Колониальное управление, как это делается: механизмы влияния и принятия решений ("западная модель")

В разговорах о стратегии Запада в отношении РФ часто возникают споры вокруг того, какая степень лояльности российских элит устроит Запад. Одни говорят, что для получения "ярлыка" будет достаточно фактического выполнения требований по сдаче геополитических позиций и ресурсной базы страны при сохранении какого-то номинального патриотического дискурса. Другие указывают на то, что демонизация России на Западе достигла такого масштаба, что без полного отказа от любых патриотических лозунгов примирения не будет. 

Выйти за пределы этих умозрительных конструкций можно лишь попытавшись обратиться к практике, благо прошедшие два с половиной десятилетия дали столько примеров "демократических реформ" стран ЦВЕ и СНГ под эгидой Запада, что даже не очень внимательное наблюдение за ними позволило сформировать примерное понимание шаблонов и лекал, по которым эти "реформы" проводятся. Тем более, что с конца 80-х эти лекала не претерпели особых изменений.

Запад во всех случаях выставлял примерно один и тот же перечень требований к "переходным" посткоммунистическим странам. Нет оснований полагать, что в случае России он собирается отходить от заявленных и давно опробованных методов. Скорее, возможно их расширение и углубление, но никак не изменение общей направленности. Поэтому есть смысл оценить эту направленность в общих чертах, исходя из тех примеров, которые мы лицезрели и продолжаем лицезреть в других посткоммунистических странах.

Прежде всего, нужно понять, что Запад ещё со времён первичной колонизации неевропейских земель использует смешанную тактику, активно привлекая к управлению завоёванными территориями местные кадры. Где-то в большей степени, где-то в меньшей, в зависимости от получаемых результатов. Но до сегодняшнего дня сохранился в качестве аксиомы принцип наименьших затрат, согласно которому нет смысла добиваться полного контроля и брать на себя все управленческие функции в "осваиваемых" странах, достаточно установить приемлемые политические рамки, расставить на нужные посты лояльные местные кадры, сохранить за собой доступ к ключевым управленческим механизмам – и система перейдёт в самоподдерживающееся состояние, не требующее чрезмерных ресурсов от "метрополии". Не нужно постоянно держать вожжи и направлять коней, достаточно сформировать правильную упряжку и время от времени присматривать, и машинка сама поедет.

Эта "функциональная экономия" с годами выродилась в "управленческую лень". Особенно негативно сказались информационные технологии, когда, с одной стороны, красивая картинка стала показателем успешности и главным инструментом манипуляции, а с другой, снизила мотивацию к решению реальных проблем и выстраиванию работающей системы управления. А зачем лишний раз напрягаться, когда можно найти правильные кадры для правильной телекартинки? Вследствие этого, качество западной модели внешнего управления серьёзно упало, правда, не настолько, чтобы говорить о кризисе жанра и пересмотре самой модели. 

Попробуем описать её основные элементы, а заодно и ответить на вопрос, а чего хочет Запад от "стран молодой демократии". 

1. Демократическая риторика. 

Демократия, права человека, рыночные свободы должны стать альфой и омегой всей публичной политической деятельности. Постоянные отсылки к этим "базовым ценностям" должны сопровождать любое событие и любой процесс, желательно с выпячиванием контраста с другими странами или историческими периодами в жизни собственной страны, где этих "базовых ценностей" не существовало.

И это не просто ритуальные пляски, нет! Это важнейший элемент становления нового самосознания общества, в котором почти религиозное поклонение "либеральным ценностям" и приобщение к "демократическим идеалам" должно формировать завышенную самооценку (как индивидуальную, так и коллективную) о переходе в "новое цивилизационное качество", превращение в нечто более продвинутое и прогрессивное по сравнению с "непросвещёнными", "дикими" народами. 

Недаром событиям, в результате которых страна "встала на пути демократии", придаётся статус "революции", даже когда на деле они никак до революций не дотягивают. Потом эти революции мифологизируются, обрастают "героическими" подробностями и биографиями их участников, попадают в учебники и прочно врастают в массовое сознание как некие "отправные точки", задавшие новый вектор эволюции государства. 

Помимо символической отсылки к "ценностям свободы", демократическая риторика по умолчанию подразумевает полную политическую солидарность с "демократическим сообществом свободных наций". Иногда это подкрепляется формальными механизмами вроде возможности странам – нечленам ЕС подписываться под общими позициями Евросоюза, что придаёт оставшимся за шенгенской стеной "апликантам" особый вес в собственных глазах. Но в какой бы форме это ни осуществлялось, принцип политической солидарности всё равно остаётся элементом "обязательной программы" для новичков. Не в последнюю очередь потому, что Запад позиционирует себя как "сообщество демократических наций", качество отношений между которыми в корне отличается от остальных "джунглей". 

Разумеется, демократическая риторика, помимо всего прочего, ещё и определяет "грани допустимого", чётко ограничивая политическое поле и отсекая от него все "недемократические силы", которыми могут назначить абсолютно любые неугодные Западу и "демократическим лидерам" партии и движения. 

2. Красивая картинка.

Для убедительности и наглядности "демократических перемен" в каждой "молодой демократии" необходимо организовать какой орган или службу, которая бы могла быть олицетворением этих самых перемен и красивой картинкой "светлого будущего". В былые времена, когда идеологическая конкуренция была на пике, из "новообращённых" стран старались делать "витрину капитализма", но по мере того, как либеральная идеология одерживала верх, необходимость в полноценной витрине отпала. Для нужного эффекта достаточно одного-двух показательных достижений, которые можно предъявить миру и которые бы затмевали общую неутешительную ситуацию в экономике. Главное, чтобы эти достижения были упакованы в максимально яркую "обёртку" с западным "интерфейсом".

Вот в Грузии такую картинку создавали единые центры госуслуг в прозрачных небоскрёбах-"свечках". На Украине эту функцию выполняет патрульная полиция на белых тойотах в американской форме. До сих пор во многих обзорах реформ после майдана создание патрульной полиции приводится как пример успешной реформы, чуть ли не единственный на фоне остальных проблем. Неважно, что уровень преступности вырос почти в три раза, зато белые тойоты катаются по городам. Запад вообще мало интересуют реальные последствия "реформ", лишь бы картинка была.

3. Расстановка "реформаторов" на ключевые посты.

Кадровая политика Запада тоже весьма специфична. Это не целенаправленное взращивание "молодой поросли" и "ведение" её по ступеням карьеры, а выбор из существующего политического спектра "своих людей" и назначение их "реформаторами" в противовес "коррупционерам". Выбор этот зачастую абсолютно произвольный (помните, как Нуланд с Пайеттом перебирали кандидатуры оппозиции во время майдана?), учитывающий, конечно, опыт потенциальных кандидатов и их связи с Западом.

Как часто бывает в подобных случаях, фактору лояльности придаётся большее значение, нежели профессиональной компетентности и личным качествам "номинантов". Причём как до "назначения", так и после. Своим людям разрешается всё (по-чёрному кравший Сеня до сих пор обнимается с Байденом на публике), тогда как получившим ярлык "коррупционеров" достаётся общественное порицание и роль козлов отпущения. Собственно, вся "борьба с коррупцией" и сводится к отстранению "коррупционеров" и расстановке назначенных "реформаторов" на ключевые посты. Ежели у вас у руля назначенные Западом принципиальные "реформаторы", можете уже не жаловаться на коррупцию, это абсолютно бесполезно.

При этом у Запада, как у совдепии, незаменимых нет. Он предпочитает поддерживать некоторую долю конкуренции даже между своими "любимчиками", дабы в любой момент заменить растерявших популярность "реформаторов" на аналогичных "реформаторов" без особого "шлейфа".

4. Создание "независимых институтов".

Институты – ещё одна мантра "демократических преобразований", о которой твердят к месту и нет. Из "институциональной дееспособности" делают фетиш, списывая на её дефицит те проблемы госуправления, которые не удаётся списать на "коррупцию". Проще говоря, когда на ключевые посты уже расставили "реформаторов", а дела всё равно не идут на лад, западные партнёры начинают с многозначительным видом рассуждать "вам институциональной дееспособности не хватает". 

На практике, все эти разговоры про институты сводятся к необходимости создания новых "модных" государственных органов, назначенных "смотрящими за реформами" так же, как до того назначают "реформаторов". Обычно, это один-два органа зачастую с громким названием, связанные с планированием реформ или борьбой с коррупцией и наделяемые расширенными полномочиями и значительными ресурсами. Как и назначенным "реформаторам", "передовым" институтам разрешается делать что угодно, в том числе критиковать власти. Собственно, вся их "институциональная дееспособность" связана именно с повышенной самостоятельностью и субъектностью в политическом процессе. В украинском случае сейчас роль такого "передового института" выполняет уже ставшее нарицательным НАБУ.

Отдельную роль в этом контексте играет формирование независимых институтов "гражданского общества" и медиа. Смысл примерно один и тот же – создать не встроенные в общую управленческую иерархию структуры, по определению облечённые доверием и призванные выступать "смотрящими" за деятельностью управленческого аппарата. Их критика считается обоснованной, а их информация – соответствующей действительности.

5. Полный доступ к системе принятия решений.

Запад должен иметь полный доступ к системе принятия решений в "молодых демократиях" на любой стадии и на любом уровне, дабы затормозить или ускорить нужные ему меры. Если возникнет необходимость, они достанут и руководителей районных администраций. Взаимодействовать с местными властями и чиновниками нижнего звена Запад не гнушается.

Это может быть оформлено и в виде отдельных юридических механизмов, как та же Венецианская комиссия по конституционному праву или другие механизмы Совета Европы (жуткой структуры, которую впору называть "демократической инквизицией"). Но по большей части, конечно, речь идёт о неформальном доступе, включая публичную критику и осуждение неугодных решений.

6. Полный контроль над финансовой системой и механизмом госзакупок.

Если в других сферах Запад вполне может отдать дела на откуп "местной самодеятельности", то от контроля над финансовой системой он не откажется ни за что. Через механизмы МВФ, Мирового банка, Евросоюза, частных аудиторских фирм, в общем, как угодно, хоть мытьём, хоть катаньем, но финансы страны подлежат тотального контролю Кстати, здесь уже не жалеют и собственных эмиссаров, не полагаясь всецело на местные кадры, даже на самых распиаренных "реформаторов". 

Отдельный вопрос – доступ к механизму госзакупок. Самым жирным куском экономики можно и нужно поделиться с Западом ради благодеяния приобщиться к "торжеству демократии и прогресса". Ежели местные барыги делиться не хотят, у них обязательно найдут коррупцию в госзакупках, причём искоренить её можно только доступом иностранных компаний к тендерам. И никак иначе!

7. Предоставление солдат для совместных операций и закупка западного вооружения.

Это ещё один обязательный элемент "платы за демократию", своеобразная дань западному мотлоху в виде пушечного мяса на его военные авантюры в третьем мире и бюджетных средств на поддержание на плаву его ВПК. Причём зачастую этот элемент, как в классическом разводилове, выкатывают не сразу, дабы не спугнуть "добычу". И только спустя какое-то время выясняется, что избежать общей участи и спрятаться за эвфемизмами вроде нейтралитета или государственного пацифизма не получится и приносить свою жертву на алтарь придётся всё равно.

Что из этих условий потенциально наличествует в нынешней РФ? Конечно же, последнее – расплачиваться своим пушечным мясом кремлины уже научились. Плюс ограниченное влияние на финансовую систему и частично доступ к системе принятия решений. Не в полном объёме, но для предотвращения критических сценариев достаточно. Ну и, конечно, красивая картинка. Клепать пропагандистскую показуху Москва уже умеет не хуже Запада.

Всё остальное – демократическая риторика (в том виде, в каком это нужно Западу), независимые институты, свои люди в качестве "реформаторов" – отсутствует напрочь. Есть какая-то горстка западников, но сказать, что кого-то из них уже назначили "реформатором" и будут пиарить в РФ и вне её, было бы преувеличением. 

Главный вопрос здесь состоит в том, какую степень "самодеятельности" Запад готов позволить местным элитам и какую степень контроля за процессом он хотел бы получить. Ясно пока только одно: путинская модель даже фейкового показушного патриотизма Запад не устроит. Патриотизм должен быть вписан строго в рамки "демократических ценностей". Всё, что выходит за их пределы, по определению – имперский ревизионизм, подлежащий искоренению.

politnotes