Меню
Последние новости России и Мира » Блоги » 22 апреля - впустую прошло. Или Ленин Жив!

22 апреля - впустую прошло. Или Ленин Жив!

  • 23 апреля 2017
  • 1138
  • 0
  • Rodnolub
  • Функционал

Ленин

 Вчера исполнилось 147 лет Владимиру Ильичу Ульянову-Бланку-Ленину, освободившему российских евреев из под гнета царизма.
Ленин жил! Ленин жив! Ленин будет жить! По такому праздничному случаю редакция нашего сионистского журнала взяла интервью у вождя мировой революции. Владимир Ильич охотно согласился ответить на наши вопросы и высказал свои взгляды по наиболее злободневным политическим темам - о российских выборах, войне в Украине и Сирии, передаче Исаакиевского собора, и конечно о возможности новой революции.

– Владимир Ильич, ваше тело уже почти 90 лет лежит в мавзолее у всех на виду, зачем нужно это издевательство над покойником?
ВИЛ: «Не нужно никакого издевательства, а нужен только правильный естественнонаучный подход... Показать то, чем были набиты эти чучела, показать, что покоилось, какие именно «святости» в этих богатых раках, к чему так много веков с благоговением относился народ и за что так умело стригли шерсть с простолюдина».

– То есть вы против вашего захоронения в могиле?
ВИЛ: Пусть империалисты всех стран сами роют себе могилу!

– Но многим, особенно людям религиозным, это кажется кощунством, в этом есть что-то, простите, некрофильское...
ВИЛ: Я бы ответил им, что наоборот, всякий боженька есть труположство – будь это самый чистенький, идеальный, не искомый, а построяемый боженька, все равно... Всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье даже с боженькой есть невыразимейшая мерзость.

– Но, Владимир Ильич, Русская православная церковь уже неоднократно…
ВИЛ: Чем большее число представителей реакционного духовенства удастся нам расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать.

– Владимир Ильич, но это, в конце концов, просто противоречит всем законам.
ВИЛ: Плох тот революционер, который в момент острой борьбы останавливается перед незыблемостью закона.

– Отчего у вас сложилось такое отношение к священнослужителям? Они же, кажется, не причиняют никакого вреда, если взять за скобки скандалы по поводу разврата в католической церкви...
ВИЛ: Католический священник, насилующий девушку, менее опасен, чем священник с «идеями», проповедующий Бога, поскольку прогнать первого ничего не стоит, второго же – в тысячу раз труднее – и ни один мещанин не согласится проклясть его.

- А что тогда вы думаете о передаче Исаакиевского собора РПЦ?
ВИЛ: Религия есть опиум народа. Религия — род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь. Не должно быть никакой выдачи государственной церкви, никакой выдачи государственных сумм церковным и религиозным обществам, которые должны стать совершенно свободными, независимыми от власти союзами граждан-единомышленников. Полное отделение церкви от государства — вот то требование, которое предъявляет социалистический пролетариат к современному государству и современной церкви

— Владимир Ильич, перейдем от религии к политике. Нас, как радикальнейших сионистов, прежде всего, конечно же, интересует: что вы думаете о сионизме?
ВИЛ: Сионистская идея - совершенно ложная и реакционная по своей сущности.

— Владимир Ильич, как же так? Ведь почти все Ваши соратники в революционной борьбе - евреи. В Вашей партии - сплошь одни евреи. В первые годы советское правительство состояло почти целиком из евреев.
ВИЛ: Не евреи враги трудящихся. Враги рабочих - капиталисты всех стран. Среди евреев есть рабочие, труженики, - их большинство. Они наши братья по угнетению капиталом, наши товарищи по борьбе за социализм. Среди евреев есть кулаки, эксплуататоры, капиталисты, как и среди русских, как и среди всех наций.

- Владимир Ильич, а что вы думаете о русских?
ВИЛ: Русские — народ, по преимуществу талантливый, но крайне ленивого ума. Русский умник - почти всегда еврей или человек с примесью еврейской крови.

— Владимир Ильич, следите ли вы за политическими событиями, смотрите ли новости? Как вы относитесь к Владимиру Путину?
ВИЛ: Одни слова, одни обещания. Кто же поверит теперь одним обещаниям? Не насмешка ли все эти фразы о неприкосновенности личности и свободе слова, когда тюрьмы все еще переполнены так называемыми политическими преступниками, когда цензура продолжает еще держаться?

— Думается, «Единую Россию» вы тоже не жалуете?
ВИЛ: Та партия, которая доводит своих наиболее искренних представителей до того, что и они падают в столь ужасающее болото обмана и лжи, такая партия является окончательно погибшей. К правительственной партии неминуемо стремятся примазаться карьеристы и проходимцы, которые заслуживают только того, чтобы их расстрелять.

— Что думаете о грядущих президентских выборах? Есть ли шансы у Навального?
ВИЛ: Обстановка выборов совершенно исключает возможность действительного выражения народом своей воли вследствие отсутствия свободы агитации, а также полицейского и административного произвола

— Но вот же участвовала коммунистическая партия Зюганова в парламентских выборах, даже места какие-то получила.
ВИЛ: Только негодяи или дурачки могут думать, что пролетариат сначала должен завоевать большинство при голосованиях, производимых под гнетом буржуазии, под гнетом наемного рабства, а потом должен завоевывать власть. Это верх тупоумия или лицемерия, это — замена классовой борьбы и революции голосованиями при старом строе, при старой власти.

– Многие видят в предложении «Единой России» тонкую игру Владислава Суркова, использующего эту тему в предвыборных целях.
ВИЛ: Мы не будем винить за эту ошибку всей фракции одного товарища Суркова. Мало того. Признаем прямо, что тут есть вина всей партии, недостаточно разъяснявшей этот вопрос. (газета "Пролетарий" № 45, 13 (26) мая 1909 г.)

— Я правильно понимаю, что Госдума, с вашей точки зрения, нелегитимна?
ВИЛ: Государственная дума является грубой подделкой народного представительства, так как по объему своих прав Дума является бессильным придатком самодержавной бюрократии.

— То есть выход в революции?
ВИЛ: Одно угнетение, как бы велико оно ни было, не всегда создает революционное положение страны. Большей частью для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для нее требуется еще, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде. Именно это мы видим теперь в России. Политический кризис назревает у всех на глазах.

— Что за кризис вы имеете в виду?
ВИЛ: Политический кризис общенационального масштаба в России налицо и притом это — кризис такой, который касается именно основ государственного устройства, а вовсе не каких-либо частностей его, касается фундамента здания, а не той или иной пристройки, не того или иного этажа.

— Сегодня это модно называть кризисом институтов. Но разве он автоматически приводит к революции?
ВИЛ: Ни угнетение низов ни кризис верхов не создадут еще революции, — они создадут лишь гниение страны, — если нет в этой стране революционного класса, способного претворить пассивное состояние гнета в активное состояние возмущения и восстания.

— И что должен делать этот «угнетенный класс»? Он как-то тих пока.
ВИЛ: Мы должны пробудить во всех сколько-нибудь сознательных слоях народа страсть политических обличений. Не надо смущаться тем, что политически обличительные голоса так слабы, редки и робки в настоящее время. Причина этого — отнюдь не повальное примирение с полицейским произволом. Причина — та, что у людей, способных и готовых обличать, нет трибуны, с которой бы они могли говорить, — нет аудитории, страстно слушающей и ободряющей ораторов, — что они не видят нигде в народе такой силы, к которой бы стоило труда обращаться с жалобой на «всемогущее» русское правительство… Мы в состоянии теперь, и мы обязаны создать трибуну для всенародного обличения правительства.

— А что обличать-то, капитализм?
ВИЛ: Это собственно не специфически классовые требования, а требования элементарно правовые, требования, не разрушающие капитализм, а, напротив, вводящие его в рамки европеизма, избавляющие капитализм от варварства, дикости, взятки и прочих «русских» пережитков крепостного права. В сущности, и пролетарские требования ограничиваются в большинстве случаев такими преобразованиями, которые вполне осуществимы в рамках капитализма. Пролетариат российский требует сейчас и немедленно не того, что подрывает капитализм, а того, что очищает его и ускоряет, усиливает его развитие.

— Вы сейчас звучите как Берни Сандерс.
ВИЛ: Вся прибыль от труда объединенных миллионов рабочих достается горстке миллионеров.

— Как бы то ни было, пока-то не так много людей, готовых выходить на улицы.
ВИЛ: Я бы советовал прямо расстреливать на месте тех, кто позволяет себе говорить, что людей нет. В России людей тьма, надо только шире и смелее, смелее и шире, еще раз шире и еще раз смелее вербовать молодежь, не боясь ее. Время военное. Молодежь решит исход всей борьбы.

— Молодежь-то может и решит когда-нибудь, но вы-то как же, Владимир Ильич?
ВИЛ: Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции.

— Но веры в то, что она свершится, вы все же не теряете. Почему?
ВИЛ: Всеобщая вера в революцию есть уже начало революции.

— Что ж, к другим актуальным темам. Что вы думаете о ситуации в Украине?
ВИЛ: Украина вылечивается тяжелее, чем мы, но она вылечивается.

— То есть вы все-таки верите в ее демократизацию?
ВИЛ: Без демократии немыслима ни автономная, ни независимая Украина.

— Москва, похожа, до сих пор никак не смирится с независимостью Украины. За сто лет ничего не изменилось в этом смысле.
ВИЛ: Проклятый царизм превращал великороссов в палачей украинского народа, всячески вскармливал в нем ненависть к тем, кто запрещал даже украинским детям говорить и учиться на родном языке. Надо порвать с этим прошлым и вернуть братское доверие рабочих и крестьян Украины. Этого нельзя сделать без полного признания прав Украины. Русский рабочий стоит сейчас за право отделения украинцев, не навязывая им своей дружбы, а завоевывая ее отношением как к равному, как к союзнику и брату.

— Власти оправдывали нетерпимость к западному развороту Украины экономическими интересами России…
ВИЛ: Экономическое процветание и быстрое развитие Великороссии требует освобождения страны от насилия великороссов над другими народами — эту разницу забывают наши поклонники истинно русских почти-Бисмарков.

— То есть Крым надо вернуть? И войска вывести из Донецка и Луганска?
ВИЛ: Довольно крови. Мир возможен. Мир справедливый есть мир без аннексий, без захватов.

— Вот так вот, в Украине все ваши памятники посносили, а вы-то оказывается… Сейчас в России вам объяснят, что вы не патриот.
ВИЛ: Наша революция боролась с патриотизмом. Нам пришлось в эпоху Брестского мира идти против патриотизма. Мы говорили: если ты социалист, так ты должен все свои патриотические чувства принести в жертву во имя международной революции, которая придет, которой еще нет, но в которую ты должен верить, если ты интернационалист.

— Сейчас как-то интернационализм не лучшие времена переживает, и не только в России, но и в мире идет скорее волна национализма. Но вы все же за равенство наций, надо полагать?
ВИЛ: Интернационализм со стороны так называемой «великой» нации (хотя великой только своими насилиями, великой только так, как велик держиморда) должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически. Для этого нужно возместить так или иначе своим обращением или своими уступками по отношению к инородцу то недоверие, ту подозрительность, те обиды, которые в историческом прошлом нанесены ему правительством «великодержавной» нации. В данном случае лучше пересолить в сторону уступчивости и мягкости к национальным меньшинствам, чем недосолить.

— То есть вы в целом солидарны с Толстым, заявлявшим, что «патриотизм в наше время чувство неестественное, неразумное, вредное, причиняющее большую долю тех бедствий, от которых страдает человечество, и что поэтому чувство это не должно быть воспитываемо, как это делается теперь, — а напротив, подавляемо и уничтожаемо всеми зависящими от разумных людей средствами».
ВИЛ: Толстой отразил накипевшую ненависть, созревшее стремление к лучшему, желание избавиться от прошлого. Но противоречия в произведениях, взглядах, учениях, в школе Толстого — действительно кричащие. С одной стороны, гениальный художник, давший не только несравненные картины русской жизни, но и первоклассные произведения мировой литературы. С другой стороны — помещик, юродствующий во Христе. С одной стороны, замечательно сильный, непосредственный и искренний протест против общественной лжи и фальши, — с другой стороны, «толстовец», т. е. истасканный, истеричный хлюпик, называемый русским интеллигентом, который, публично бия себя в грудь, говорит: «я скверный, я гадкий, но я занимаюсь нравственным самоусовершенствованием; я не кушаю больше мяса и питаюсь теперь рисовыми котлетками».

— Что вы думаете о войне в Сирии?
ВИЛ: Война ужасна; именно широкая масса всего тяжелее чувствует это; именно в ее рядах растет, еще далеко не ясное, сознание, что война эта преступна, что она ведется из-за соревнования и грызни капиталистов, из-за дележа их добычи. Всемирное положение запутывается все больше.

— И напоследок, какую главную мысль вы хотели бы донести для россиян сегодня?
ВИЛ: Никто не повинен в том, если он родился рабом; но раб, который не только чуждается стремлений к своей свободе, но оправдывает и прикрашивает своё рабство (например, называет удушение, Украины «защитой отечества» великороссов), такой раб есть вызывающий законное чувство негодования, презрения и омерзения холуй и хам.


Расскажи в социальных сетях:



Какие эмоции у вас вызвала публикация? (УКАЖИТЕ НЕ БОЛЕЕ ДВУХ ВАРИАНТОВ)

Комментариев - 0
Информация
Важная информация для новых (не зарегистрированных) посетителей

Если вы впервые на сайте то вам необходимо:


Если ранее вы были зарегистрированы в социальных сервисах то вам необходимо:


Если вы зарегистрированы на сайте то: