Крепостное право в Российской империи. Непредвзятый разбор фактов

3 марта 1861 года императорским манифестом «Об отмене крепостного права» покончено с крепостной зависимостью и прикреплением крестьян к земле. Старая феодальная система, в последние годы своего существования подвергавшаяся ожесточенным нападкам со стороны различных слоев общества, ушла в прошлое. Но что такое крепостное право? Одни свято убеждены — абсолютный эквивалент рабства, другие горячо уверяют, что на рабство там нет и намека. Споры бесконечны. Ситуацию осложняет и то, что мало кто в действительности представляет себе все нюансы крепостного права. Поэтому сегодняшний «День в истории» — чуть длиннее обычного.

Крепостное право сложилось в России примерно в тот же период, что и в Восточной Европе — конец XVI — первая половина XVII века. Прежде крестьянин имел право уйти от своего помещика по собственному желанию в специально оговоренный Юрьев день.

Суть крепостной системы России в следующем. Крестьянин прикреплялся к земле и не мог покинуть без разрешения владельца земли. Помещик предоставлял надел крестьянину, взамен крестьянин нес определенные повинности в пользу помещика. Такой повинностью могла быть барщина или оброк. Барщина — бесплатный труд в пользу помещика некоторое количество дней в неделю. Оброк — денежная повинность в пользу помещика. Работай как хочешь, но в определенное время отдай за пользование наделом определенную часть продуктов или денег помещику.

Оброк, как правило, был более распространен не в самых хлебных нечерноземных областях России. В остальных местах более выгодной владельцам земли обычно была барщина.

Здесь мы видим первое серьезное отличие крепостного от раба. Раб не имеет никаких прав, трудится там, где прикажут, и исключительно за еду. Крепостной работает в пользу помещика за землю в личное пользование. В этом плане крепостной гораздо ближе не к рабу, а к батраку (в случае барщины) и арендатору (в случае оброка). Однако батрак и арендатор — люди вольные и теоретически имеют полное право землю покинуть и сами выбирать, у кого им работать, а крепостной не может.

Также распространено мнение, что крепостными были все крестьяне в стране. Разумеется, это не так. В отдельные периоды крепостные крестьяне составляли большинство населения страны, но не подавляющее большинство. Большую часть существования крепостного права численность крепостных душ колебалась в районе 30–50% населения. Лишь несколько лет, на пике крепостного права в конце XVIII века, численность крепостных выросла до 60%, но в дальнейшем опять начала снижаться и к моменту начала крестьянской реформы крепостных было не более 35–37%.

Но кем были остальные крестьяне, если не крепостными? Число различных категорий крестьян велико.

Государственные крестьяне.

Вторая наиболее значительная часть населения — государственные крестьяне. Их отличие от помещичьих заключалось в повинностях в пользу не отдельно взятого помещика, а государственной казны, поскольку жили и работали такие крестьяне на казенных землях. Государственным крестьянам разрешалось приобретать земли в частное пользование. Эта категория сложилась из ранее свободных черносошных крестьян и однодворцев. После крестьянской реформы государственные крестьяне выкупали земли по той же схеме, что и крепостные. Как правило, повинности этих крестьян были мягче, чем у помещичьих.

Удельные крестьяне

Категория, сформировавшаяся из бывших дворцовых крестьян. Как и государственные крестьяне, они считались лично свободными людьми, но несли повинности не в пользу государственной казны, а в пользу непосредственно императорского двора. Проживали на землях, которые специальным указом были определены в качестве источников для содержания императорской фамилии.

Численность этой категории крестьян невелика, около 1–1,5 миллиона человек. Однако удельные крестьяне были, пожалуй, самой привилегированной категорией крестьянства. Во-первых, повинности этих крестьян значительно мягче остальных. Они также платили оброк за пользование императорскими землями, но его сумма была значительно ниже оброка даже государственных крестьян и сравнялась с ним только в последние годы существования крепостного права.

Кроме того, в духе просвещения действовала и императорская фамилия. Помещик мог попасться любой: самодур и безумец, а мог и самодур в хорошем смысле: мол, я вас, крестьян, в люди выведу, покажу всем, какие у меня хорошие крестьяне — и отправить какого-нибудь крестьянского сына в Академию художеств. С императорской семьей все же было не так. Поэтому удельные крестьяне раньше остальных стали приобщаться к образованию. С начала XIX века часть детей удельных крестьян в обязательном порядке отправлялась на учебу. С этой целью создали специальное Земельное училище, в котором учились дети этих крестьян. В дальнейшем предполагалось, что получившие квалификацию и знания крестьяне вернутся домой и будут вести образцовые хозяйства. Конечно, в этом был не только дух просвещения, но и статус — непорядочно было бы, если бы удельные крестьяне жили хуже государственных или вообще помещичьих.

Удельным крестьянам разрешалось свободно переходить в любое сословие (мещанское или купеческое) при внесении небольшой платы в качестве компенсации. Они могли приобретать землю, но продать свой участок имели право только другим удельным крестьянам.

После отмены крепостного права удельные крестьяне выкупали землю по той же схеме, что и другие. При этом цена за десятину земли была для них значительно ниже, чем для государственных и помещичьих.

Можно сказать, что удельные крестьяне были баловнями судьбы. Хотя у государственных крестьян средний размер надела был чуть больше, удельные несли наиболее легкие повинности, а кроме того были защищены лучше остальных. Пусть кто-нибудь попробовал бы обидеть крестьянина самого государя или государыни. Позора не оберешься. Поэтому удельным чиновникам вменялось в обязанность поддерживать крестьян в судебных тяжбах, за исключением совсем мелких и незначительных дел.

Посессионные крестьяне

Категория, появившаяся в петровскую эпоху с началом промышленности в стране. Значительная часть заводов находилась на удалении от столицы, поэтому набрать работников на эти заводы было проблематично. С целью развития промышленности Петр издал указ, разрешавший покупать крестьян для работы на фабриках и селить их там же, в деревнях по соседству. В отличие от крепостных крестьян, прикрепленных к земле, данные крестьяне были прикреплены к заводам. Их запрещалось продавать отдельно от завода и это были не шутки, за этим правилом очень строго следили.

В рамках посессионного права существовали также приписные крестьяне. Эти крестьяне из числа государственных (и редко — удельных) были приписаны к заводу, но при этом не были к нему прикреплены. То есть они работали на заводе в рамках отработки барщины или оброка. В основном такое практиковали в районах, где были крупные фабрики, в целом это была незначительная по численности категория людей. К началу XIX века эта категория крестьян почти исчезла.

Монастырские крестьяне

Эта категория крестьян полностью исчезла задолго до отмены крепостного права. Они существовали в те времена, когда церковь еще была крупным землевладельцем. Соответственно, те крестьяне, которые жили на принадлежащих церкви землях, были прикреплены к этой земле и несли повинность в пользу монастырей.

Повинности этих крестьяне мало отличались от остальных, они также отрабатывали барщину или платили оброк. Иногда в рамках барщины им надлежало выполнять какие-то работы в монастырях.

Монастырское землевладение полностью отменено секуляризацией, проведенной во времена Екатерины II. Все монастырские крестьяне перешли в разряд экономических, поскольку на время были приписаны к Коллегии экономии синодального правления — учреждения, управлявшего церковными землями. Но уже через несколько лет Коллегия прекратила свое существование, и эти крестьяне полностью слились с государственными.

Дворовые люди

Незначительная в общей массе, но наименее защищенная группа крестьян. Крестьянами их называть не стоит, поскольку земли они не имели. Дворовые люди — прислуга: горничные, кухарки, кучера, слуги. Они использовались в качестве прислуги и не несли никаких повинностей, но и не получали никакой платы, за редким исключением. Фактически, работали за еду и небольшое жалование.

Их положение несколько лучше, чем у помещичьих крестьян, поскольку прислуживать на балах и пахать в поле — все же разные вещи. С другой стороны, именно эта категория людей чаще всего и продавалась с молотка. В действительности крепостных без земли продавать не разрешалось, а вот дворовых людей… Если посмотреть на сохранившиеся объявления о продаже крепостных, то в 99% случаев речь идет о продаже дворовых людей. Формально они не были прикреплены к земле. И хотя с начала XIX века их также запрещалось продавать, этот запрет обходился «передачей в услужение».

Поэтому положение дворовых людей было двойственным. С одной стороны, их повинности не были чрезмерно выматывающими и непосильными, и зачастую к ним относились как к членам семьи — дворовые люди исполняли обязанности нянек у юных дворян. Например, знаменитая пушкинская Арина Родионовна как раз была из этой категории людей. В отличие от крестьян, порой видевших барина раз в несколько лет, дворовые люди всю жизнь жили с ними бок о бок. И прикреплены они были не к земле, то есть с продажей имения крестьяне оставались в имении, а прислуга уезжала на новое место жительства вместе с помещиками (если не оговаривалось иное).

Но точно так же отдельных дворовых могли продать «в услужение». Порой бывало, что помещики обучали своих дворовых людей каким-нибудь ремеслам и отпускали на заработки с условием платить оброк.

После отмены крепостного права дворовые не получили земли, поскольку никогда ее не имели, и продолжили работать прислугой в богатых домах.

В исторической науке существует своеобразный консенсус, что эпоха Екатерины II стала пиком закрепощения крестьян, эпохой максимального проявления крепостного права. Это одновременно и так, и не так. Практически в любом учебнике истории указано, что Екатерина раздаривала сотни тысяч крестьян, но без подробностей. В действительности государственных крестьян никто не трогал. В основном это коснулось тех крестьян, которые жили на территориях Польши, вошедших в состав страны после ее раздела. Изредка наиболее приближенным фаворитам она раздавала удельные земли с удельными крестьянами.

По максимальной оценке, Екатерина сделала крепостными около 800 тысяч крестьян с новых земель. Но, с другой стороны, забывается, что та же Екатерина провела секуляризацию церковных земель и освободила от монастырской крепости порядка 2 миллионов монастырских крестьян, ставших государственными. То есть получается, что при Екатерине вдвое больше крестьян стали свободными, чем крепостными.

Во всех без исключения учебниках крупными буквами указано, что Екатерина запретила крестьянам жаловаться на притеснения помещиков. Правда, при этом обычно забывают добавить, что запрет на жалобы касался только челобитных исключительно императорам. Подобные жалобы надлежало отправлять в соответствующие инстанции, которые их и рассматривали.

Смысл этого указа, в общем-то, ясен. Крестьяне по старинке слали монарху челобитные, причем восемь десятых этих жалоб фактически была пустышками, то есть крестьяне жаловались на высокий оброк или трудную барщину, но на тот момент оброк и барщина не были законодательно ограничены и фактически получалось, что помещики ничего не нарушали. К тому же данный указ вовсе не был инициативой Екатерины — вообще-то он был принят еще Петром, с запретом подавать императору жалобы на помещиков, если речь не идет о государственных преступлениях, а Екатерина лишь его подтвердила.

Более того, несмотря на запрет присылать ей жалобы на помещиков, Екатерина сама лично неоднократно данный запрет нарушала, рассматривая жалобы не на мелкие прегрешения, а на действительно возмутительные вещи типа убийств и жестоких притеснений. Самым знаменитым подобным делом стал суд на Салтычихой — сошедшей с ума после смерти мужа помещицы, изводившей крестьян. В конечном счете, не глядя на высокий статус подсудимой и ее обширные связи (ее дальние родственники были генерал-губернаторами Москвы), сумасшедшую приговорили к пожизненному заключению и посадили на цепь в темный подвал без человеческого общения. Предварительно Салтыкову выставили на специальном позорном эшафоте на Красной площади, привязав к столбу с табличкой «душегубица». Приговор был определен лично императрицей.

Салтычиха

Также в екатерининское время помещики получили право ссылать своих крестьян в Сибирь на каторгу за преступления. Это было в целом в логике действующей системы в стране, когда судебная власть не отделялась в отдельную ветвь, судебные полномочия имели даже губернаторы. При Екатерине суд стал сословным, то есть равные судили равного: дворяне — дворян, мещане — мещан, крестьяне — крестьян, крепостных же судил их помещик.

Помещик также мог отправить крестьянина на поселение в Сибирь. В этом случае крестьянин переходил в разряд государственных крестьян, а переселенный в Сибирь крестьянин засчитывался помещику как сданный в рекруты. Однако помещики достаточно скоро нащупали в законе слабину и стали отправлять в Сибирь самых старых и дряхлых крестьян, что вызвало громкие протесты сибирских чиновников, которые подняли шум в столице и через несколько лет помещикам перестали засчитывать крестьян как сданных в рекруты и де-факто приостановили их прием.

Мелкие помещики, имевшие немного крестьян, действовали на свое усмотрение. Крупные помещики, имевшие огромные вотчины и физически неспособные за всем усмотреть, составляли для своих приказчиков целые уголовные кодексы с детально прописанными наказаниями за те или иные преступления и проступки крестьян.

Например, в имениях графа Шереметева пьяных хулиганов надлежало на первый раз увещевать словами, на второй — штрафовать, в случае третьего рецидива — сажать на трое суток на гауптвахту, если и это не помогало — пороть розгами публично. Румянцев своих крестьян за проступки и прегрешения велел штрафовать, у Суворова двумя наиболее распространенными мерами являлись «словесное увещевание и церковное покаяние» или же «хлеб и вода» на несколько суток — некоторый аналог армейской гауптвахты. В крайне редких случаях за совсем дерзкие проступки крестьян надлежало подвергать наказанию розгами на виду у общества.

Первую попытку ограничения крепостного права предпринял Павел, и в дальнейшем все последующие императоры так или иначе прибегали к различным ограничениям. Павел, воспитанный в рыцарском духе, к своим удельным крестьянам относился очень хорошо. Известно даже, что для них он построил несколько больниц и школ, а также ограничил барщину в своих имениях только двумя днями в неделю. То есть два дня они работали на Павла, а остальное время на себя.

Став императором, он издал манифест о трехдневной барщине, который гласил:

«Дабы никто и ни под каким видом не дерзал в воскресные дни принуждать крестьян к работам, тем более что для сельских издельев остающиеся в неделе шесть дней по равному числу оных в обще разделяемыя, как для крестьян собственно, так и для работ их в пользу помещиков следующих, при добром распоряжении достаточны будут на удовлетворение всяким хозяйственным надобностям».

Кроме того, Павел запретил продажу крепостных без земли, а также дал распоряжение губернаторам следить за добросовестностью помещиков.

При Александре ограничение крепостного права было продолжено. В 1803 году был издан указ о вольных хлебопашцах, разрешавший помещикам отпускать своих крепостных на волю — либо в обмен на компенсацию, либо просто так, по доброте душевной.

В Прибалтике также была проведена пилотная крестьянская реформа. Крестьяне освобождались от крепостной зависимости, но без земли. В целом это не привело к серьезному улучшению их быта — как правило, они продолжали батрачить на тех же хозяев, поскольку не имели квалификации, чтобы найти занятие в городе, а денег на аренду земли у них не было.

Наконец, при Николае помещичьи крестьяне становятся меньшинством. Большую часть населения уже составляли государственные крестьяне. Крепостные получают право владеть собственным крупным имуществом, что порождает такие казусы, как крепостные, которые были в разы богаче своих помещиков.

Учрежденное Николаем 3-е отделение одной из своих функций имело надзор за помещиками в плане их добросовестного отношения к крестьянам. Главным методом борьбы с произволом стал арест имений, происходивший в случае обнаружения серьезных притеснений крестьян. Кроме того, гораздо строже стали следить за исполнением манифеста о трехдневной барщине, еще раз специально подтвержденного Николаем.

Крепостным нельзя было стать как холопом — за долги. Также получивший вольную крепостной уже ни при каких обстоятельствах не мог быть повторно закрепощен. Существовали различные варианты получения вольной:

1) По договоренности с помещиком. Здесь все зависело исключительно от взаимоотношений крепостного и помещика. Иногда вольную давали за деньги или в обмен на какое-либо обязательство. Некоторые богатые помещики из отставных военных практиковали выдачу вольных по истечении какого-либо срока службы. Например, давали вольную дворовым людям после 10 лет службы. Некоторые распоряжались дать вольную своим любимцам после их смерти и прописывали это в своих завещаниях. Так, знаменитый денщик Суворова Прохор Дубасов, известный как «камердинер Прошка», после смерти Суворова получил от его наследников не только вольную, но и пять тысяч рублей серебром (очень значительная по тем временам сумма). Но чаще всего вольную получали разбогатевшие крепостные, ставшие даже богаче своих помещиков. Некоторые из этих людей положили начало знаменитым купеческим династиям. Из крепостных происходили такие богатейшие семьи, как Мамонтовы, Елисеевы, Морозовы, Абрикосовы, Алексеевы, Гучковы, Найденовы, Прохоровы, Третьяковы, Филипповы, Смирновы.

2) Отслужить в армии. Даже крепостной крестьянин, прошедший службу, становился свободным человеком и имел полное право жить где угодно и заниматься чем ему хотелось. В XVIII веке, когда срок службы был неограничен, это было не очень актуально, но позднее, когда срок службы стал постоянно снижаться, армейская служба стала главным механизмом освобождения от крепостного права. Кроме того, если жена солдата была крепостной, то после начала его службы она также становилась лично свободным человеком и переходила в особую категорию солдатских жен. Аналогично и с его детьми, которые попадали в особую категорию солдатских детей.

3) Ссылка в Сибирь. Помещик имел право переселить своих крепостных в Сибирь (не путать с каторгой). В этом случае они становились свободными людьми и по прибытии на новое место жительства получали из казны финансовую поддержку на обзаведение хозяйством и землю. Эта мера должна была стимулировать освоение пустынной Сибири.

4) Быть сиротой из воспитательного дома. В открывшиеся при Екатерине воспитательные дома для сирот нередко относили своих детей крестьяне, в том числе и крепостные. Любой воспитанник этого дома автоматически становился свободным человеком, при этом неважно, кем он был по рождению. Однако стоит отметить, что уровень медицины в те времена был очень низок, а кормилиц не хватало, к тому же крестьяне часто относили туда больных и хилых детей, поэтому большая часть воспитанников этих домов умирала еще в младенчестве.

5) Побывать в плену. По закону, все побывавшие в плену автоматически становились вольными людьми после выхода. Некоторые богатые крестьяне, которых не отпускал помещик, иногда сговаривались о пленении. Разбогатевший крепостной крестьянин Шипов вспоминал в своих мемуарах, что помещик не желал дать ему вольную, хотя тот предлагал сразу заплатить пятилетнюю сумму оброка. Тогда хитрый крестьянин подстроил свое похищение горцами (дело было на Кавказе) и по договоренности с ними бежал, после чего совершенно спокойно и законно получил вольную.

В целом жизнь при крепостном праве — лотерея. При хорошем помещике можно было жить лучше, чем вольным крестьянином или мещанином. При плохом жизнь превращалась в ад. Порой попадались безумные самодуры, изводившие своих дворовых людей (по свидетельствам современников, этим чаще всего почему-то грешили помещицы), а иногда встречались и милые чудаки, которые, обнаружив у своего крепостного какой-то талант, отправляли его за свой счет на учебу в столицу, а потом еще и давали вольную. Так было с художником Тропининым, архитектор Демерцов был крепостным сенатора графа Трубецкого, женившимся на дочери своего хозяина (!), художник Капков показал свою картину барину, который признал за ним несомненный талант и отпустил на волю без выкупа.

Помещичьи крестьяне зачастую годами не видели барина, особенно если речь шла о крупных помещиках. В этом случае функции распорядителя брал на себя приказчик, зачастую назначаемый помещиком из числа наиболее толковых крестьян. Поэтому наибольшее число споров, обид и претензий, как со стороны крестьян, так и со стороны помещика, вызывали не самодурство или произвол, а размер оброка или барщины. До определенного момента он был неограничен, то есть случалось так, что у одного помещика он был значительно ниже, чем у помещика по соседству. И стоило крестьянам об этом узнать, как они начинали возмущаться подобной несправедливостью и требовали снизить им оброк до соседского уровня.

Наиболее неоднозначным было положение дворовых людей. Именно они чаще всего сталкивались с барином, поскольку жили с ним 24 часа в сутки. У хорошего барина дворовые люди считались практически членами семьи, порой они так привязывались друг к другу, что слуги не уходили от них даже после отмены крепостного права. Плохой барин прислугу постоянно гонял, раздавал подзатыльники, грубил и наказывал за малейшие провинности.

Стоит отметить, что большая часть жестокостей и безумств приходилась все же на XVIII век. Дворянство только зарождалось, было необузданным и неотесанным, даже диковатым. Первое поколение практически полностью состояло из военных, привыкших к армейским жестокостям, зачастую почти неграмотных. Эти люди гоняли не только прислугу, но и свою родню. Существует немало мемуаров знаменитых деятелей XIX века, с ужасом вспоминающих дедушек и прадедушек.

Так, прадед Пушкина, тоже Александр, просто-напросто зарезал собственную жену, которая была не абы кем, а дочкой адмирала Головина. А дедушка Пушкина (по его собственным словам) уморил собственную жену в домашней тюрьме, а вторую супругу всячески третировал. Правда, по другой версии, в тюрьму он посадил ее предполагаемого любовника, а жена умерла несколько позже и естественной смертью. Сергей Аксаков с ужасом вспоминал, как в его детстве дедушка из-за какой-то мелочи отколошматил всю семью и вдобавок прислугу. И по тем временам он считался добрым. Еще в середине XVIII века случались инциденты, когда поссорившиеся дворяне устраивали настоящую войну, собирая своих крепостных, вооружая их и идя на штурм имения недруга.

Первые дворяне больше напоминали новых русских из 90-х годов. Никакой культуры еще не было, была внешняя ритуальность карго-культа без внутреннего содержания. Понадобилось несколько поколений, чтобы эта культура зародилась. Кто бы что ни говорил про екатерининские времена, но императрица немало способствовала смягчению нравов своим назойливым продвижением просвещения и всяческим демонстрированием личного примера дворянству. Уже с начала XIX века практически не встречается упоминаний о каких-то необузданных проявлениях жестокости помещиков — уже поколение, родившееся в последние годы екатерининской эпохи, с ужасом вспоминало своих диких дедушек и прадедушек.

Дворяне перестали бить жен, детей и наконец стали настоящей элитой, творившей Золотой век русской культуры. Также стоит добавить, что не следует ставить знак равенства между дворянином и помещиком. Большая часть русского дворянства вообще была беспоместной, то есть не имела земли и источником ее доходов была служба. Также значительным было мелкопоместное дворянство, имевшее совсем небольшие имения и не более 10–20 крепостных. Этим помещикам нередко приходилось либо работать наравне с крестьянами, либо уходить на службу.

Крепостное право просуществовало в России чуть более 200 лет.

Освобождение крестьян

Некоторые территории (Дон, Сибирь, Север) вообще не знали крепостного права. Доля крепостных даже на пике не превышала 60% населения, а в остальное время колебалась от 50 до 30 процентов. Парадокс заключается в том, что в тот период, когда оно существовало в наиболее жестоких и уродливых формах (XVII-XVIII века) никому и в голову не приходило возмущаться им или протестовать против него. И, напротив, когда оно в значительной степени смягчилось, оно стало объектом всеобщего недовольства и критики. 3 марта 1861 года крепостное право навеки стало историей. Началась новая эпоха. На смену благодушию и сибаритству дворянских гнезд пришел революционный аскетизм разночинцев. Вместо либеральных мечтаний о свободе слова — революционная апологетика. Место старых помещиков стали занимать предприимчивые мужички, зачастую еще десять — двадцать лет назад являвшиеся крепостными у этих самых помещиков. Буржуазия теснила аристократию, а мужик — барина. Но это уже другая история.

Евгений Политдруг