Заповеди потребления

 Митрополит Введенский как-то сказал:  «Я заметил, что в громадном большинстве случаев лучшие антирелигиозники создают свое понимание религии и потом победоносно его разрушают. Мне кажется, что такая борьба с ветряными мельницами своего воображения о религии давно нашла свою квалификацию в бессмертном произведении Сервантеса. В самом деле, если подойти к религии в ее настоящей глубине, тогда все те соображения, которые вам кажутся наиболее убивающими религию, покажут, что у вас неверно взят прицел: вы метите в ноги, в руки религии и не замечаете, где у религии бьётся её сердце».  

Слова митрополита не утратили своей актуальности и сегодня.  

 Казалось, в наши дни время воинствующих безбожников ушло и Россия сможет безболезненно вернуться к духовности. Однако, как и встарь, сходятся в неравном бою представители различных религиозных течений, ломая копья на поле интернет - брани. На дворе стоит XXI век, и разумно было бы видеть новые формы этого противостояния, а в идеале вообще его не наблюдать. А вот и нет, все лучшие традиции нетерпимости  чинно и благородно перешли в третье тысячелетие от н.х.л. С другой стороны, мы видим очумевших от перепавшей недвижимости  «православных» иерархов, которые, видимо, восприняли это как знамение и теперь уверены, что на дворе XIX век, самодержавие и народность.

  Потуги Московского патриархата понятны и предсказуемы. Антиклерикалы и атеисты  же считают себя  последним оплотом перед цунами православия. Религиозная волна захлестывает общество! Светское государство в опасности! Клерикалы душат свободу!

 И их можно понять. Государство предоставило церкви серьезные возможности для развития. Это и огромные материальные ресурсы, и информационная поддержка СМИ. На ТВ очень жёсткая цензура религиозной тематики, в эфир не допускается даже малейшего негатива по отношению к церкви. Даже в такой «отмороженной» на первый взгляд программе, как Comedy Club, на религиозную тему не шутят. Около 70% россиян считают себя православными. Президент и правительство едины с народом и демонстративно показывают свою набожность широким массам. Церковь рвется в школу, армию, государственные структуры.

На первый взгляд ситуация действительно критическая, и кажется, что вот-вот «православие» захлестнет страну.

Однако есть и другая точка зрения. На самом деле текущее положение церкви в нашей стране — это верхний предел её возможностей. Иллюзия высокого уровня религиозности возникает оттого, что после 70 лет тотального запрета зажатая пружина православия выстрелила вверх, создав эффект небывалого количественного роста.

Думаю, все знают реальные данные о количестве «действительно православных» в нашей стране — это, по самым смелым подсчетам, не более 5% населения. Так стоит ли нам бояться этих людей? Очевидно, что никакой реальной угрозы они не представляют.

А как же остальные 65% «православных», которые могут в любой момент подписаться за веру, царя и отечество под влиянием церковной пропаганды? Найдётся ли кто-нибудь, кто помешает РПЦ реализовать этот солидный человеческий потенциал?

Найдётся. На пути церкви к вселенскому могуществу уже стоит непреодолимая сила. Но она пока не имеет никакого отношения к возрождению Родной Веры и антиклерикальному движению, что, конечно, немного обидно. 

Так кто же они, «спасители» от религиозной чумы? Как ни парадоксально, это не тайное общество, а самое что ни на есть явное — это наша власть: правящая российская элита. Одной рукой власть неистово крестится, а другой, спрятанной в кармане, отчётливо показывает церкви свое истинное отношение.

Власть чётко осознаёт последствия тотального усиление церкви в политических процессах. А результаты подобного усиления очень простые: культурная самоизоляция страны и, возможно, религиозные стычки. Вряд ли она этого желает, учитывая, что финансовые (да и многие другие) интересы находятся на Западе.

  Очевидный показатель отношения власти и церкви заключается в строго дозированном присутствии РПЦ «в телевизоре». Да, критиковать клерикалов нельзя, но те крохи, которые им перепадают в эфире, не идут ни в какое сравнение с тем потоком антирелигиозного развлекательного «сатанизма», который извергается на нас каждый день по ТВ. Более того. РПЦ не в силах изгнать многочисленные оккультные телепередачи, а появление в 2009 году Кашпировского в «зомбоящике» поставило все точки над «i». Сила рейтингов оказалась сильнее давления церковников. Сайт pravoslavie.ru сокрушался по этому поводу: «Снова на ТВ Кашпировский… Каким тяжёлым, смертным духом начала 1990-х годов пахнуло от этого имени… Мы-то думали, что оно кануло в Лету и уже не всплывёт, а дело-то вот как повернулось… ».

 Фарс с «православными дружинами» лишний раз показал беспомощность Московского патриархата в решении вопроса о смычке государства и церкви. А «православные» хоругвеносцы просто смешны.

Это трудно осознать, но РПЦ бессильна что-то сделать не только потому, что ей не дают развернуться. Есть и другая причина: она горит в аду массового потребления вместе с НАМИ.

Эпоха культуры массового потребления пришла к нам в дом. Когда мы видим православных иерархов в шикарных «папамобилях», не остается сомнений в том, что верблюду удалось пролезть сквозь угольное ушко и что заезжать в царствие небесное лучше всего на Mercedes. Вернее сказать, Mercedes и является теперь царствием небесным. А чтобы внять слову современного рая, уже не надо ходить в церковь, а можно просто смотреть телевизор, что, собственно, вся страна и делает. Религия проиграла незаметно для себя, причем настолько необратимо, что сама стала частью культуры массового потребления. РПЦ теперь является своеобразным театром-музеем, в котором можно не только смотреть «спектакль», но и участвовать в нем, «потреблять», например, мощи святых.

Ни для кого не секрет, что 90% посещающих храмы прихожан, или, как метко высказался известный дьякон Кураев, «захожан»,— это потребители. Потребители, конечно, своеобразных услуг, но тем не менее это так.

Как и театр и другие структуры шоу-бизнеса, «православие» может быть модным еще долгое время. Оно даже может стать государственной религией при условии, что церковь станет частью шоу-бизнеса официально. Но у «православия» есть перспективы только в рамках мультимедийного приложения к эффективной государственной экономике. Образцовое телешоу, которое сделали из смерти патриарха Алексия II, тому лишнее подтверждение. Возможно даже, что скоро наш язык обогатится такими новыми понятиями, как «заслуженный священник РФ»  и «народный священник РФ», митрополит запоет дуэтом с Аллой Пугачевой, а Филипп Киркоров станет вполне реальной кандидатурой на получение духовного сана лет через десять. 

Экономика массового потребления стремительно воздвигает себе новые храмы — гигантские торгово-развлекательные центры, где люди реально испытывают почти религиозный экстаз, занимаясь шопингом. Именно туда многие устремляются  в воскресенье, потому что верят, что именно там «настоящая жизнь». В XXI веке о «настоящем» и «реальном» люди узнают из телевизора и других СМИ. По большому счету человек, смотрящий телевизор, уже не может быть полноценным христианином, так как заповеди потребления побеждают с неоспоримым перевесом традиционные евангельские заповеди. Не зря среди адептов «традиционных» религий существует прямое или косвенное осуждение ТВ и интернета. 

Церковь теперь не востребована как канал передачи информации массам: слишком маленькая пропускная способность, а людей слишком много. Телевизор и школа подходят для промывки мозгов гораздо лучше.