Анекдоты из церковной жизни

В 1824 году действительный тайный советник Александр Михайлович Потемкин купил для своей жены, Татьяны Борисовны, старинное село Гостилицы, находящееся по дороге из Петербурга на Петергоф.

Потемкина прославилась своей благотворительной деятельностью. Она никому не отказывала в помощи и неутомимо обращалась к сильным мира сего с ходатайствами.

Особенно сердечно относилась Татьяна Борисовна к бедствующим лицам духовного звания и усердно за них хлопотала. Несколько записок с просьбами она послала и митрополиту Никанору. Через некоторое время Татьяна Борисовна сама приехала к владыке в гости. В разговоре, между прочим, митрополит Никанор сказал ей:

— А вы, матушка, Татьяна Борисовна, не извольте беспокоиться о просьбах, что вы мне дали. Они все порешены!

— Не знаю, как и благодарить ваше высокопреосвященство за милостивое внимание ваше,— ответила растроганная Потемкина.

— Благодарить нечего,— продолжал спокойно владыка,— всем отказано.

А вот подлинный анекдот XVIII века.

На Страстной неделе некий проповедник оговорился и сказал, что Иуда продал Христа не за 30 сребреников, а за 40…

Стоящий в народе купец наклонился к своему приятелю и тихонько промолвил:

— Это, стало быть, по нынешнему курсу…

Еще старинный анекдот. В Москве или в Петербурге происходят богатые похороны.

Стоящий на церковной паперти нищий с любопытством спрашивает:

— Кого же это хоронят?

Ему отвечают:

— Это, брат, умер генерал от инфантерии…

— Царствие ему Небесное, — говорит нищий, — каких только болезней не бывает… 

Духовность так и прёт 

Как же всё это противно, так и хочется помыть руки. Может это такой новомодный миссионерский приём , чем грубее наглее и бесцеремоннее тем лучше и правильнее монашеское служение? Раньше можно было только старушек в церквях за подобным высокомерным и наглым произволом застать, а теперь и везде. Почему то, что для большинства людей норма, т.е. вежливость, обращение на «Вы», доброжелательность, для некоторых особо «духовных» уже не обязательно и может быть проигнорировано? Особенно омерзительно было «монашеское» пожелание «по-максимуму неприятностей молодому человеку».