А управленцы кто?!

Очень часто приходится слышать от избирателей, что человек, достигший успехов в хозяйственно-экономическом управлении, будет более предпочтительным и на политическом поприще. Конечно, в идеале это так, но соотнеся это утверждение с опытом и реальной жизнью, как правило, происходит наоборот. 
 
Уже при рождении и в процессе жизни, каждый человек приобретает для себя индивидуальную психологическую мотивацию действий, поступков и жизненных целей. Одни считает верными, другие недостойными внимания и усилий. Отсюда и многообразие бытия. Но некоторые цели, благодаря своей устойчивости доминируют над всеми остальными, развивая характерные психофизические способности и взгляды личности, направленные на реализацию этих целей и оставляя недоразвитыми другие. 

Самыми устойчивыми целями являются практические, соответствующие уровню безусловных рефлексов, преследующих удовлетворения "низменных" потребностей. Человек, приученный с детства к желанию их удовлетворения, чаще только закрепляет их и в последующей жизни.
 
Нередко, основным катализатором, запускающим формирование системы жизненных ценностей, становятся какие либо, превалирующие в личности потребности или как говорят, комплексы какой-нибудь неполноценности - собственного ощущения ущербности личности, по какому-то психическому или физическому признаку.  В дальнейшем, человек пытается нивелировать этот признак до типичного и нередко, в своем усердии добивается даже больших и превосходных результатов, чем незакомплексованные личности.
 
Наиболее часто встречающимся мотивом в осуществлении  практических целей, можно назвать тщеславие и его основной источник питания - зависть, корневым происхождением которого является эгоизм. Другими побудительными мотивами могут быть различного рода мании, такие как ощущения сильного страха перед действительностью и будущим, либо доминирующие над другими потребительские и азартно-игровые пристрастия, и прочие болезненные и опасные для окружения/обладателей состояния психики. Поэтому, среди авторитетных и знаковых людей общества, чаще приходится иметь дело, именно с закомплексованными людьми, и желательно представлять, чего от них можно ожидать.
 
Теперь, все вышесказанное целесообразно пропустить через сито условий формирования капиталов и общественного положения людей, добившихся всего этого в период дикой приватизации и последующего "капитализма". Удовлетворение "статусных" потребностей в эти годы требовало проведение соответствующих циничных и/или незаконных мероприятий по отношению к государству и обществу. А бытие определяет сознание.
 
Закономерно, что предприниматели, прошедшие через горнило бизнеса, в полной мере ощутили на себе закономерное противодействие со стороны этих насилуемых собою объектов (государства, как права и общества). И на уровне сознания/подсознания сформировали ответное неприятие и чувство "кровной" мести к ним, как к прошлым и потенциально будущим препятствиям своей карьере и бизнесу. Эта месть выражается в демонстрации обществу и государству своего превосходства над ним. Поэтому, сверхдорогие предметы роскоши их обладателей служат удовлетворению чувства тщеславия и мести к своим "оппонентам". 

***

Если человек подвержен потаканию себе этих слабостей, то становится опасным (в т.ч. бесполезным) в роли слуги народа. Тем более, контроль над собственным бизнесом будет приоритетным в его деятельности, а имея крупный бизнес, вообще не оставит времени на службу.

Для избирателей, такие "звоночки", как визуальное подчеркивание собственного статуса, в виде обладания очень дорогими машинами и другими средствами и предметами, выходящими за рамки их рационального использования должны ставить жирный крест на государственной карьере их обладателей, иначе их непогашенные болезненные желания будут отмщены за счет "притеснителей".
 
Выпячивание своих превосходных над другими признаков говорит о необходимости психической подпитки различных "комплексов неполноценности", либо их маскировки от публики и, в сущности - о недостатке чувства собственного достоинства. 

***

Эпатажные приемы выделения из толпы визуального или другого характера, как минимум, должны вызывать подозрительность у их наблюдателей. Такие формы привлечения, как красочная окраска, движения и звуковое сопровождение у животных-самцов, влияет на предпочтения самок с помощью своего гипнотического воздействия, выделяя, наиболее жизнестойкие особи, скрещивание с которыми усиливает вид.

Человек же, способен по своему усмотрению формировать несоответствующие своему качеству признаки и важно определять - какие цели он при этом преследует. Например, бытовые приемы манипуляции, зачастую сразу раскусываются обывателем, благодаря его повседневному житейскому опыту, а вот к каверзным политическим "подходцам", иммунитет у него порой развит недостаточно.

Например, яркое и непривычное "оперение" мошенников с цыганской наружностью, корпоративная униформа и этика поведения (артистов, духовников-проповедников, контрастирующих многоликостью политиканов: на работе, в быту, на охоте, корте, в самолете...) - должны сигнализировать о создании желаемого образа, отвлекающего, и значит, наводящего транс на сознание жертвы. 

Лучше не пренебрегать и недооценивать подобного влияния - его корни находятся на безусловном, генетическом, "историческом" и потому особенно влиятельном психическом уровне сознания. И чем большее значение уделяется приемам воздействия на наши органы чувств и соответственно подсознание, тем слабее логическая, убедительная, оправдательная база воздействия на сознание у ее авторов.
 
И не стоит далеко ходить за примером - за какие-то два десятка лет Россия покрылась сетью монументальных памятников различным комплексам недооценки их хозяев, в различной степени запущенности, в виде нерациональных архитектурных излишеств - по всей стране и центростремительно к Рублевке и Лондону. 

Знали бы эти гигантоманы джипояхтонедвижимостей, что их побуждения сродни подростковому соревновательному азарту - у кого в штанах... больше. Все это было бы смешно, когда бы эти недоросли, не управляли государственным хозяйством, и не навяливали бы свои "пацанские" примочки массовому обывателю, безуспешно пытающемуся повзрослеть.

Другим вариантом объяснения любви к погремушкам может служить неосознанное стремление приобрести верных "друзей" (отдушину), имеющее корни в практике одушевления предметов и поэтому, трепетного отношения к ним. Такие люди, нередко становятся коллекционерами, разговаривающими с субъектами своего поклонения. Это также болезненное состояние психики, вырвавшей неизжитый временем "кусок" периода детства и часто, прихватившей с собой какую-нибудь другую, более опасную психическую гадость.
 
Достаточно вспомнить историю, когда колонизаторы подкупали аборигенов  бусами и зеркалами, вызывая в них гипнотический шок своим блеском и необычностью. Так вот, вызванные чувства тогда, являются "одного поля ягодами" с нынешними проявлениями исключительности у обладателей сословной "аборигенной" психологии или того хуже - животной, выражающейся в демонстрации самцами своих достоинств перед самками или в достижении эффекта запугивания врагов (яхто-ракетными "психическими" комплексами), с целью подавления собственного страха.
 
Показательным примером может послужить страсть коллекционирования охотничьих трофеев, нередко редких и охраняемых животных - характеризующая коррупционный статус их обладателя. И/или собирательство "застреленных" останков опасных для человека видов, подтверждающее "храбрость" охотника. Но современные технические методы охоты сводят к минимуму риск для храбрецов и исключают необходимость применения физических усилий для "пивных брюшков" на сафари.
 
Какие же чувства должны испытывать "охотники", расстреливающие взводным залпом с безопасного расстояния, как партизана на казни - медведя, поднятого из зимней берлоги сворой собак и егерей, но так и не разбуженного окончательно перед собственным забоем? А потом, с искренней воинской гордостью показывать любовницам "его" клыки и шрамы на своих холеных вельможных телах, де-факто - от когтей предыдущих любовниц. Или, чего стоит их оправдание, что это за свои кровные они завалили слона или льва – достоинство, стыд и милосердие, не их нравственные категории. Они банально мешают отступникам слыть воинами, когда "очко играет" - быть ими.

Если бы эти люди имели возможность развешивать в своих "графских" замках чучела врагов или неугодных избирателей, как трофеи их политической охоты, то при наличии подобной моды и юридической неприкосновенности, свободных мест на кладбищах стало бы больше. 
Коррупционная круговая порука, способствующая ощущению сословной вседозволенности и исключительности, сформировала у "новых русских" и слуг народных, характер оккупантов и захватчиков, оставляющих после себя аннексированные и "выжженные" должностными полномочиями участки их деятельности. Но еще более устойчивый и опасный (для остального "плебса") комплекс неполноценности, формирует коррупционная субординация.

Например, чиновник, попавший внутрь коррумпированной системы и пожелавший в нее вжиться - понимает, что эффективность его деятельности ограничена должностными инструкциями, не терпящими индивидуального, кроме начальственного "творчества". А как отработать полученное доверие от начальства, в виде обладания богатой кормушкой? Логичнее всего - долей от злоупотребления служебным положением. Но, не зная точно размеров коррупционных оборотов, начальник всегда будет подозревать своего протеже в присвоении части награбленного. И последний, всегда будет ощущать психический дискомфорт от комплекса вины и угрозы увольнения "по несоответствию собственного желания". А в поисках доступных способов сглаживания подозрительности босса, скорее всего, остановится на подобострастно-подчиненном поведении - "ты начальник, я дурак".

Наверное, многим приходилось наблюдать, как отмываются дороги, обочины, белятся деревья и фасады, вплоть до подкрашивания листьев на деревьях перед штабами в воинских частях к приезду вышестоящего начальства. Но разве последние не представляют убогость состояния тыловой части у отполированного фасада? - Прекрасно знают, но испытывают удовольствие (сатисфакцию) от унижения подчиненных, за их теоретическую подверженность злоупотреблению-злоупотреблением служебных полномочий. И снискав ожидаемую реакцию - подозреваемые подколпачники, раболепно пытаются снискать себе прощения за прошлые и будущие грешки в распределении коррупционного общака. И все это, "нежелательно" происходит на глазах налогоплательщиков. 

Трудно представить, какое в этой связи унижение испытывают чиновники перед нами - "нижестоящим" сословием. И ведь, оно обязательно потребует сатисфакции. А самые жестокие мстители вырастают из третируемых личностей. Вот и получаем мы в государственных структурах то, что "заслуживаем" своим невольным вниманием: коррупцию, бюрократизм, равнодушие, хамство и очереди.

***
 
Круг людей, потенциально подходящих под корпоративные требования и этику коррупционного аппарата - взращивается им, по признакам степени лояльности к проявлению цинизма и личной преданности начальству. А основным показателем потенциальной годности к "послушанию", служит наличие многочисленных потребительских слабостей и привычек - желательно порочных,  предоставляющих возможность "замазывания" членов корпоративным криминалом. Случайные или не отвечающие заявленным требованиям претенденты отвергаются системой самым жестким образом. И потому, большинство руководителей среднего административного звена имеют свой распознавательный фэйс-контроль: одутловатые лоснящиеся лица, преобразованные сословными привилегиями в самую непристойную часть тела, которую лучше было бы спрятать в штаны, и еще, пивные животики, сформированные профессиональными издержками, в виде фуршетов, ресторанов, бань, разврата и похмелья - являясь показательным и отвратительным визуальным обликом сословной принадлежности к российской коррупции. Сюда можно добавить и демократичную необязательность застегивания верхней пуговицы на сорочке под галстуком - вероятно, связанную с неудобством от эволюционного утолщения шей у народных слуг.

Зато, обязательным требованием к форматно-формальным публицистам "поневоле" вменяется подвешенность языка, для оправдания собственной бездарности и доведения до наших умов судьбоносных решений, обращений и обещаний, с клише из однотипных слов и фраз, чтобы не составлять неудобства вещающим, и не создавать прецедента к возникновению вопросов у слушателей.

Следует отметить их успехи на этом поприще, так как предшествующая тренировка языка - вылизыванием вышестоящих лысин и прямо противоположных им мест, может дать фору античным софистам и демагогам, создавая ощущение наличия смысла в потоке гипнотических формулировок и кипучей мозговой деятельности хозяев языка.

***
 
Почему Россия, стоявшая на грани катастрофы после 1917 года смогла выстоять и стать великой Империей? А потому, что ею руководили рафинированные, профессиональные политики и моральные стоики - Ленин, Сталин, Дзержинский... Именно такого качества управленцев не хватает современной России - их просто загодя выхватывают из системы, например, занимая неуемные руки наручниками или коррупционным бизнесом. 

Хотя, если уж человек стал бизнесменом, а не политиком, это не случайность, а закономерность - политиками не становятся, ими рождаются.

Станислав Михайлюк