Высокий Коммунитаризм, как четвертая политическая теория

3.1. Препятствие на пути к свободе

Сегодня нет недостатка в антикапиталистах, скорее наблюдается даже переизбыток критики капиталистических ужасов: множатся репортажи о коррупции, злоупотреблениях и катастрофическом падении морали. Но целью всей этой критики остается регуляция капитализма – за счет давления прессы, парламентских расследований, «более жестких законов» или честных правоохранителей. Но только не институциональных либерал-демократических механизмов буржуазного государства, у которого главная цель – гарантировать бесперебойное функционирование капиталистического воспроизводства.

Сегодня в либерал-капиталистической системе обработка общественного сознания осуществляется путем внедрения двухкомпонентной концепции.

Первая компонента говорит о том, что в виртуальной сфере личных свобод «нет ничего невозможного» – от любых видов секса до полетов в космос. Вопрос лишь в количество золотых – «чем их больше, тем ты свободнее». Т.е. подкуп индивида и его «де-морализация» осуществляется за его же собственные деньги.

Вторая компонента накладывает жесткие ограничения реальности в области капиталистических социально-экономических отношений:

‒ ты не можешь ввязываться в масштабные коллективные действия, поскольку это неизбежно приведет к «тоталитарному террору»;

‒ не можешь говорить о социальном государстве, поскольку это противоречит священной формуле «снижение расходов – повышение эффективности»;

‒ не можешь изолироваться от глобального рынка, что бы не стать жертвой призрака северокорейского чучхе.


Господствующее идеологическое поле заставляет признать «невозможность» реального уничтожения капитализма и изменения «демократии», заключенной в коррумпированной игре вокруг выборов. Общество загнано в «тупик невозможного».

Сегодня нам следует ставить вопрос о свободе, но не только в политической сфере, как это предполагается глобальными финансовыми институтами, спрашивающих: свободные ли в стране выборы, независимы ли судьи, свободна ли пресса, соблюдаются ли права человека. Имя сегодняшнего главного препятствия на пути к свободе – это т.н. «демократия» либерально-буржуазного толка, отражающая интересы лишь ее «спонсоров» и изолирующая общество от управления государством, которое фактически оказалось отчуждено (сложившейся, внедрённой, капиталистической, компрадорской, буржуазной, прозападной, существующей) элитой от народа.

Нужно осознать, что даже поменяв существующую «политическую надстройку», принципиальных изменений добиться не удастся, поскольку базис системы останется прежним. Ключ к действительной свободе лежит в сети социальных отношений, покрывающих и рынок, и трансформации финансовых, общественных и производственных отношений.

Нам нужно говорить о смене политэкономической формации, а не о косметическом ремонте фасада капитализма.

Высокий Коммунитаризм является конвергенцией лучших черт всех предыдущих политических теорий.

3.2. Исторический шанс России выйти из тупика и возглавить новое мировое движени.

Советское государство стало социалистической формой восстания нации против несправедливого миропорядка, к которой независимая Россия возвращаться уже не захотела, поскольку в ней:

Во-первых, вместо ставки на исконные «кровь и почву» шло полное привязывание государства к идеологии.

Во-вторых, тоталитарная техника власти осуществлялась через посредство партии-авангарда, как собрания «лучших сил народа», которая претендовала на снятие разрыва между элитой и массами, превращая каждый человеческий атом общества в «единой силы частицу».

В-третьих, классовые противоречия снимаются через совершение насилия над экономическими «верхами», ставя на экспроприацию и физическое истребление класса собственников.

В-четвертых, подобные установки вызывали неминуемые столкновения с государствами, где продолжали существовать «класс верхов».

Капиталистический Запад был напуган тем, что в его собственном ареале обозначились разные типы бунтующих наций. А потому после мировой войны были приняты все меры к тому, чтобы эти очаги погасить и растворить подобные нации внутри либерального «центра». Это было сделано. Россию никто в таком качестве и на таких льготных условиях абсорбировать не будет, да и не смог бы.

Последующая за горбачевской «модернизацией» «аллергия на социализм» предопределила крах системы. Желание любой ценой закрепиться на окраине «цивилизованного мира», ограниченность «младореформаторов» и ограниченное количество политических теорий (социализм, либерализм и фашизм); отсутствие системы знаний по альтернативным вариантам развития; традиционное неприятие цивилизационных особенностей России и заранее отведенное ей положение сырьевой колонии со стороны Запада, – все эти факторы фактически поставили страну перед трагическим и, казалось бы, безальтернативном выбором – фашизм или компрадорство (как форма периферийного, колониального «эрзац-либерализма»). Выбор пал на компрадорство.

Разберем характерные для них эталонные черты:

Фашизм – протестный вариант, или – одна из двух форм восстания нации против попыток вписать нацию в дискомфортный для неё мировой порядок на правах нации «второго сорта». Эта форма восстания имеет свои отличающие его черты. Теоретический эталон фашизма представляет из себя следующую конструкцию:

Во-первых, четкое противопоставление «мировым нормам» мир-системы капитализма системы ценностей данного народа – т.е. ставка идёт на свои неотъемлемые, не экспроприируемые «кровь и почву» – исконные культурные начала данной нации и ее первоосновы, где прообразы политического самоопределения идут в противовес нормам, диктуемым ей извне.

Во-вторых, тоталитарная техника власти осуществляется через партию-авангард, как собрание «лучших сил народа», снимающую противопоставления общества и государства, и становящуюся над формальными структурами государства. Партия-авангард притязает на снятие разрыва между элитой и массами (экономическими «верхами» и «низами»), превращая каждый человеческий атом общества в «единой силы частицу».

В-третьих, в своем восстании фашизированная нация стремится внутри себя снять классовые противоречия, нейтрализовать конфликт экономических «верхов» и «низов» нации. Поэтому при фашизме не происходит экспроприации и физического истребления заправил экономики, но «хозяев жизни» склоняют консолидироваться с низами своей нации на основе морального единства и своих исконных первоначал, во имя которых «нация-пролетарка» поднимает бунт против не устраивавшего ее миропорядка.

В-четвертых, такие режимы обречены на насилие по отношению к другим нациям.

Компрадорство – соглашательский, предательский вариант по отношению к национальным и социальным интересам общества. Именно такое одиозное «эталонное» компрадорское государство зеркально противопостоит «эталонному фашизму». Компрадорство, при ограниченных условиях миропорядка, становится прямой альтернативой фашизму, поскольку:

Во-первых, вместо ставки на «кровь и почву» полностью привязывает государство к внешним мировым структурам. Такие режимы черпают ресурсы выживания из внешней поддержки и внешнего признания.

Во-вторых, вместо тоталитарной техники власти (где ставка идёт на «партию-авангард») – осуществляется авторитарная техника власти (когда управление государством имеет персональную привязку к конкретному лицу или небольшой группе лиц). При этом население не связывается ни в какую всеобщность, ему предоставляется возможность «вертеться в свободном состоянии», лишь бы не вмешивалось в дела власти, не препятствуя ей по своему усмотрению определять условия этого «верчения».

В-третьих, вместо морально-политической нейтрализации происходит предельная поляризация общества. Игра идёт на противопоставлении образа жизни одной десятой приобщившихся к «мировому цивилизованному» и девяти десятых не приобщившихся «к цивилизованному». При этом авторитарная техника власти предназначена удержать общество в таком напряженном неравновесии, до бесконечности отсрочивая взрыв.

В-четвертых, неминуемый социальный взрыв будет означать внешнюю интервенцию.

Таким образом, в основном российские либералы – это те, кому ближе понятие «ворюга мне милей, чем кровопийца», что, финально, приведет к подавлению неизбежно возникающей «пугачевщины» силами внешней интервенции.

При существующем миропорядке перед постсоветским (современным российским) обществом, которому в глобальном капиталистическом разделении труда было изначально отведено место сырьевого придатка, стоят две страшные альтернативы – либо смириться с положением вещей, когда в обществе выделилась верхушка, «приобщенная к мировым стандартам», пользующаяся авторитарной техникой власти для обуздания девяти десятых и гордящаяся тем, что играет по правилам «мирового цивилизованного», – либо идти на бунт, который с высокой вероятностью придаст обществу фашистские черты.

Вопрос состоит в следующем: насколько неизбежна эта страшная ситуация, когда население страны окажется только перед таким безальтернативным выбором?

В настоящее время, с крахом идеологии либерализма – «универсальной либеральной экономики» и подвязанных к ней «универсальных ценностей» основанных на социал-дарвинистских принципах «выживает сильнейший», отчетливо видна протестная волна, базирующаяся на национальных ценностях. В России наблюдается все более острое противостояние национального мировоззрения и «европоцентричного» либерального. В рамках существующей до недавнего времени системы политических теорий, и нежелания возврата в социализм, многие из ошибок которого еще свежи своими воспоминаниями, перед нами встал следующий системный выбор - фашизм или компрадорство?

Выходом может стать только спасительная внесистемность

или новая, четвертая политическая теория – Высокий Коммунитаризм (она же «идеология духовности и братства»), вобравшая в себя лучшее из предыдущих политических теорий.

Высокий Коммунитаризм отличает от «обычного» (общинного, локального) целостное рассмотрение государства (сообщества государств), включая политэкономический базис и духовное начало в основе общественных отношений.

Взято отсюда

Логин:

Пароль:

Забыли пароль?