Перед впадением в окиян

То, что видится в моменты стучащего бубна, что трудно отделяется от образов тех, кто рядом, что столь очевидно в ночи у костра, когда угли не обжигают ног. И что за очевидности так сложно озвучить за пределами вспыхивающих образов.

Всё это как непродолжительный полёт искорки - провожая их полёт взглядом в несколько секунд, видишь, как растворяется то, что считаешь миром.

Так что это - скорее наброски с видений, своих и чужих. Перемешанные образы бытия.

Так, кажется, что в последние месяцы мир заметно энергийно сползает, так скажем, вниз. При этом нельзя сказать,что привычной плотности, материальности стало больше, а вибраций - меньше.

Вязкое движение видится, причём не от того, что среда плотная, а от того, скорее, что тело - слабое, как бы и не своё.

И падение, как отворилась в земле дверка и как начал падать вниз человек, так и оказался там, где всё как у нас вроде бы, да не у нас это вовсе. И свет вокруг какой-то странный...

Разуплотнение как бы и продолжает происходить, но оно принимает не столь ожидаемые оптимистами формы вознесения, а куда более привычне формы распада и разложения.

Год за годом вибрации вроде бы становились значимее событий, материи, внешних форм.

Оптимисты думали, что это - приятные знаки всеобщности всех людей, что братья да сёстры.

Но обнимались вроде бы и не с людьми вовсе. Это как теперь выясняется. С кем же это сладостное обнимание - страшно осознавать.

Это не люди, а какие-то существа, что живут в наших домах - трудно увидеть их, но они, кажутся, злыми и ждущими, пока мы тут все умрём или смешаемся с ними.

И кажется - они мечтают смешаться - им зачем-то надо.

Но смотреть на это страшно, ещё страшнее - понимать.

Потому, большинство людей предпочтёт обнималки в бессознанках до самой смерти. То есть - не очень долго осталось.

Хотя, конечно, тут не идёт речь о каких-то фактах. Речь о том, каким кажется время. На вкус, на то, как дышится...

Каркас мнимостей бытия, внешних картонных миражей, которых нам выдают за каких-то лидеров, что-то решающих людей, за события, от которых как бы что-то зависит - весь этот до невозможности скучный маскарад совершенно уже не в состоянии скрывать реальную суть вещей.

Удивительное облегчение вдруг возникает, когда вдруг ясно становится людям, что нет ничего вокруг реальнее их, людей, настоящих.

Никто не реагирует на политиков, на партии, на обещания, на программы. Эти параллелизмы перестали волновать. Это не совсем апатия - скорее знание того, что вокруг одни миражи.

История, в которой мы жили - сворачивается как, её уже, вообще говоря, нет.

Стоит только присмотреться. От многих вещей, понятий, людей, общественных сил остались только декорации.

Осыпается штукатурка на стенах, огромными кусками, там - в стенах дыры, а дальше - снова стены, которые снова рушатся.

Всё осыпается вокруг.

Это не просто исчезают лица привычных диктаторов где-то в Африке. Это не просто эмигранты жгут Лондоны с Парижами.

Это другие реальности проявляются, другие вибрации предлагают свои резонансы. На что же отзываемся, куда же притягиваемся.

И на самом деле уже нет ни тех денег на которые мы что-то ещё покупаем, ни тех стран, которые ещё как бы существуют, ни тех мегаполисов, где проживают себе миллионы бездельников, нет уже заброшенной и никому не потребной земли, ещё сотню лет назад, кормившей детей своих.

Нет даже мальчишей- плохишей - взяточников, воров, узурпаторов и расхитителей страны. Тяжело смотреть на людей, у которых когда-то были глаза, когда-то были лица.

Мы даже ничем не можем им помочь - кто будет молиться за них? Такие действительно нуждаются в искупителе на кресте.

Каким золотом не крась картонные купола - чаще господь замечать не будет. Эти привычные декорации, кстати, вовсе не украшают небес. Их тоже нет, там - чуть впереди, там, где уже почти ничего нет.

Нет Европы со своим евро, штатов, пожирающих мир - очень мало вокруг того, что при внимательном разглядывании имеет тело чуть впереди себя. Ещё меньше тех, кто видит себя хотя бы сейчас - не говоря уж о том, что будет вскорости.

И потому прикупают себе на чёрный денёк то баночку тушёнки, то пару лишних пакетов с макаронами... Жаль, что в соседнем отделе супермаркета не купить автоматов - положили бы в корзину рядом с копчёной мертвой и разделанной курицей.

И кто ест мёртвое тело, тот ест мёртвое. Просто это нужно осознать - большинство каждый день пожирает смерть. Впускает в себя то, что умерло. И почему ж это вкусно столь многим?

Да потому что, мёртвым по вкусу мёртвое. 

И этим мёртвым ещё предстоит воскрешение в этой странной череде ролей.Если только лавочка не закроется раньше срока.

Самый загадочный вопрос - на чём вообще сейчас стоит вся эта мнимость - привычная нам реальность, ведь она уже почти утратила способность опираться на людей. Как ей опираться-то на то, чего почти не осталось - кто тут собрался жить ещё лет 60- 70 ?

 И что это будет за жизнь - какая железная коробочка поселится где-то в голове?

Что-там, вскоре - если вглядеться-то ?

Есть тут какая-то развилка, причём очень скорая - вопрос в том, кому какие миражи кажутся существующими.

Уже нет этой цивилизации как она кажется. Всё, что от неё осталось - это многообразие ветвлений куста грядущих событий. Река расходится на множество рукавов перед впадением в огромный окиян.

А в том окияне огроменный Алатырь камень лежит. И кто на него взойдёт, тот жить долго будет и силу кощную одолеет.