Развестись с Путиным.

Развод Путина с Путиной – дело житейское и потому само по себе скучное. Однако оно приобретает исключительную важность, если рассматривать его как часть другого развода – развода Кремля и Московской патриархии.

После того, как Путин унаследовал звание «всенародно избранного», вектор государственной пропаганды стал достаточно быстро и ощутимо меняться. Весьма примечательно, что долгожданное прославление Московской патриархией Новомучеников и Исповедников Российских, в том числе и Царственных Мучеников, случилось в 2000 г. То есть на заре путинского правления. Зная, как функционирует структура РПЦ МП, невозможно предположить, чтобы это произошло без отмашки из Кремля.

Тогда же, в начале «нулевых» годов, власть начинает играть с имперской эстетикой и отдельным кусочками исторического наследия царской России. На экранах появляются телесериалы, повествующие о героических буднях Императорской жандармерии. (Фильмы, кстати, иногда случались действительно неплохие.) Спустя какое-то время состоялось перезахоронение в России Деникина и Ильина, причем последнего Путин стал цитировать достаточно активно в своих официальных речах. Явление, в общем, крайне редкое, почти уникальное: из числа условно правых русских философов и мыслителей XX века в РФ однозначно дозволенным, кроме Ильина, был и остается только Солженицын.

В общем, на заре путинизма в Кремле начали прокачивать два пропагандистских проекта: условно царский, имперский, и безусловно неосоветский. Связка царского (герба) и большевицкого (гимна) элементов должна была обеспечить чаемый «евразийский синтез».

При этом поначалу первому (царскому) проекту уделялось довольно много внимания. И потому было естественно, что роль Московской патриархии, как официальной православной Церкви, выступавшей в роли хранительницы вековой «предками данной мудрости народной», начала возрастать.

Вскоре, однако, выяснилось, что имперский патриотизм – вещь для путинского режима опасная и неэффективная. Даже дозированный, даже сознательно оглупленный, он пробуждал в русских людях тоску по их подлинной Родине, с которой путинская РФ не имела ничего общего. Из этой тоски вскоре могла родиться массовая националистическая русская идеология – вещь для государства, построенного на эксплуатации русских и ориентирующегося на евразийскую химеру, крайне опасная.

К тому же выяснилось, что пропагандистский разогрев ничуть не хуже можно обеспечить, пользуясь старым арсеналом советской пропаганды. И вскоре сериалы про доблестных жандармов с телеэкранов окончательно вытеснило «кино про немцев». Важнейшие для русского самосознания юбилейные даты были демонстративно проигнорированы (150-летие освобождения крепостных крестьян, 200-летие победы в Отечественной войне 1812 года, 400-летие Дома Романовых). Одновременно градус истерического восторга по случаю 9 мая достиг уже каких-то запредельных высот.

Надо сказать, что ставка на советчину оказалась достаточно разумной (с точки зрения режима). Как ни крути, культура царской России – вещь для русских хоть и генетически родная, но все же – элитарная. Достоевские там всякие, Сикорские… Нехитрые основы советского мировоззрения усвоить «коллективному Холманских», на которого ориентируется Путин, легче. Поэтому переключение на краснознаменную тематику было логично вдвойне – не только безопаснее, но и эффективнее.

Соответственно, менялось и отношение к РПЦ МП. Все большее смещение путинского официоза в красный спектр в Чистом переулке прекрасно осознавали и подыгрывали ему, как могли (благо, исторический опыт огромен). Со своей стороны, даже после изъятия квази-имперской тематики из официального дискурса, Путин продолжал поддерживать Московскую патриархию, полагая, по всей видимости, что она может быть эффективным инструментом влияния на широкие слои общества.

Однако со временем стало выясняться, что РПЦ МП как пропагандистское ведомство большой пользы не приносит. Вкладывать в него надо много, а реальное влияние она может оказать на считанные проценты электората. Кроме того, несмотря на всю близость (в самом широком смысле слова) к Кремлю, Чистый переулок способен в некоторых случаях пойти поперек кремлевской борозды – как это было, например, в Абхазии и Южной Осетии.

С учетом того, что, по логике кремлевских, РПЦ МП в целом все же относится к признанному излишним «белому» спектру официоза, снижение ее котировок стало неизбежным. И вскоре стали появляться весьма однозначные сигналы этого. Запланированное изъятие мощей преподобных Евфимия и Евфросинии Суздальских у РПАЦ неожиданно сорвалось. (Притом, что еще совсем недавно у РПАЦ в Суздале власти «без никаких» отобрали большинство храмов.) Невзоров, ставший якобы по зову сердца лицом современного российского атеизма, стал также и доверенным лицом Путина. И т.д., и т.п. Очевидно, что, как некогда в отношениях первого лица с первой «леди», между Кремлем и Чистым переулком наметилось некое охлаждение. Причем холодом повеяло от доминантной, то есть кремлевской, стороны.

И вот – новый удар. Путин «цивилизованно развелся». Хотя очень и очень многое в государственном образовании «Российская Федерация» делается по глупости, в данном случае вряд ли все объясняется только ею. И уж тем более, наивно проводить параллели между Путиным и, скажем, Саркози. Личная жизнь европейского или американского политика постоянно просвечивается СМИ, тут ничего серьезного не скроешь. Иное дело – российский «всенародно избранный», чей покой оберегается как величайшая национальная святыня. «Неправильных» журналистов к нему не подпустят и на гаубичный выстрел. (Не говоря уже про не-журналистов.) Поэтому Путин мог жить вместе хоть с законной супругой, хоть с мальчиком Никитой, хоть с Собяниным – широкая публика узнала бы об этом постольку, поскольку ей бы посчитали нужным об этом сообщить. Формировать образ первого лица первое лицо могло исключительно по своему усмотрению, не считаясь со своими семейными реалиями.

И оно решило заявить о разводе, по причине того, что, дескать, занят очень на работе, а супруга публичности не любит.

Повод в принципе странный, а с точки зрения Православия — и вовсе абсурдный. Ибо, «брак не тем составляется, еже спати мужеви с женою, но брачным совещанием их» (Кормчая книга, «Закона градского грань четвертая»). Если бы Путин хотел по-прежнему изображать этакого православного «кесаря», то гораздо умнее было бы объявить: да, мол, с женой вместе не живем – работа все силы отнимает. Но другой женщины нету, и разводиться не будем – не по-христиански так поступать! Буду в Ново-Огарево отшельником жить.

Иными словами, подобно некоторым византийским царицам, Путин бы показал бы себя аскетом, почти монахом на троне, который боится только Бога, и ни о чем, кроме своего высокого служения народу, не помышляет. Это можно было бы обсасывать до бесконечности, и патриархийные пропагандисты единодушно бились бы в экстатических судорогах неземного восторга. Мол, новый Юстиниан обнаружился. Живем как в благочестивой Византии, только круче.

Но Путин этого не сделал. Быть может, для такого решения он и его пиарщики оказались просто глупы? Вполне возможно. Но, в любом случае, факт расставания с супругой совсем не обязательно было афишировать.

Почему же об этом было объявлено открыто? Объявлено, несмотря на то, что это наносит колоссальный удар по старательно формировавшемуся образу консерватора и «православного президента». Стало быть, это было сделано намерено. Путин ударил туда, куда хотел.

И выходит, что речь, похоже, идет не только о разводе гражданина Путина В.В. с женой, но и о разводе Кремля с Чистым переулком. Или, по крайней мере, о дальнейшем охлаждении отношений. Путинская пропаганда в последнее время стала почти исключительно неосоветской, секулярной. Нельзя исключать и того, что новая партия власти, которую будут создавать по итогам демонтажа «Единой России», будет формально левоцентристской, а ее пропагандистское оформление окажется откровенно красным. В этой ситуации, дистанция неизбежно будет увеличиваться, и Путин, похоже, решил сознательно придать этому процессу ускорение. Вместо образа православного кесаря-аскета был выбран сталинский образ «отца народов», одиночки-трудоголика, ночами в Кремле думающего о благе трудящихся.

И это… прекрасно! Ибо дает пусть очень маленький, но все-таки шанс Московской патриархии существенно снизить свои репутационные (и не только репутационные) потери в стратегической перспективе. Ибо путинский режим обречен на крушение, и «брак» с Кремлем, тем более «брак» счастливый и по любви, наносит колоссальный урон имиджу РПЦ МП. После того, как путинизм рухнет, за эту «любовь» придется расплачиваться – и падением авторитета в обществе, и сокращением собственной паствы. А очень возможно, что платой станут антицерковные законы, и даже прямые гонения.

С другой стороны, даже намек на разлуку с Кремлем будет очень кстати, и может в будущем оказаться спасительным для Московской патриархии. По принципу: «Вы тоже пострадавшие…».

А раз так, то стоит постараться – очень постараться – начать разводиться с Путиным. Людмила Путина развелась с первым лицом, теперь нелишне подумать о разводе с Кремлем и Патриарху Кириллу (Гундяеву). Полноценного расставания, разумеется, не получится, но хоть что-то выдавить из себя и из патриархийной системы вполне возможно.

И это «что-то» может потом стать если не спасением, то хотя бы некоторым оправданием.

В общем, пора уже с Путиным разводиться. Причем всем пора. Пока не поздно еще…

Димитрий Саввин