Беседа с Валерием Чудиновым

Добрин Цанев, 26 августа 2012

Русское Общественное Движение «Возрождение. Золотой Век» представляет недавнюю беседу с Валерием Алексеевичем Чудиновым, исследователем древней славянской письменности, доктором философских наук, профессором, академиком РАЕН...

– Здравствуйте, Валерий Алексеевич!

– Добрый день!

– Сегодня мы с Вами хотим поговорить о языке, то есть о языке, как о явлении. Ну и для начала давайте с Вами определимся с предметом обсуждения, что такое язык, письменность и речь. Эти слова известны всем, но мало кто понимает разницу.

– Под речью обычно понимается язык устный или письменный. А язык – это понятие более широкое, потому что язык, как вы знаете, может быть языком программирования, например. Язык может быть в живописи определённой формы, в одном направлении, в классицизме – один язык, в романтизме – другой, в модернизме – третий. А если говорить о человеческих языках, то язык – это форма, в которой люди общаются, это, во-первых, а во-вторых, передают свои мысли. Вообще, общение и передача мысли – это немножко разные вещи, и поэтому к языку предъявляются разные требования. Вот, допустим, вы увидели знакомого человека, на расстоянии, вы подойти к нему не можете, вы ему можете просто помахать рукой, он вам в ответ тоже помашет. Всё, момент контакта состоялся. А можете сказать – добрый день, он вам тоже скажет – добрый день, и на этом всё закончилось. То есть это общение. А вот передача мысли – это другое, потому что общение это некий ритуал.

Между прочим общением занимаются и животные. Я видел много кошек, которые утром когда видят человека или других животных, «говорят» – «мяу», они здороваются, приветствуют, это момент общения, но никаких мыслей они при этом не сообщают. А вот передача мысли, она требует более глубокого развития языка. Это тоже много разных уровней. Вы можете передать что-то прямым текстом, скажем, передать какую-то угрозу. К примеру – «берегись» или «тебе будет плохо», а можно передать это косвенным способом, скажем – «я вам не советую туда ходить», это тоже угроза, или – «я вам не советую этого делать», но это угроза уже скрытая, это уже другой уровень передачи информации.

На самом деле, язык может иметь очень много разных смыслов. В древности даже иногда такие загадки были, когда людям передавали какие-то предметы, и они должны были догадаться какая мысль за этими предметами скрывается. Вообще язык – это вещь обоюдная, то есть и материальная и духовная. Духовная со стороны мысли, а материальная со стороны звуковой оболочки или в виде письменных знаков. Ничего духовное не может существовать без материального выражения, то есть любая мысль должна воплотиться в какую-то форму. И в зависимости от того, как долго развивается язык, появляется очень много языковых форм.

Допустим, форма уважения. Она через язык как-то передаётся? Да, передаётся. Она передаётся лексически. Как лексически? Мы можем сказать – «уважаемый товарищ такой-то», «уважаемый господин», и путём титулования, допустим, «Ваше благородие», «Ваше святейшество», «Ваше высокоблагородие», это в зависимости уже от звания того или иного лица. Но может передаваться и с помощью местоимения. Например, русский – местоимение «ты», предполагает одинаковый уровень, а местоимение «Вы» – предполагает уважительную форму. Даже, если вы к своему приятелю обращаетесь на «Вы», то это значит, что вы его уважаете, вы к нему относитесь не просто как к рядовому человеку. А к царю надо было обращаться на «ты», это было высшая форма уважения, то есть все высшие сановники на «Вы», а царь – «ты». Зато царь о себе говорил не я, а мы. То есть, местоимения подчёркивают разные вещи. Значит «ты» и «Вы» – они различаются.

Сейчас идёт повсеместное упрощении языков. Как вы знаете, англичане утратили форму «ты», причём утратили достаточно давно, века три назад, ещё в 18-м веке какие-то остатки письменные оставались, но уже в 19 веке только «you», больше никак, а было у них местоимение «thou» – «ты». А в других языках наоборот. В современном испанском языке, там существует вежливая форма «усте», но там сейчас все молодятся и предлагают себя называть не «Вы», а «ты». Им кажется, что тем самым они не вышли из юного возраста и так они предлагают иностранцам их называть, которые этого не понимают и которые по старинке к ним обращаются на «Вы». С моей точки зрения, это упрощение. А в итальянском языке уже существует не две формы: «ты» и «Вы», а ещё, так сказать, сверхвежливая форма «лей». Но у нас тоже такая была. Например, «Ваша Светлость», это когда вы называете человека не «ты» и не «Вы», а говорите: «Что Ваша Светлость хочет?». То есть вы в третьем лице о нём говорите, и даже не то, что там вот кто-то, а его светлость, как будто не он, а у него какое-то есть свойство светлости, и вот к ней вы обращаетесь.

Язык – очень чуткий, он передаёт запросы общества. Если запросы общества очень дифференцированы передавать уважение, то он дифференцированно передаёт. Вот, в этом смысле, в японском языке всё это зашло намного дальше. Там есть обычная форма глагола, есть вежливая форма глагола, это окончание должно быть у глагола «..мас», вот скажем: «арукемас». Отсюда невозможно писать стихи на японском языке, потому что глагол должен стоять в конце предложения. Представляете стихи: «Та-та-та-та …мас, та-та-та-та …мас», всё. Единственная форма глагола «быть», будет «…дас», ну всё равно, «…дас» и «…мас», даже если они чередуются, то это настолько унылая рифма, что нормальных стихов не получится. То есть ритм у них есть, а с рифмой плохо. Вот такие формы у них… Значит, у них глаголы различаются по формам вежливости, и ещё у них местоимения различаются. Допустим местоимение «я» будет в обычной форме, в японском языке – «ватасси» или «ватаксси», а например, если я с приятелем разговариваю, я могу себя назвать – «боку». Тоже будет «я», но просторечное. То есть, иными словами, в каждом языке, в зависимости от того, насколько он ритуальный, различаются формы вежливости.

В каждом языке различаются вот такие вещи – одушевлённое, неодушевленное. Вот откуда взялся средний род? Средний род, исторически, это неодушевлённое. Мужской род – это мужчина, женский род – это женщина, а средний род? А средний род это вообще не живое существо. Вот, допустим, романские языки утратили средний род, у них есть только мужской и женский. Это я к тому, что на самом деле мы видим очень сильное упрощение языков. Но упрощение языков – это следствие общего упрощения культуры.

Если мы сравним наш век, допустим, с 18-м веком, мы увидим, что мы очень сильно всё упростили. Возьмите, к примеру, костюмы. У женщин всегда была причёска, причём причёска высокая была вплоть до 19 века. В 20-м веке как вы знаете, женщина может выйти вообще без никакой причёски. И в 19-м веке её бы тут же осудили, сказав, что так в обществе появляться просто невозможно, но и многие другие вещи… То есть нужен был определённый костюм, строгий костюм, очень выдержанный, юбка должна была быть очень длинной, талия должна быть тонкой, ну и так далее. На самом деле, очень много было условностей в культуре, сейчас таких условностей нет.

– То есть, по сути, предназначение языка – это как бы отображение структуры общества, да?

– Язык не отображает структуру общества. Язык отвечает на потребности общества. Если, скажем, общество нивелировано, то есть нам не нужно выделять и разделять различные полы, не нужно выделять возраст, то язык будет простым. А если такие тонкости существуют… Возьмите вы например такую вещь, в 19 веке к родителям обращались только на «Вы», «Вы – папа», «Вы – мама», у нас по деревням это сохранилось ещё до середины 20-го века, вы это наверно знаете. Дальше, как правило, мужчина свою жену называл – «ты», она его – «Вы», такое тоже было. Сейчас, как вы знаете, все называют друг друга на «ты». Но, вы же видите, сейчас дети относятся к родителям совсем не так уважительно, как относились век назад. Сейчас ребёнок может родителю не только нагрубить, он и матом может ему ответить. Такого просто в принципе не было возможно в 19 веке. Значит, если упростились нравы, то упрощается и язык.

Как вы знаете, была очень большая дистанция между языком элиты (элита была очень образованная) и языком простых людей. Сейчас этой разницы практически нет. Сейчас если элита появляется, она не высокообразованная, а, так сказать, «высокоденежная», но денежные мешки не обязательно высокообразованные. И чаще всего, даже если они строят новые дома, то вот эти новые дома с архитектурной точки зрения очень слабенькие, они скупятся пригласить архитектора. Или просто такой традиции нет. И когда вы смотрите, какие сараи они из кирпичей построили, вам тяжело становится. То же самое и в языке. Вы обратите внимание, язык современной элиты не изысканный. А в 19 веке Пушкин, например, говорил, что я не могу предстать перед благородным собранием и сказать «Здорово, ребята!», ну совершенно немыслимо. То есть надо было сказать, скажем «Бонжур, месье!» или, в крайнем случае, «Добрый день, господа!» или даже «…дамы и господа». Но ни в коем случае не «привет, ребята». Это крестьянское обращение, которое совершенно не принято в высшем свете. Но, как вы знаете, у нас были годы советской власти, когда уровень снизился, но не слишком…

– Уровень чего?

– Уровень русского языка.

– Вы обратили внимание на то, что при изменении уровня культуры изменяется, соответственно, и уровень структуры языка. Есть ли обратная какая-то связь? То есть, при изменении языка насильственно, могли привноситься какие-нибудь изменения и в культуру.

– Ну, естественно! Если вы заменяете русский язык на английский, то, конечно, вы начинаете интересоваться английскими ценностями, вернее англоязычными ценностями, и русские ценности как-то отступают на второй план. Мне хотелось бы заметить это на таком примере. У нас до революции существовала государственная дума, и председатель государственной думы назывался – гласный думы, а когда мы к этому пришли уже в 90-е годы, опять возродили думу, и вместо русского слова – гласный, мы абсолютно с тем же смыслом взяли английское слово – спикер. Что такое спикер? Человек, который говорит. А кто такой гласный? Человек, который говорит. Понимаете, то есть у нас было своё слово, но мы предпочли другое. А если мы предпочли другое, значит, у нас и мысли пойдут уже по-другому пути.

– Подмена образов.

– Подмена образов, совершенно верно.

– Так можно менять, например, слово, которое обозначает что-то положительное, подменить образ на что-то отрицательное.

– Совершенно верно. Рассмотрим систему внутренней власти внутри города. Скажем, человек, который отвечал за порядок в городе, назывался – городовой. А слово полиция – слово привнесённое. Был городовой, был квартальный, была колодочная – они назывались надзиратели. Квартальный надзиратель, околодочный надзиратель. А мы? Западное слово – полиция. Западное слово полиция образовано от греческого слова – полис. А если мы посмотрим, откуда взялось слово полис, то мы опять найдём русские корни.

Дело в том, что была такая Аркторусь, которую греки называли Гипербореей. Там был город, который расположен был вокруг не очень большого моря, можно сказать озера, и в центре озера возвышалась гора Мойро, а сам город был вокруг, то есть он был полый, и поэтому его название было Поло. И вот отсюда греки заимствовали это слово. Но как вы знаете, греки всегда ставили окончание -ис или просто -с , вот как, допустим, в Прибалтике. К примеру, в Риге и в Литве у вас фамилия Иванов, по-литовски будет Иванов-с, Петров – Петров-с, Сидоров – Сидоров-с и так далее. Так и тут, был город Поло, стал город Полис. И отсюда – полиция, и отсюда – политика, то есть корень-то русский, но Вы правильно сказали, со временем смысл изменился, и уже слово полиция никак не воспринимается как что-то, связанное с русским городом Поло.

– Давайте всё-таки вернёмся к языку. Получается, что основной задачей языка в обществе была передача мысли.

– Совершенно верно.

– Мысли относятся к области духовной. Тут уже и культура затрагивается и всё остальное.

– Да, да, конечно.

– А с материальной? Вы упоминали также и о материальной составляющей языка?

– Материальная составляющая – это звуки, если мы говорим о речи устной или знаки письма, если мы говорим о речи письменной. Если брать звуки речи, то я тут во многом не согласен с нашими фонетистами, которые отвели русским звукам очень мало места. На самом деле у нас есть масса звуков, которые являются фонемами, то есть они различают смыслы, но, тем не менее, почему-то их не считают за отдельные звуки, а считают просто разновидностью. У нас есть гласный – «а». Например, в слове – «дядя» считается, что «д» – мягкое «дь». А вот дальше мы произносим с вами не «диядия», а мы произносим – «диадиа», «иа» звук, не «ия». Именно тот звук, который не могут воспроизвести англичане. Они бы сказали не «дядя», а «диядия», не «тётя», а «тиотия», поэтому им очень сложно произносить такие звуки. То есть «ть» они ещё могут произнести, а вот это «ё», «иа», понимаете? А наши фонетисты, лингвисты наши, которые фонетикой занимаются, они как отдельные, эти звуки не выделяют. Поэтому получается, что русский язык достаточно «бедный» язык, хотя на самом деле он очень богатый. А если мы возьмём, к примеру, английский язык, то там выделяется гораздо больше звуков. Существует двойная бухгалтерия в лингвистике. По отношению к русским – тут всего мало. И совсем другая бухгалтерия по отношению к другим языкам, потому что там не русские фонетисты работают, там работают местные – английские, французские и так далее.

– То есть, в принципе, наглядно мы видим, как с помощью манипуляций с языком управляют обществом?

– В каком-то смысле да. В данном случае нам просто показывают, что русский язык – это один из многих языков, европейских языков. Меня всегда другой пример удивляет – во Франции русский язык изучается на факультете восточных языков. Как вам нравится? А почему восточных? Потому что западные языки слишком бедны и лексически, и фонетически, и по другим параметрам, поэтому отношение к русскому языку, как к очень трудному языку, хотя он и «европейский». Что из этого следует? Из этого следует, что русскому человеку обучиться иностранному языку проще, чем иностранцу выучить русский язык. Русский язык, если мы посмотрим звуковое строение – самый красивый.

Это не потому, что я русский, а потому что звуки, которые мы произносим, наиболее удобны и наиболее естественны. Например, переднеязычный звук – «р», он гораздо естественнее, чем английский звук «ръ». Меня всегда такая английская фраза неприятно смущает, как Вторая Мировая Война – The World War Two. Такое впечатление, что у вас каша во рту – «Во-воовоовоо…». И это человеческая речь? Нет, конечно. Хотя за этот пример меня многие критиковали, мол, что нельзя так издеваться над английским языком. Я не издеваюсь, я просто говорю так, как и есть. Причём, ряд лингвистов считает, что у них появился звук «ръ» потому, что была цинга около 15-16 века и передние зубы у многих англичан выпали. А если у вас нет передних зубов, то звук «р» просто не возможно выговорить, языку просто не обо что тереться, так что скорей всего это вынужденное привнесение.

У французов, как вы знаете, заднеязычный звук «гр», тоже не переднеязычный. Когда люди начинают профессионально изучать иностранные языки, им сразу говорят, что разные языки имеют разные места образования. Если мы говорим о языках романской группы, таких как испанский или итальянский – у них всё переднее. Нам это кажется странным, как вот это всё спереди говорить. Напротив, немецкий язык, там другая крайность, там всё загоняют в глотку – «яяя, яяя воль!» Любые слова, даже которые они по-русски начинают говорить... А русский язык в этом смысле, он средний, он не передний, но он и не задний.

– Он объединяет это свободно.

– Да, да. Он самый удобный для человека.

– То есть, мы выходим на то, что, в принципе, есть некоторая основа, на которой строился язык.

– Конечно.

– То есть, это возможности речевого аппарат человека, возможности восприятия.

– Естественно. А вот теперь возьмите, например, араба. Араб, как вы знаете, ходит через пустыню с верблюдами. Представьте себе раскалённые пески, солнце, у вас во рту пересохло, и что вы можете говорить? «Вах-ха, ву-аха-вах» И вы слышали, в арабском языке есть такие звуки «ха», в других языках таких звуков нет. Их можно произнести только тогда, когда у вас настолько сухо во рту, что другие звуки просто не получаются. Так что есть природная основа этого всего.

Есть такая тенденция, что со временем выпадают, прежде всего, гласные звуки. И вот что я заметил. Мне как-то приходилось преподавать одной глухонемой девушке. Она в одном из ВУЗов училась. И когда она попыталась со мной поговорить (а глухонемых обучают звуковой речи), у неё вывалились все гласные звуки. Она пыталась со мной говорить только согласными звуками, и половину того, что она произносит – не понятно. Когда нет гласных звуков, речь становится очень непонятной, но, тем не менее, такая тенденция есть.

А если мы возьмём славянские языки… У сербов начинают выпадать многие гласные звуки. По-русски – сердце, по-сербски – срце, по-русски – церковь, по-сербски – црква, по-русски – серп, по-сербски – срп, и так далее. Но это ещё не всё... У славянских языков и у многих других тоже есть такая тенденция к выпадению гласных звуков. Когда-то языки были красивые, хорошие, но постепенно, за счёт выпадения гласных звуков, появляется сочетание сразу нескольких согласных. Например, очень трудно произнести русское слово «встреча»: «в», «с», «т», «р» – четыре согласных рядом. Или попробуйте произнести армянскую фамилию «Мкртчан»: «М», «к», «р», «т», «ч» – сразу пять согласных к ряду. Так же – «Мкртмян»: «М», «к», «р», «т», «м». Это пример того, что постепенно выпадают гласные…

Скачать полный текст статьи…

Видео – Беседа с Валерием Чудиновым

---

Взято: www.ru-an.info

---