Хоругвеносцы во главе РМ - пережиток

4 ноября должны состояться очередные "Русские марши". В этом году, в отличие от всех предыдущих лет, они, кажется, не носят такого православного характера, как это было раньше. В лозунгах шествий преобладает светская, национал-демократическая тематика. Справедливо ли такое впечатление, и с чем это связано?

Александр Храмов: Это впечатление, в целом, правильное, потому что русский национализм все больше формируется и осознает себя как светское политическое движение, которое не делает упор на какую-либо религию. Среди самих националистов, конечно, много православных, но есть и неоязычкики, а также неверующие люди.

На сегодня большинство националистов пришло к консенсусу, что русский национализм должен быть светским и надрелигиозным — он должен объединять всех верующих и неверующих людей — в интересах отстаивания целей и задач русского государства.

- Недавно Патриарх Кирилл и другие представители РПЦ МП утверждали, что "русский — значит православный". Как это сочетается с новыми воззрениями националистов?

- Роль православной Церкви в националистическом движении двойственна. С одной стороны, многие националисты пытаются декларировать свою лояльность Церкви. С другой стороны, очевидно, что сама Церковь абсолютно прогосударственная, пророссийская, а российскую власть националисты расценивают как антирусскую.

Получается, что, в некотором смысле, Патриарх, который активно сотрудничает с Кремлем, не имеет права говорить от имени русской нации, определять, кто является русским, как определять русскость — через православие или как-то еще, — у него просто нет необходимой для этого легитимности в глазах националистов.

- С чем связан сдвиг русского национализма в сторону критики власти, в сторону оппозиции? Ведь раньше националисты не были так критически настроены по отношению к власти, как сейчас.

- На самом деле, националисты всегда были настроены к власти критично. Просто они часто свою критику выражали как-то неадекватно — ругали кремлевский режим, но за то, например, что он "продался евреям, масонам" и т.д. А сейчас национализм становится более адекватным — Кремлю выдвигаются претензии другого характера: Кремль проводит антидемократическую политику, он ущемляет интересы русского демократического большинства в интересах собственной клановой бюрократии, он поощряет национальные республики. То есть сам характер претензий к власти стал более цивилизованным, что позволяет считать требования русских националистов общедемократическими, совместмыми  с общелиберальной платформой.

- А как, по Вашему мнению, сочетаются национализм с общелиберальной платформой? Мне кажется, что это противоречащие друг другу понятия.

- На самом деле, национализм — в европейском смысле этого слова — всегда относился к либеральным движениям. Национализм построен на идее народного суверенитета, то есть речь идет о нации, которая выражает свою волю посредством всеобщих демократических выборов, и тем самым формирует правительство, которое действует в национальных интересах. Идея нации как таковая, идея национального государства и идея демократии — это практически одно и то же.

То, что в первой половине XX века, в силу всеобщего кризиса либерализма, идея нации стала ассоциироваться с фашизмом, с тоталитаризмом — это трагическое недоразумение. К счастью, ситуация начинает меняться. В Европе становится все больше националистов, которые понимают, что национализм невозможен без признания демократических ценностей и институтов.

- Но демократию в большей степени характеризует защищенность меньшинства. Когда провозглашаются особые национальные права большинства, то это автоматически приводит к ущемлению прав меньшинств.

- Здесь есть разные точки зрения. И современный либерализм во многом левый — это все марксистские, левые идеи, что нужно делать упор на интересы меньшинства и т.д.

Тут надо различать культурные права меньшинства и права представителей меньшинств как личностей. Выходцы из арабских стран не должны подвергаться дискриминации только потому, что они выходцы из арабских стран — в личном ключе права меньшинств должны защищаться и национальным государством — это справедливо.

Но есть еще культурные права меньшинства. Например, на то, чтобы ходить в хиджабе на работу, получать от государства какие-то деньги на развитие собственной культуры, которая достаточно сильно противоречит культуре национального большинства этого государства. Здесь возникают какие-то вопросы и трения — относительно культурных прав меньшинств как общности. Это действительно большой вопрос — до какой степени их можно признавать, защищать, а до какой степени это уже просто идет вразрез с ценностями демократического общества.

Ведь эти меньшинства сами внутри себя часто не либеральные, не толерантные. Если мы говорим о мусульманских меньшинствах, то они внутри себя построены на отрицании прав женщины, на домашнем насилии. Не думаю, что это стоит поощрять.

Кстати, я присутствовал на собрании оргкомитета "Русского марша". Там было решено, что в этом году хоругвеносцы пойдут впереди, хотя сначала были дебаты о том, пускать ли их вообще, потому что они надоели, если честно. Но потом было решено, что пусть уж они будут. Это уже воспринимается не как выражение общей воли организаторов марша, а как некий пережиток, от которого пока нельзя отказаться.

Беседовал Владимир Ойвин, "Портал-Credo.Ru"