это иностранный продукт. 

Если взять аналогию, то Филиппины и население филиппинское - это очень такое, добродушное население, отзывчивое, вроде, как наше было население в Советском Союзе. Мы тоже заграничные напитки, жвачки очень на "ура" восприняли. Но прошло время и мы отказались. А они уже на этом живут очень долго. 

Артём Войтенков: Мы не отказались. До сих пор во всех магазинах лежат зарубежные всякие жвачки и шоколадки, и всё такое прочее.

Татьяна Волкова: Но не в тех количествах, как на Филиппинах. 

Евгений Волков: Как бы сказать, только они там и лежат у них. У нас что-то есть. Мы, например, можем купить и печенье, которое вроде сделано, может быть, из нашей муки - что-то, близкое нам. А у них этого уже не купить - в этом проблема. 

Мы с удовольствием пили вместо известных газированных напитков коричневых, мы пили кокосовую воду, когда живой кокос, только с ветки срезали, разрубили, там кокосовая вода. Она намного полезнее для организма и вкуснее, и она в жару больше помогает, чем газированная вода. Она стоит ровно столько же, сколько этот напиток в бутылке, но покупают напиток в бутылке, потому что он сладкий и импортный. Он из Америки. Всё, что из Америки, это сразу ставится выше, превыше всего. Это, как пример для подражания. Всё, что идёт из Китая, например, это не пример для подражания, а, вот, всё, что из Америки идёт, это пример для подражания, к сожалению. 

Мы долго анализировали ситуацию (конкретно я). Просто я наблюдательный человек, мне было интересно. Я наблюдал, собирал информацию и не делал выводов - даже полгода мы прожили, мы никаких выводов не делали. Когда накопился определённый объем информации, мы, как раз, когда собирались уезжать, мы поняли, что можно сделать выводы, собрать воедино наши наблюдения и... 

Татьяна Волкова: Озвучить их.

Евгений Волков: Да, озвучить их. Вот мы сделали такие выводы. Почему-то филиппинцы до сих пор не осознали то, что у них есть свои ценности, они более ценны вообще для них и для всех, чем какие-то навязанные им ценности. Ценности, естественно, навязывают через телевидение, через какой-то показательный образ жизни, какие-то ценности навязывают через религию. Так католики, большинство людей исповедует католицизм. И, вот, частично, многие вещи навязаны через религию. 

Артём Войтенков: Я так понимаю, католицизм туда привезли, когда Филиппины были колонией, я уж не помню, чьей - французской, по-моему?

Татьяна Волкова: Испанской.

Артём Войтенков: Испанской, да. Ну, католики-испанцы, понятно, да. До этого у них же был буддизм либо что-то своё?

Евгений Волков: У них ничего, по-моему, вообще не было. 

Артём Войтенков: Такогоне бывает. Что-то было явно.

Евгений Волков: Нет, нет. Там такая ситуация, что в 16-ом веке, по-моему, они стали колонией Испании. А до этого момента сами острова настолько были разрознены, что там до сих пор и языков очень много - не диалектов, а самих языков очень много. Я точно не могу сказать, но я смотрел информацию - я не нашёл информации, какая там была религия.

Татьяна Волкова: Они были аборигенами. У них, действительно, был такой дикий образ жизни, что людоедство, например, присутствовало, причём повсеместно. Испанцы же, они начали с того, что они пытались их переучить перестать быть людоедами. Где-то до сих пор в каких-то частях Филиппин это присутствует. 

Артём Войтенков: Испанцы обычно на кострах переучивают. У них такой подход. 

Евгений Волков: Небольшой экскурс в историю. Как раз после Испании... Филиппинам в какой-то момент надоело быть колонией Испании, и они решили что-то изменить в своей жизни. На помощь тут как тут пришли Соединённые Штаты Америки, которые пообещали, что, ребята, мы вас освободим и объявим вас независимой страной, со своим суверенитетом. И начали свои слова подтверждать делом. Когда они это делом подтвердили, и филиппинцы вроде как объявили о своей независимости, США объявили, что мы вам независимость не даём, то есть мы не согласны с тем, что вы независимы.

Артём Войтенков: В каком году это было?

Евгений Волков: В 1896 - это против Испании. В 1898 США не признали независимость Филиппин. В конце 1898 года Америка уже начала воевать с Филиппинами непосредственно. 

Артём Войтенков: Я понимаю так, что американцы просто подначили Испанию, поддерживали партизанское движение, вот эту войну за независимость, поставляли наверняка оружие, деньги давали, ещё что-то.

Евгений Волков: Там все проще намного было. Филиппинцам об этом не сказали, они об этом, скорее всего, потом узнали, я имею в виду в высших эшелонах власти. Исходя из итогов, можно посмотреть. Ключевая фраза - это "США купили Филиппины у Испании за двадцать миллионов долларов". Это информация из Википедии. Двадцать миллионов долларов - и Америка договорилась с Испанией о покупке Филиппин. Естественно, что Филиппины, я думаю, об этом узнали намного позже. 

На Филиппинах стоят в разных местах различные памятники, поставленные японцами там, ещё кем-то. Когда мы собирали информацию, нам просто стало интересно, что это за сооружения. Мы начали рыться в истории, и нашли такую вещь. Нам стало интересно узнать у первоисточников, у самих филиппинцев, что же они знают об этой войне. Как они могут поклоняться США, когда (я чуть позже приведу цифры) там ужас просто сколько вырезали филиппинцев американцы. 

Артём Войтенков: После этого, когда Филиппины стали якобы независимы, США не признали их независимости и начали уже войну.

Евгений Волков: Они начали войну. Они ввели свои войска. Война эта шла шесть лет. США воевали с Филиппинами шесть лет. Стоила она Америке (по данным Википедии) шестьсот миллионов долларов. Со стороны США было мобилизировано сто двадцать шесть тысяч солдат. Со стороны Филиппин - сто тысяч. Убито американских солдат за эти шесть лет четыре тысячи триста, филиппинских - двадцать тысяч. Убито мирных жителей за эти шесть лет было убито двести тысяч, то есть американцы их убивали, морили голодом  - в общем, все делали, то есть это можно расценить как геноцид. Именно убито, то есть конкретно доведено до состояния смерти. А сами по себе от голода, эпидемии - при тридцатиградусной жаре (+35 градусов) очень быстро всё распространяется - (тоже официальные цифры) погибло около восьмисот тысяч человек. В итоге, всего погибло миллион сто тысяч, примерно так. 

Артём Войтенков: Населения-то там сколько? 

Евгений Волков: Я специально поднимал цифры, сколько тогда было населения. Если в процентном соотношении брать, погибло 15% населения. Не знаю, можно ли это считать уже геноцидом или как, но, вот, 15%. В итоге потом у всех филиппинцев, с которыми мы были знакомы, мы про эту войну спросили. Никто нам ничего не ответил внятного. Про Испанию они помнят, знают, историю учат. Про войну с Америкой никто ничего не знает. 

Татьяна Волкова: Причём у них на Филиппинах официально было два языка, вернее, три: это филиппинский язык, английский и испанский. Так вот, потом впоследствии, после этой войны филиппинцы от испанского языка отказались, несколько лет назад, насколько я знаю, пытались ввести опять, чтобы в школах изучать как официальный язык - не стали люди учить его. До сих пор идёт искусственное такое, даже не искусственное, а просто нежелание употреблять испанские слова, несмотря на то, что их много очень в языке. 

Артём Войтенков: По-испански вообще говорят там?

Татьяна Волкова: Используют много слов до сих пор. Это слова такие, обиходного характера. Цифры наравне с английскими используются ещё и испанские. 

Артём Войтенков: То есть там смесь получается: филиппинский, английский, испанский? Так, а памятники-то кому?

Евгений Волков: Памятники различным событиям, которые происходили именно в этих местах. Мы больше всего памятников встречали в гористых местностях, это примерно высота над уровнем моря от четырехсот до восьмисот метров. Почему я точную цифру знаю? Потому что специально мне было интересно просто, на каком уровне мы находимся. Мы путешествовали, поэтому я посмотрел. Кстати, многие не знают об этих памятниках вообще ничего.

Артём Войтенков: Филиппинцы?

Евгений Волков: Да. На самих памятниках написано, например, с такого-то по такой-то год в этих местах были сражения, там, американских войск или японских, например. 

Артём Войтенков: Японцы там откуда?

Евгений Волков: С японцами там тоже была своя история. Я сейчас, к сожалению, не помню. Мы тоже искали эту информацию, было очень интересно. Японских памятников просто очень много. Японцы также напали на Филиппины и очень жёстко мародёрствовали, убивали филиппинцев. 

Артём Войтенков: До войны с США или после?

Евгений Волков: После. Это уже в 1900-х годах. Тоже очень много людей погибло. Тем не менее, японцы поставили памятники, как если бы, я не знаю, Гитлер ставил бы в России памятники какие-то. 

Артём Войтенков: Кому?

Евгений Волков: Германии, своим солдатам. 

Артём Войтенков: То есть здесь погибло столько-то японских солдат. 

Евгений Волков: Там Япония напала на Филиппины, и японцы же поставили себе памятники на Филиппинах. Сначала думали, что это святые места такие, может. Начали интересоваться.

Татьяна Волкова: Да, называются такие места shrine, то есть переводится, как "святое место". Филиппинцы говорят, что это святое место, потому что там люди похоронены, которые там погибли во время войны. Всё, больше ничего не знают. Начинаешь читать таблички, которые на английском языке и параллельно на филиппинском, оказывается, что это погибшие японские солдаты, которые погибли на этом месте, возвели памятник, окружили и сделали таким культурным местом. 

Артём Войтенков: Вопросы возникают у самих филиппинцев, почему памятники японским солдатам здесь?

Евгений Волков: В этом вся и проблема, что они очень люди простые, живут по-простому. У них по каким-то причинам, как будто у них какая-то часть мозга, ну, не мозга, может, какая-то часть соображалки, она просто отключена физически, химически, генетически. Дальше, чем одного дела, они не двигаются, не делают, не думают. Их не интересует там, например, в принципе, как мы живем, как можно улучшить. Их интересует, что у нас сейчас есть чашка риса, и мы её едим. У них нет планирования никакого вообще. 

Артём Войтенков: То есть они живут только сегодняшним днем.

Евгений Волков: Большинство - да. 

Татьяна Волкова: И причём население у них малообразованное. Если мы узнаём об истории своей страны из школьных учебников, из рассказов родителей, бабушек и дедушек и так далее, то у них эта часть отсутствует, потому что у них уровень образования очень низкий. Несмотря на то, что Филиппины считаются страной с довольно высоким уровнем образования среди азиатских стран - туда многие едут из Вьетнама учиться, из Камбоджи, из близлежащих государств - на самом деле образование очень низкое. Кстати сказать, это американская система образования. Все учебники написаны американскими авторами. Все предметы ведутся полностью на английском языке. 

Артём Войтенков: В школе не преподается на филиппинском?

Татьяна Волкова: Нет, филиппинский язык у них преподается как язык, причём учат на нем только разговаривать - не писать, не читать, только разговаривать. Все предметы преподаются на английском языке только. После окончания школы сдают экзамены. 

Евгений Волков: Ты уточни, Таня, это в школе, в институте? 

Татьяна Волкова: Это везде, начиная с начальной школы. 

Евгений Волков: Я небольшую поправочку сделаю. У них два официальных языка. У нас, например, в России русский - официальный язык один. А там два: это филиппинский и английский. В данном случае английский превалирует над филиппинским как официальным. 

Артём Войтенков: Если учат по английским учебникам, то уже всё ясно. 

Татьяна Волкова: Экзамены сдаются все по американской системе - тестирование. Устные билеты отсутствуют у них, только в виде тестов большинство предметов. Причём так интересно у них сделано. Вот у нас в школе преподают на протяжении нескольких лет отдельно предмет химия, отдельно предмет биология, геометрия, начиная там с пятого по одиннадцатого классы все предметы изучаются. В английском языке один предмет изучается в течение одного года, например. 

Артём Войтенков: На Филиппинах?

Татьяна Волкова: Да. Сейчас я приведу данные. За первый год средней школы изучаются такие предметы так, как алгебра, объединённые науки, английский, филиппинский и история Филиппин. 

Артём Войтенков: Первый год школы?

Татьяна Волкова: Средней школы.

Артём Войтенков: В каком возрасте идут в среднюю школу?

Татьяна Волкова: В двенадцать-тринадцать лет.

Артём Войтенков: А начальная?

Татьяна Волкова: С шести-семи лет начинается у них. 

Татьяна Волкова: Дальше. Со второго года средней школы они изучают алгебру, биологию, английский, филиппинский, азиатская история. Всё. 

Следующий год (третий) изучают геометрию, тригонометрию, химию, филиппинский, мировую историю, географию. То есть предметы не повторяются. И в последний год они изучают алгебру, физику, филиппинский, литературу, экономику. Но (!) в течение всего этого процесса учебного они каждый год изучают такие предметы, как танцы, кулинария, искусство, музыка, пение - это у них изучается круглодично. 

Евгений Волков: Как я называю, танцы-шманцы-обниманцы. Я сейчас замечу такой момент ещё, несколько наук соединены в одну. Это называется "science", переводится просто "науки". Есть такой предмет "науки". В него входят несколько тех предметов, которые мы изучаем годами, как география, биология. У них просто очень кратенько, очень простенько объясняется миропонимание. Мировоззрение формируется очень просто у людей. 

Татьяна Волкова: Но тут такой еще момент. Дело в том, что образование на Филиппинах платное. Даже в маленьких городах, деревнях семье необходимо платить за образование, будь то средняя школа, либо начальная школа. В связи с тем, что население находится за чертой бедности, очень бедное, прожиточный уровень у них вообще никакой, денег на образование зачастую у них нет. Поэтому мало, кто из детей способен окончить среднюю школу. 

Артём Войтенков: Получается, что на Филиппинах система образования построена американцами, контролируется американцами, по большему счету.

Евгений Волков: Учебники печатаются американцами. 

Артём Войтенков: И вот эта система, про которую Вы говорите, когда есть одна "science" - одна наука, один предмет - то же самое происходит в Европе в школах. 

Евгений Волков: И то же самое пытаются сделать и в России. Мы это наблюдаем. Это как раз те примеры мы приводим не для того, чтобы сказать, какая плохая страна, а для того, чтобы зрители понимали, что уже внедрили в других странах и что пытаются сделать сейчас в нашей стране. К чему это может привести. Население, оно, по сути, не может в дальнейшем никак себя проявлять ни с какой стороны, потому что образование очень простое и очень поверхностное. Человек, даже если окончил среднюю школу, он дальше идёт и, в принципе, как он до школы ничего практически не знал, так и после школы. Единственное - что-то поверхностно узнаёт, но дальше он применить также никак не может. Идут учиться в институты. 

Татьяна Волкова: Такой пример. Мы встретили однажды группу студентов, учились они в колледже. Соответственно, я с ними разговаривала на английском, Женя говорил на русском. Они не могли понять, на каком языке он говорит. Они у меня спросили: "Что, Ваш муж не разговаривает на английском языке?"

Я говорю: "Нет". 

"А как так?"

Я говорю: "Ну, мы же из России". 

"Ну и что. Что, там не говорят на английском?"

Я говорю: "Нет, в России разговаривают на русском языке". 

Они не могли понять, что в разных государствах говорят на разных языках помимо английского языка. Для них это было вообще удивительно. 

Евгений Волков: Дальше, когда продолжился наш разговор, по-моему, они задали вопрос: "Какая у вас там валюта". Мы сказали: "У нас рубль". Они говорят: "Не доллар?!" Мы говорим: "Нет, рубль - это наша валюта". Они говорят: "А как это понять? У нас песо есть, а у вас рубль? Это равноценно?"

Мы говорим: "Нет. Один рубль - это один песо и тридцать сентаво. 1,3 песо в общем". И они (это нужно было видеть) застыли, у них глаза такие стеклянные. Они начали переваривать и так и не смогли. Мы говорим: "Ваша валюта чуть дешевле, чем наша". Они не могли этого понять. Для понимания - это были студенты из города-миллионника (!). Мы путешествовали и столкнулись, были в городе миллионнике. Я думаю, что студенты из городов-миллионников, наверное, должны уже понимать хоть чуть-чуть. Это были очень современные студенты, не деревенские такие, вот, а очень современные, хорошо одетые молодые люди. 

Татьяна Волкова: Причём многие до сих пор считают (молодое поколение), что самая большая страна в мире - это United States of America. Более старшее поколение (из более такой, высокой прослойки населения) знает, что Россия - самая большая страна, где она находится, немножко могут даже рассказать об истории, знают, что был Советский Союз. Молодое поколение вообще не знает, где находятся страны Европы, Россия, то есть вообще не знают географии элементарно. 

Евгений Волков: Это речь не о том, что они должны знать или, что мы им специально пытались показать, где мы живём. Это речь о том, когда ты знакомишься с новыми людьми, они, естественно, спрашивают: "Вы из какой страны?" Мы говорим: "Из России". Такая пауза. "А это где находится?"

То есть, если учитывать, что Россия занимает такую, центральную часть в мире, то позорно, наверное, просто не знать, где она находится. 

И как ещё такой, очень смешной пример. В нашем городе, где мы постоянно жили, большой торговый центр и там отдел канцелярских товаров и построены бумажные модели (склеенные). Они продаются, эти бумажные модели, например, в Лондоне, что у нас там, Биг-Бен или мост, например. Я случайно увидел: собор Василия Блаженного стоял на самом видном месте. Он был больше всех конструкций, он стоял прямо на самом видно месте. Меня так это удивило - на Филиппинах это увидеть. Он был сделан почти, как настоящий собор - почти точной копией был. Я Тане говорю: "Тань, давай подойдём и спросим продавцов, знают ли они что-нибудь". Просто ради интереса. Потому что для кого-то же это продают? Явно, не для русских, потому что их там мало совсем - в городе десять человек русских. 

Татьяна Волкова: А если продают, значит, знают, что продают. 

Евгений Волков: Таня отказывалась, но всё-таки мы подошли. Там были ещё покупатели. Мы прямо спросили: "Что это у вас такое?" (Естественно, мы не представлялись, что мы - русские). Продавцы не смогли ответить. Тогда я спросил у покупателя: "А Вы не знаете, что это такое - большое такое, красивое?" Никто ничего не знает. Зачем продают? Что продают? 

Татьяна Волкова: Для нас это осталось загадкой. 

Евгений Волков: Потом, что самое интересное, мы в этот магазин ещё наведывались по другим каким-то покупкам и увидели, что этот собор сначала стоял наверху, потом его переставили в центральное место, за витрину - прямо в самое центровое место. Я специально стал и сфотографировал. Очень интересно, некоторые вещи (такие моменты), что люди не знают, но, тем не менее надо продавать. 

Артём Войтенков: Они же учат искусство, танцы, они же понимают, что это красиво. Вот и поставили на центральное место. 

Евгений Волков: Ну, видимо, да, видимо, для этого. 

Артём Войтенков: Если завершать разговор о школе и об образовании, получается, из филиппинцев делают, скажем так, обслугу каких-то баров, артистов и таких вот каких-то. Их этому учат целенаправленно каждый год. А основные науки, их учат совсем чуть-чуть и выращивают, соответственно. Недаром филиппинские, в основном, девушки они работают по всему миру в этих, вот, каких-то заведениях.

Татьяна Волкова: Английский язык на высоте, петь умеет, танцевать тоже умеет. 

Артём Войтенков: Милые девушки по всему миру рассеяны для таких заведений. 

Татьяна Волкова: Зато посчитать, сколько два килограмма манго будет стоить, они не в состоянии. 

Евгений Волков: То есть с самого начала, с самого рождения (эта информация тоже общедоступна) делается всё для того, чтобы именно филиппинок (не филиппинцев).

Татьяна Волкова: Выдать замуж за белого человека...

Евгений Волков: Именно филиппинок предоставить для работы в других государствах в качестве выполнения каких-либо услуг. Это могут быть и интимные услуги, могут быть и не интимные - в общем, все, что связано с услугами. Не секрет, что у нас почему-то многие звёзды, например, шоу-бизнеса в России к себе нанимают филиппинок, якобы, мотивируя это тем, что филиппинки, они знают и английский, немного ребёнка могут английскому подучить, ну, и по хозяйству они хорошо свою работу выполняют. Да, наверное, до какой-то степени это так и есть. Но есть свои плюсы и минусы, конечно. 

Артём Войтенков: Ладно. В общем, не просто так. 

Да. Не просто так. В итоге, например, живя в Филиппинах, мы начали понимать, что всё не так совсем просто, как кажется, не так это обычно, как это может со стороны показаться, что людей выращивают на экспорт. Они навряд ли туда уже возвращаются обратно в свою страну, если только когда уже на пенсии, либо на пенсии их муж. Идеальный вариант - это когда филиппинка молодая уезжает куда-либо и возвращается обратно с мужем. Государство ей гарантирует, если муж умрёт, выплату его пенсии. 

Артём Войтенков: Какое государство: Филиппины или государство, откуда муж?

Евгений Волков: Государство, откуда муж, я думаю, там, наверное, есть какие-то договорённости. Там оформляется какой-то счёт филиппинский у пенсионеров (на самих Филиппинах) и самое филиппинское государство гарантирует выплату пенсии на протяжении, по-моему, десяти или пятнадцати лет, да? 

Татьяна Волкова: Да. Насколько я знаю, филиппинка не имеет право выйти замуж повторно. 

Артём Войтенков: Интересно как. Я так подозреваю, что это больше относится, так скажем, к государствам Европы, а не Китая, если муж, там, из Китая будет.

Евгений Волков: Конечно. Вообще, изначально, думаю, это идея была сделана для Америки, то есть Америка-Филиппины, а потом распространилась на Европу и остальные государства. 

Артём Войтенков: Понятно. Хорошо. Тогда дальше. Кстати, про телевидение. Что там по телевизору показывают?

Евгений Волков: По телевизору, к счастью, а, может быть, к сожалению, мы смотрели только Russia Today на английском, и то изредка. Мы - не поклонники телевизора. Мы информацию в основном смотрели в Интернете на англоязычных, на каких-то русскоязычных сайтах какие-то новости. Телевизор, к сожалению, не смотрели.

Татьяна Волкова: Попытки были включить телевизор, потому что мне хотелось английский свой совершенствовать, но то, что показывают по этому телевизору, это, к сожалению, совершенно нам не интересно. С одной стороны, это либо англоязычные какие-то экшены, комедии либо боевики.

Артём Войтенков: Американские?

Татьяна Волкова: Американские, да, на английском языке, либо филиппинские "мыльные оперы". 

Артём Войтенков: Вы к знакомым, друзьям приходили, они же что-то смотрят?

Татьяна Волкова: Музыкальные передачи в основном.

Евгений Волков: Были в разных заведениях, не у знакомых, а просто где-то сидишь, в каком-то заведении (в больнице или где-то ещё) есть телевизор, и ты просто хочешь не хочешь, глядишь. Я вспомнил, что там также показывают ток-шоу: молодёжные, всякие разные ток-шоу. Что мне запомнилось (долго не смотрел телевизор) - необычность пропагандирования женственности среди населения. Если парень более женственен и одевается более женственно - он модный, он крутой, он удачен по жизни и всё такое прочее. Естественно, отсюда идёт гомосексуализм, транссексуализм. Транссексуалы там приветствуется, гомосексуализм там отлично, на "ура", потому что Америка говорит, что это хорошо. Американские компании, которые работают на Филиппинах, это всячески поощряют. Внутри компании, например, есть гомосексуалисты и они организовывают конкурсы... 

Татьяна Волкова: Конкурсы красоты. 

Евгений Волков: На них присутствуют абсолютно и нормальные коллеги с нормальными ценностями, и, в том числе, с нестандартными взглядами. 

Татьяна Волкова: Это считается не только престижно, но вообще очень модным -  иметь при себе друга, транссексуала, человека нетрадиционной ориентации. Все этим хвастаются. Когда мы с друзьями общались, рассказывали так восторженно, что у меня несколько друзей, давайте я вас познакомлю, рассказывали, как он одевается, то есть для них считается это "супер". 

Евгений Волков: Мы, конечно, пытались узнать, в чём же здесь преимущества, недостатки и в чём "суперство", что такого есть в человеке, что этим можно хвастаться, дорожить или восхищаться. Просто круто и всё. Описать, что, к чему - никто не понимает. Я пытался с обратной стороны задавать вопросы: как это влияет вообще на население, на культуру - тоже люди не понимают. Они думают, что это некая просто мода. Как это влияет на культуру в будущем, они и не догадываются и не хотят об этом думать.

Артём Войтенков: Мы видим ту же самую историю, что и в Европе. Это просто общественная установка, внедряемая сверху, через телевидение, через образование

Евгений Волков: Да, конечно.

Евгений Волков:  Так как  я немного связан с финансами, то мне иногда попадается интересная информация, она не касается конкретно каких-то стран, она подается в общем источнике. Она подается, как официальная информация с официальных финансовых сайтов. Случайно просматривая информацию в июне-июле 2013 года по количеству основных держателей американских казначейских облигаций, случайно увидел, что у Филиппин есть тоже облигации США. В общем-то, облигации есть у многих стран – у России есть, у Китая. Для Филиппин ничего такого зазорного нет – они тоже держат. Очень удивило количество казначейских облигаций, и удивил рост самого объема. Цифры можно называть, но обычному человеку это ничего не скажет, единственное - можно просто сравнить.  Филиппины держат больше облигаций, чем Австралия, Швеция, Польша, Италия, Израиль, Испания, Малайзия, Дания. То есть у Филиппин больше в денежном выражении этих облигаций, и их количество с каждым годом растёт на несколько миллиардов долларов. Точные цифры – это за год Филиппины на два миллиарда долларов купили облигаций американских.  Другие страны, например, Россия, может быть, Китай, их, наоборот, пытаются уменьшить. Но я так понимаю, что Соединённым Штатам куда-то нужно продавать облигации.

Артём Войтенков: Поэтому Филиппины увеличивают.  

Евгений Волков: Да, Филиппины, Таиланд – в общем, все проамериканские страны их увеличивают. 

Артём Войтенков: То есть, получается очень интересно – они с одной стороны продают, вот что у них идёт на экспорт – какао, кокосы, ещё что-то.

Евгений Волков: То есть, натуральные ценности продают. 

Артём Войтенков: Да, натуральные продукты, покупают американские облигации на эти деньги.

Евгений Волков:  Плюс какую-то химическую продукцию, какие-то заменители продуктов химические, которые, естественно, стоят копейки.  Вот это в сумме и даёт то, что у них есть. Ещё такой момент – государственный долг Филиппин примерно составляет на 2013 год  42% от ВВП, и он растёт. Откуда этот долг образуется, я скажу чуть позже, и почему он растёт. Просто для примера, для зрителей, чтобы было понятно – много это или мало 42% от ВВП, приведу пример. В Великобритании государственный долг 86% от ВВП, в России – 13. Просто Россия может много что поставлять то, что сегодня нужно миру. Филиппины, всё, что они поставляют сегодня, это не так уж нужно миру и без этого можно обойтись – без бананов, без кокосов. Конкуренция относительно кофе очень высока, кофе или те же самые бананы могут и другие государства поставлять. 

Абсолютно всё закредитовано, кредитуют даже, грубо говоря, на покупку тапочек. Платёжеспособность населения маленькая, например, если у нас в России или в Европе человек, прежде чем взять микроволновку, подумает – может, я месяц подожду и через месяц куплю эту микроволновку, не так уж она дорого стоит, а машину или квартиру могу взять в кредит.  Там проблема даже с микроволновками, поэтому там всё, что очень недорого стоит, активно кредитуется, естественно, под очень хорошие проценты. 

Есть также тема очень серьезная, которая обсуждается во всём мире или навязывается средствами массовой информации – это терроризм.  Одно из подразделений Аль-Каиды на втором по величине острове Филиппин давно уже хозяйствует – мародерствует, устраивает, в общем, ведёт себя как хозяин. Это группа мусульман, которая очень плотно работает с "Аль-Каидой", от них получает и вооружение, и обучение и всё остальное. Филиппинцы открыто пишут, что это подразделение "Аль-Каиды", но они почему-то не хотят задумываться, искать открытую информацию, что "Аль-Каида" – это подразделение, группа или компания американская. Нам это уже известно, собственно, и сами американцы об этом однажды сказали открыто. Что хочет получить эта группа? Эта группа, то есть, эти террористы, просит отдать второй по величине остров им. Они считают, что это их исконная территория,  на которую они имеют право.  Иногда с этими террористами удавалось договориться. Например, в прошлом году президент официально объявил, что  правительство достигло рамочного соглашения о мире с самой крупной в стране группировкой боевиков-исламистов. Это было  в октябре 2012 года.  Все были очень мега довольны, средства массовой информации написали, что группировка очень довольна, условия, о которых договорились, очень устраивают обе стороны. Но через год просто  эта группировка снова активизировалась, и начала просто брать людей в заложники – например,  в одном из городов взяли в заложники триста человек. Около полутора тысяч человек были эвакуированы из близлежащих городов.  

И вот так вот если по новостям смотреть, практически на любых новостных сайтах можно найти про эту террористическую группировку информацию.  Все идёт по нарастающей – вначале один город захватили, там мародёрство устроили, потом другой город, потом третий. В итоге порядка ста тысяч филиппинцев с этого острова были эвакуированы на другую часть острова, пострадало более десяти тысяч домов, по разным провинциям были расселены люди. 

Филиппины, естественно, как любая страна, когда террористы бесчинствуют, делают, что хотят, - начинает заботиться, если она до этого не позаботилась о своей безопасности, о наращивании армии и вооружения для того, чтобы бороться с терроризмом.  О чём Филиппины и начали якобы объявлять – начали объявлять различные тендеры на самолёты, на вертолёты, различные суда именно военного назначения, ударные вертолёты якобы на борьбу с терроризмом. При этом большую часть вооружения они покупают у Соединённых Штатов Америки. Это официально, вся эта информация в интернете содержится. 

Некоторое вооружение у Польши. Польша тоже страна проамериканская. Почему-то все тендеры выигрываются именно проамериканскими странами. Неимоверное количество денег за последние два года (ссылки и цифры  все есть) было потрачено за последние два года на вооружение. Причём, У Филиппин есть с США договорённость,  что если на США нападают враги, то филиппинцы должны защищать, как и другие страны по соглашению, Соединённые Штаты.  Если на Филиппины нападают, Соединённые Штаты будут их защищать. Новость: Филиппины разрешают США развернуть военные базы на своей территории.  

В какой-то момент Соединённые Штаты Америки вывели практически полностью свои войска с военных баз, а тут Филиппины разрешили вновь развернуть военные базы. Якобы для борьбы с терроризмом, конкретно с группировкой "Аль-Каида". Но что интересно, поскольку мы жили на третьем острове, между двумя островами – первый, крупный, находится на севере, наш – чуть южнее. И самый южный – Минданао, как раз на этом острове находится террористическая группировка.  Это остров очень большой,  второй по величине. Мы на котором жили, наверное, третий по величине.  Террористы находятся только на самом южном острове, американцы размещают своих военных и военные базы на самом северном острове, там дислоцируются все корабли, а на южный американцы даже не спускаются, хотя заявляют, что мы пришли, чтобы бороться с терроризмом. Если не знать определённой информации, это уже странно. 

Когда Филиппины, нарастив небольшой потенциал военный, объявили о том,  что китайцы якобы покушаются на филиппинские острова, на какие-то небольшие архипелаги, я специально посмотрел на карте – это острова настолько мелкие, что их на карте даже не увидеть. Но Филиппины объявили, что китайцы якобы мешают плавать им в море среди этих архипелагов, якобы считают, что это архипелаг китайский. В том числе и поэтому филиппинцы просят защиты у Соединённых Штатов Америки. Это было официально объявлено. Затем были другие новости,  что странно написали: "Филиппины готовы оказать поддержку США, так как американская сторона предлагает свою защиту от возможной угрозы со стороны КНДР". 

Я долго не мог понять – архипелагов у Филиппин очень много. Конечно, своя территория – это своя территория, но я не был даже уверен, что китайцы вообще претендуют. Там Южнокитайское море и эти архипелаги, по идее, они не могут принадлежать вообще китайцам, им принадлежит просто море. То есть, там такая часть архипелагов, которая больше к Филиппинам относится. Я долго не мог понять, в чём ситуация.  Если рассматривать геополитическую ситуацию, то как раз Китай обсуждал с Россией договорённости, с Роснефтью что-то было связано. Я думаю, что в связи с этим американцы начали активизацию по окружению Китая разными странами.

Артём Войтенков: Просто они обкладывают Китай и террористы им нужны, чтобы пошуметь, чтобы дать повод.

Евгений Волков:  Естественно. Я давно уже увидел, что Америка никогда, когда какое-то дело делает, никогда не делает ради единичной выгоды или однобокой выгоды, как правило, сразу по нескольким целям бьют. Я думал, что-то должно, какая-то информация должна быть относительно этих архипелагов и вообще Филиппин, почему именно военные базы. И первая, которая там была, базируется на северном острове, и последующие тоже там планировали базировать. Хотя на одном острове можно одну разместить, на втором, на третьем – на крупных островах. Нет, все там.  Оказалось, что на этом архипелаге геологически доказано существование нефти и газа – в небольших количествах, но есть. Мы знаем – там, где нефть и газ, там Америка всегда имеет свои цели. Тогда все точки над i были расставлены, и стало всё более-менее понятно. 

Естественно, Филиппины не могут сами закупать на свои наличные сбережения, на свои наличные доходы очень большие объемы военной техники.  Есть такая статистика, например, за восемнадцать лет Филиппины потратили 33 миллиарда песо на вооружения. А сейчас они  выделили 75 миллиардов песо, которые планируют потратить за пять лет.  Вообще, по идее, если смотреть, от кого им защищать – защищаться им не от кого. Они находятся в море, японцы на них не нападут, у японцев у самих очень плачевная ситуация, им сейчас не до нападения.  Индонезия тоже не нападёт, Австралия – да тем более. Просто им не от кого защищаться и нечего, собственно, охранять, у них ничего нет. 

Артём Войтенков: Нефть, газ?

Евгений Волков: А её ещё не добыли, её ещё нет.  А вооружаться они стали пару лет назад. Возможно, есть некоторые предпосылки, что именно в связи с обнаружением нефти и газа они начали вооружаться. Но как они вооружаются?  У них все боевые корабли – это списанные корабли Америки. Я думаю, здесь присутствует какой ход? Он также присутствует, мы его можем проследить в отношении других стран. Это такие элементарные вещи экономические. Америка выдаёт кредит Филиппинам на несколько миллиардов долларов, например, при условии, что сами Филиппины будут закупать военное оборудование или корабли у Америки. У Америки корабли стоят, гниют, списанные, они не могут воевать, они могут, к примеру, только плавать и то не на дальние расстояния. И они продают их Филиппинам. 

Артём Войтенков: За этот кредит.

Евгений Волков: Да, и таким образом получается, что  у Филиппин из года в год растёт долг. Мало того, что долг растёт, мы знаем, Америка никогда…

Татьяна Волкова: Не прощает долги.

Евгений Волков:  Америка никогда  одной цели не добивается, она бьёт по  нескольким целям. Филиппины загоняет в долги и плюс ещё Филиппины закупают на остатки, может быть, денег, поставленной продукции, ещё облигации американские. Таким образом, Филиппины загоняются в долги. Наверное, до тех пор, пока само население не одумается, не начнёт думать, не начнёт как-то проявлять себя.

Артём Войтенков: Если учить их танцам, то думать не начнут. 

Евгений Волков: Да, я думаю, что очень не реально, и, наверное, этого не будет. Очень трудно выходить из такого положения, когда у тебя нет истории или она вычеркнута, забыта, стёрта и когда у тебя генетически нет предрасположенности, духовности, может быть, нет.  Я не хочу обижать абсолютно никого из людей на земле. Но было замечено, что, например, мы живём тысячу лет в России, русские люди,  я пример говорю, последнюю тысячу лет. И живут, например, филиппинцы тысячу лет, живут, например, индийцы тысячу лет, индусы – другие национальности, народности, другие страны.  Вот за тысячу лет никаких подвижек на Филиппинах не происходило в плане какого-то умственного становления у людей. То есть, они как раньше рис выращивали,  так и сейчас они выращивают рис.  Большая часть людей не приспособлена ни для какого профессионального труда. С этим мы столкнулись на собственном опыте. Мы сначала думали – ну всякое бывает, это может быть лишь на наш взгляд. Тогда мы увидели, что сталкиваются наши иностранные знакомые, наши русские, которые, например, хотели построить дом, не могут найти строителей. Или могут, дают работу.

Татьяна Волкова: Не могут выполнить нормально требования.

Евгений Волков: Но люди вроде строители, они строят что-то, но не могут выполнить даже минимальные требования.

Артём Войтенков:  Как же, вы говорите, там дома строят? Кто строит тогда?

Евгений Волков:  Строят они. Есть такое выражение филиппина стайл – есть филиппинский стиль, есть европейский. Мы жили и в тех домах, и в тех домах – построенных европейцами, и построенных филиппинцами. То, что построит филиппинец – не факт, что в этом будет комфортно жить. Им комфортно, то есть для них бетонная коробка – это супермега хорошо. Для нас, например, бетонная коробка - первые месяц-два-три, можно пожить, но потом захочется поуютнее сделать, поприятнее глазу.  А они могут всю жизнь жить и нормально. 

У нас  есть знакомые не Филиппинах,  знакомые которых так же благоустроили дом изнутри, а есть, которые так и не благоустроили. Даже элементарно покрасить просто стены не могут. О штукатурке там речь не идет – просто бетонная коробка заливается, так и есть, не штукатурится, как правило. Первые полгода мы жили именно в таком жилье. Оно, конечно, сделано не совсем для филиппинцев, его делали для иностранцев, поэтому что-то смогли, как могли сами филиппинцы его сделали более уютным. Последние полгода мы жили уже в европейском жилье, которое построил сам немец. Он строил этот дом для себя и потом в какой-то момент один этаж решил сдавать. Построил очень хорошо, окна были другие, более дорогие. Сама обстановка, мебель, бытовая техника была другого уровня. Если исходить из вашего вопроса тот, кто хочет построить жилье, наверное, он сам должен присутствовать на стройплощадке и неплохо в этом разбираться, чтобы тут же контролировать процесс. 

Вообще тотальный контроль там нужен везде.  Не в смысле государства, а если ты какое-то дело затеял, даже элементарное. Я  приведу пример, это реальный пример, с которым мы сталкивались несколько раз, путешествуя по островам. 

Едешь на мотоцикле, прокол колесо. И вот смотришь, где можно заклеить камеру или сменить камеру.  И прям при тебе же могут не так её сделать, не так заклеить.  То есть просто как бы, чтобы от тебя отмазаться и небольшую сумму денег получить. Не для того, чтобы тебе сделать плохо, а просто не умеют. Я такой всегда пример привожу – любой мужик из России лучше поменяет покрышку или камеру, даже если он её год не менял, чем любой филиппинец в профессиональной мастерской. К сожалению, это факт. Со многими случаями мы сталкивались, когда, казалось бы, люди профессионалы, по их мнению, работают в специальных учреждениях, в которых они считаются профессионалами, но уровень, относительно меня, не профессионала, у них ниже, чем у меня. Я сейчас приведу пример – нам было не смешно, когда мы столкнулись с такими ситуациями. 

Покрышка это мелочи. Когда сталкиваешься со здоровьем и, например, у тебя со здоровьем начинаются проблемы, ты думаешь: "У меня есть страховка". 

Мы позаботились заранее о страховке. Страховка была супер-мега-дорогая со стоматологией, мы особо не беспокоились, но мы и не предполагали, что будут проблемы. Однажды просто пришлось обратиться в больницу по страховке. Сумма страховки порядка пятидесяти тысяч долларов, и поэтому мы могли обращаться в самые лучшие учреждения. 

То есть мы в страховой могли сказать: "Выберите нам самое дорогое, самое лучшее". Нам выбирали самые лучшие больницы в городе. 

Естественно, мы не могли считать сразу идя туда, что, может быть, скорее всего, она окажется плохой. Мы тогда ничего о медицине не знали. Мы просто относились обычно: мы идём, посмотрим, как будет в этой клинике. 

Может быть, врачами их можно называть, с точки зрения филиппинцев. С нашей точки зрения, это обычные, такие же люди, как мы с вами. Потому что те диагнозы, которые они ставят, они их читают перед тобой прямо тут же в книжке, в обычной медицинской книжке с картинками. 

На картинках тебе могут показать, что у тебя предположительно болит, и предположительно могут выписать тебе лекарство – таблетки какие-то, которые ты можешь пойти и купить в аптеке. Ставят диагноз, он может оказаться не точным. Я всегда задаю вопрос, как можно это вылечить, только не химическим путём, а лекарствами, например. Может быть, какие-то травы попить или какие-то почки заварить (на Филиппинах свои растения). 

К сожалению, врачи, как их учили определять, если это, это, это, симптом такой, то это, скорее всего, такое заболевание или предрасположенность к заболеванию. Если это, это, это – смотри в учебник, там написано. 

Они абсолютно точно так же и делают. То есть для филиппинцев они гуру, потому что филиппинцы сами по себе вообще ноль в этом. 

Чтобы зрители меня правильно поняли, конкретный пример.

Я начал кашлять, кашляю несколько дней, и кашель не проходит. Но простудное заболевание не может на Филиппинах появиться, потому что там нет для этого никаких предпосылок, если ты не в горах живёшь. Тепло, плюс тридцать всегда, если ты холодной ледяной водой будешь обливаться, ты не заболеешь. Но кашляю.

Я пошёл к доктору, к врачу. А врач мне, например, говорит: 

- "Это у вас вот это, например, вы где-то охладились и простыли". 

Выписывает мне таблетки. 

Я у него спрашиваю: 

- "Можно не таблетками? Я не могу таблетки пить, у меня противопоказания. Можно какие-то народные рецепты, травяные какие-то?" 

Он говорит: 

- "Нет. Я ничего не знаю". 

Я говорю: 

- "Хорошо, давайте таблетки". 

Человек выписывает мне таблетки. Я ему задаю несколько наводящих вопросов, по этим вопросам я понимаю, что с ним бесполезно что-то дальше обсуждать. Вот он одно и то же талдычит: 

- "У тебя простуда, у тебя простуда".  

С каких сторон бы ты наводящие вопросы не задавал, он не то, что не колется или не хочет колоться, он просто не знает, какие ещё варианты могут быть. Естественно, он тебе выписывает таблетки, ты эти таблетки не покупаешь, элементарно просто пьёшь что-нибудь: кипяток, ромашку какую-нибудь, что-нибудь такое. И у тебя всё это проходит. 

Лекарства они выписывают не так, как у нас говорят: 

- "Ты купи таблетки от кашля и пей две таблетки в день". 

Нет, там не так. Там тебе выписывают шесть с половиной таблеток или семь таблеток, и пить по две с половиной таблетки в день. И чётко расписывают: одна таблетка утром, одна – вечером и половину в обед, к примеру. 

Ты идёшь в аптеку, думаешь: "Ладно, сейчас куплю. Если что, про запас ещё куплю. Всякое бывает, пусть лежат, потом пригодятся". 

Нет, тебе выдают семь таблеток, чек отрезают – семь таблеток без инструкции, без всего. Врач же инструкцию тебе уже дал. Нет такого, что продают стандартами, например. Если ты сам придёшь без рецепта и скажешь: "Дайте мне упаковку таблеток. Я знаю, от чего они, сам буду употреблять", – то продадут. 

Но даже мы покупали стандартами, инструкцию почему-то не дают. Нет инструкции по таблеткам. У нас обычно в коробочках таблетки и инструкция. Там нет такого. Я не могу, например, прочитать противопоказания или что содержится в них. К сожалению, нет такого. Вот это немножко удивительно было. 

Я просто противник таблеток и вообще химического лечения. И я не могу хвастаться, но на сегодняшний день я лет как уже, наверное, двадцать, ни одной таблетки не выпил и чувствую себя прекрасно, и обследование это показывает. 

Всегда лечусь разными травами, самыми элементарными, которые продаются в аптеке. 

У нас там была такая же ситуация, что мы хотели там, даже если мы по страховке начинаемся обследоваться, то мы лечимся обычными средствами, подручными, которые есть на Филиппинах. Если у нас мы лечимся малиной или смородиной, завариваем, чтобы как-то от простуды излечиться, там свои средства, мы думали, что есть. Оказывается, что, возможно, эти средства были, но они почему-то либо стёрли их, либо про них забыли. Мы, как ни пытались узнать элементарные хотя бы вещи, мало кто мог вообще что-либо сказать, хотя бы какие-то элементарные простые вещи или не простые, но связанные с растительной жизнью. 

Многие люди про Филиппины, например, слышали только то, что там есть хилеры, которые лечат прикосновением рук. Это интересная очень тема. 

Нам тоже было интересно, и мы хотели поехать в те места. Очень много информации узнавали. Хотели поехать в те места, чтобы просто хотя бы пообщаться, посмотреть. Не проверить, а просто посмотреть. Интерес простой был. 

Вот эти хилеры, как их называют филиппинцы, они находятся в двух местах. В одном месте якобы лечат руками, накладыванием рук, якобы безоперационным методом. В другом месте (на небольшом островке, этот остров был недалеко от нас) лечат травами как раз и различными заговорами, какими-то такими волшебными якобы вещами. 

Одни из наших знакомых филиппинцев (одна филиппинка из семьи знакомой) пользовалась услугами и нам сказала, что на этом острове лечат либо заклинаниями, либо травами, в большинстве травами лечат. Просто какие-то травки смешивают и дают человеку, он пьёт и у него всё проходит, всё от чего лечат. 

А другие, например, просто вообще отказывались говорить на эту тему, очень сильно при этом нервничая. То есть чувствовалась какая-то напряжённость явная. Люди просто боятся об этом говорить, по каким причинам – не понятно. Видимо, действительно считают, что есть что-то зловещее в этом лечении. 

А там, насколько нам удалось узнать, это лечение просто элементарное: либо это травы, либо заговоры различные, как наши бабушки умели заговаривать. Многие и сейчас умеют, многие и сейчас лечат накладыванием рук и так далее. Так что в этом ничего такого изумительного или непростого нет. Всё можно найти в России, в Сибири до сих пор, я сам просто из тех краёв, очень много сейчас там продолжают таким образом лечить людей. 

Наверное, то, что касается лечения, стоит ещё добавить, что такое антисанитария. Это просто вне понимания филиппинцев. Там такого понятия нет. Однажды мы пришли в стоматологическую клинику в дорогую. Дорогую не по меркам филиппинцев, а дорогую по меркам России. Когда нам обозначили цены на определённые услуги, эти цены были сравнимы с московскими ценами обычных московских клиник. 

Артём Войтенков: Частных?

Евгений Волков: Частных, да. Мы очень сильно удивились. Это было в городе, где мы жили продолжительное время, город – двести тысяч населения. 

Мы были просто мега удивлены. Я даже стал интересоваться (я в этом немножко разбираюсь). Я знаю ценообразование здесь московское на стоматологические услуги. Начал интересоваться, почему же у них такие цены. 

В итоге, нам объяснили: "Мы просто зарабатываем деньги. Вы пришли от страховой компании". Намекнули, что "мы хотим как можно больше заработать". Отказались нам показать прайс-лист. Всё это понятно, всё это естественно, когда клиникой не хочешь пользоваться услугами, для тебя дорого – уходи в другую клинику. 

Нас удивил один факт: в любой стоматологической клинике есть место для приёма, первичного приёма гостей, когда стоят диваны или какие-то стулья и там предварительно идёт запись. Есть кабинет непосредственно стоматолога. Или несколько кабинетов. Но, как правило, в те кабинеты, где работает стоматолог, вход практически закрыт всем в верхней одежде и вообще всем, кто там не должен присутствовать. 

На Филиппинах там не так. Я сначала удивился, я сначала не понял: бегает ребёнок, например. Именно в этой клинике в дорогой. Мы сидели где-то полчаса, наверное, ждали приёма. Бегает ребёнок, ну бегает – бегает, просто мы изначально не понимали расположение кабинетов. 

Потом, когда я лёг в кресло к стоматологу и ребёнок стал бегать вокруг меня, бегает вокруг меня, с айпадом носится родительским, что-то там делает, где-то там к креслу наклоняется, подбирает, роняет, кричит. Мы удивились. Я подумал, что бывает такое, что у родителей ребёнок немножко больной, и они ему многое позволяют – жалеют ребенка. Мы подумали, всякое бывает, нельзя по одному случаю ничего судить. 

Естественно, мы от этой клиники отказались, и страховая нам предоставила другую клинику. В другой клинике всё было супер: цены были замечательные, мы договорились даже ещё о дополнительных услугах за свои деньги. 

На одном из этапов лечения мы увидели, что у стоматолога ребёнок так же находится и так же бегает в этом кабинете. Причём как будто это естественно, как будто это каждый день происходит. Бегает, он может, например, игрушечки взять, на тебе поиграться. Ты лежишь, рот открыт, он тебе по ноге может покатать, что-нибудь посмотреть, что здесь такое. У них это естественно.

Я не говорю, что детям нужно это запрещать или я против этого, но есть определённые вещи, когда, например, нельзя, чтобы пыль даже попала в определённые части при операции. У них это считается нормальным.

Татьяна Волкова: Да.

Евгений Волков: У них парикмахерские расположены в открытых помещениях. 

Например, рынок. Здесь продают мясо, здесь продают бананы, что-то ещё, и тут же закуток: три стены отгорожены, тут дверь открыта, тут улица, машины ездят, и тут же стригут. 

Мы в таких парикмахерских старались не стричься, но в принципе, многие стригутся. Но иностранцев мы не видели, в основном, филиппинцы стригутся. 

Мы стриглись в закрытых, но после некоторых ситуаций, когда, например, увидели, что вот такие тараканы свободно могут проползти. Я нормально отношусь, а, например, когда девушки, они просто вздрагивают, вскакивают. Парикмахер просто берёт тапок: "А, таракан! Ну ладно". Раз – прибила его, ногой откинула – нормально. Тут же расчёска упала, тут же что-то ещё упало – всё это нормально, всё это в порядке вещей. И тут же опять же ребенок носится, таракана подобрал – съел, зажарил. 

К сожалению, почему-то у них отношение вот такое. Я считаю, что у нас тоже чрезмерное отношение ко всем процедурам, излишне, может быть, преувеличено, но там оно упрощено чересчур. Естественно, что они после оказания услуг не отвечают в принципе за то, что с тобой дальше произойдёт. Оказывают стоматологические услуги, делают операции или что-то ещё – деньги ты им заплатил, претензии ты вряд ли сможешь предъявить, поскольку уровень коррупции очень высок. Ты как иностранец не имеешь там никакого положения.

Татьяна Волкова: Прав никаких тоже не имеешь.

Евгений Волков: Прав никаких тоже не имеешь. Так это естественные, наверно, вещи во всех странах, со всеми туристами. Ты турист.

Артём Войтенков: Деньги давай и иди отсюда.

Евгений Волков: Деньги давай и иди отсюда, молодец!

Татьяна Волкова: Это не только отношение к туристам. У них и между собой такое же отношение. На Филиппинах очень высокая смертность. Основные заболевания, которые приводят к смерти, – это диарея. Связано это, наверное, с плохой гигиеной, с тем, что проблемы с чистой водой у них присутствуют. Сердечно-сосудистые заболевания тоже у них случаются. И очень велика детская смертность, при родах. 

Тут вообще нужно сказать, что средние показатели в семье – это три ребёнка. Государство в данный момент пытается как-то контролировать этот процесс, вводят закон о контрацепции, но тут на себя берёт роль церковь. Церковь против, и женщины рожают. Рожают в плохих условиях: на одной кровати может поместиться три-четыре роженицы одновременно, антисанитария, что приводит вообще к печальным последствиям. Женщины умирают, и дети умирают. 

Ещё такой момент, уже из официального источника. Буквально недавно смотрела: на десять тысяч филиппинцев приходится только один врач. Безумная нехватка врачей. Связано это с тем, что маленькие зарплаты. Те люди, которые получают медицинское образование, уезжают за границу. Они переквалифицируются, получают квалификации "медицинский врач", "медицинская сестра" и уезжают работать либо в Европу, либо в близлежащие азиатские страны, либо в Соединённые Штаты, либо в Австралию как вариант. 

Все это в совокупности приводит к очень печальным последствиям. Люди умирают в больших количествах, скажем так.

Артём Войтенков: Понятно, но если ещё учесть уровень тех врачей.

Татьяна Волкова: Да. Обычно печально становится совсем.

Артём Войтенков: Мне вот рассказывали, что филиппинцы (это возвращаясь к разговору об их пригодности к труду или что-то делать), что даже вот лампочка перегорела: "А мы не будем менять. Мы подождём того, кто приедет и нам лампочку поменяет". Такое было?

Татьяна Волкова: Много было разных ситуаций, да.

Евгений Волков: Конкретно с лампочками не было. 

Тут стоит обратить внимание на то, что мы общались большую часть, наверное, со знакомыми нашими, которые старше тридцати-тридцати пяти лет. Среди них такого мы не встречали. Но мы, конечно, не сталкивались с такими ситуациями, что, например, они меняют лампочки или что-то делают. Но, как правило, если смотреть по другим ситуациям, то если, например, мыть автомобиль или байк, сами они – нет. Хотя у каждого он стоит во дворе. 

Мне очень нравилось руками поработать, вышел, поработал руками, помыл байк как следует. Вода там, грубо говоря, халявная. И какое-то удовольствие доставляет. У них, несмотря на то, что погода всегда хорошая… То есть в разных странах можно по-разному смотреть, почему люди не моют сами машины. Нет возможности в городах крупных. Там есть возможность. Там всё есть. Нет, даже байки, например, едут мыть в специальные мойки.

Артём Войтенков: Нет, ну в этом есть смысл, потому что с мотоцикла, с него же течёт масло, это же должно фильтрами как-то удерживаться на специальных мойках.

Евгений Волков: Нет. Никакого масла не течёт. Я всегда мыл мотоцикл сам. Я не говорю про замену, например, каких-то деталей. Я именно говорю просто мыть водой, когда он грязный, запылился у тебя или в грязи. Просто помыть со шланга. 

Элементарно, наверное, все, даже трудно мне сказать про большинство, сами не меняют камеры или не заклеивают, хотя это тоже в принципе просто. Потому что это не город, у каждого есть своя территория, где он может, например, заклеить, подремонтировать. Всегда обращаются в мастерские.

Татьяна Волкова: Причём у филиппинцев с детских лет привыкли ездить на мотоциклах. Даже ещё не получив права, они уже рулят. При этом они не умеют вообще ничего делать с этим мотоциклом. Они предпочтут отдать деньги в мастерскую, хотя это для них могут быть большие деньги, но сами они не смогут просто сделать это.

Евгений Волков: Если денег нет, он тоже не будет разбираться, он просто поставит машину. Она будет стоять, пока деньги не появятся, либо кто-нибудь ему из знакомых не сделает это, кто сам работает в мастерской. 

Как правило, ребёнок, когда он рождается, если он родился в каком-то маленьком городке или в каком-то поселке городского типа, когда есть своя небольшая территория, есть свой дом, как правило, он разносторонне развит, по крайней мере, в хозяйстве у себя дома. Приходится делать своими руками, многое приходится узнавать: как отремонтировать то, как отремонтировать это. Потому что если ты не отремонтируешь, то нечем будет или землю вскопать, или что-то. В общем, не будет комфорта, который был до того, как что-то ломается. 

Там изначально установка такая даётся (так же, как и в европейских, и в Америке, например), что каждый должен заниматься узконаправленнойдеятельностью: один лампочки закручивает, другой провода подключает, третий мусор убирает. Там примерно то же самое. Абсолютно все люди, они… 

Татьяна Волкова: Узконаправленные в своей деятельности.

Евгений Волков: Узконаправленные они могут быть, если они окончили какой-то институт. Но, как правило, институтов не так много людей заканчивает. И они остаются такими же просто обычными людьми, которые изначально с самого детства умеют садить рис, его обрабатывать и собирать.

Набор текста: Наталья Альшаева, Наталья Малыгина, Елена Залыгина, Инна Бычихина

Редакция: Наталья Ризаева