Советские партизаны воевали только спьяну

Всем по сто

Война 1941-1945 годов привела к увеличению потребления алкоголя и в тылу, и на фронте.

Постановлением Госкомитета обороны от 22 августа 1941 года №562 было предписано: с 1 сентября всем военнослужащим передовой линии действующей армии выдавать в сутки по 100 граммов водки. В дальнейшем порядок выдачи водочного довольствия для Красной армии несколько раз менялся и уточнялся. Алкоголь становится далеко не последней составляющей военной политики СССР.

Стресс заставляет пить

Если пьянство негласно поддерживалось в регулярной армии, то что говорить о действующих вдали от руководства, в условиях постоянной опасности красных партизанах. В лесах спиртное было необходимо не только для снятия стресса, но и как антисептик, обезболивающее, для защиты от обморожения.

Сам уклад партизанской жизни располагал к употреблению спиртного. «Мужская компания, экстремальные условия жизни, физическое и психическое напряжение, несомненно, создавали для этого предпосылки, – говорит историк Ирина Якименко. – Это не афишировалось, но никогда особенно и не скрывалось. В воспоминаниях партизанских командиров нередко встречается описание случаев и ситуаций, в которых употребление алкоголя было понятным и даже желательным».

Боец Сумского партизанского соединения Радий Руднев (сын одного из партизанских командиров Семена Руднева) в письме к матери в январе 1943 года писал: «Насчет водки. Мне не пить нельзя, нервы как тряпки. Конечно, если бы скорей конец, тогда и слова нет, я и не подумал бы о проклятой водке – ведь если я и пью, то через силу».

Чтобы не допустить огульных обвинений всех участников партизанского движения в тотальном пьянстве, необходимо рассказывать о нем языком архивных документов. Большая часть этих до недавнего времени малодоступных материалов сейчас хранится в Центральном киевском архиве гражданских объединений.

Примечательно, что факты пьянства среди партизан практически не фиксировались оккупантами. Видимо, нацисты считали это особенностью «русских иванов», не заслуживающей внимания. В то же время украинские повстанцы в отчетах явно преувеличивали пристрастие своих идеологических оппонентов к спиртному: «Во время пьянки 80% пьет водку до беспамятства, остальные – умеренно. Общее их поведение более чем дикое. Во время попойки валяются в болоте, ложатся спать на дворе в соломе».

Но наиболее четко случаи возлияний зафиксированы в документах советской стороны. Это и понятно, ведь пьянство красных партизан сказывалось на их боеспособности, подрывало дисциплину и доверие местного населения. Руководство партизанского движения по мере своих возможностей держало ситуацию под контролем, хотя порой само подавало негативный пример.

С рядовыми заодно

Начальнику Украинского штаба партизанского движения Тимофею Строкачу регулярно слали радиограммы и докладные о состоянии партизанских соединений. Агент Кармен в феврале 1943 года рапортовал: «Сообщаю, что все командование часто занимается выпивкой. Ковпака все боятся как огня – потому что как выпьет, так может кого угодно отхлестать плеткой». Но в апреле того же года Строкачу докладывали уже о борьбе Сидора Артемовича с пьяными бойцами: «Товарищ Ковпак плеткой как втянет разочка два-три, так и хмель проходит, поэтому случаи пьянки стали реже».

В донесениях фиксировались различные проявления пьянства и всего, что с ним связано. То командиры подшофе бросали своих бойцов на произвол судьбы во время операции, то запугивали местное население и даже занимались мародерством. Упоминается в документах случай, когда разведрота обстреляла своих же разведчиков, не спрашивая и не отвечая на пароль, потому что все были пьяны и приняли сослуживцев за полицаев. Нетрезвая разведка приводила также к многодневным блужданиям партизан по лесу в стиле Ивана Сусанина. Были данные и о самодурстве, когда пьяный комиссар отряда расстреливал своих бойцов.

Поступали в штаб и открытые жалобы. В 1943 году комиссар Полтавского соединения Негреев не без сарказма отмечал, что командира соединения Салая и его зама по разведке Короткова объединяет любовь к самогону. Называя Короткова «классическим алкоголиком», Негреев пишет, что разведка соединения активно занимается поиском. Поиском самогона.

Но писали Строкачу и о других проблемах. В январе 1943 года представитель ЦК компартии Украины Иван Сыромолотный, один из начальников Сумского соединения, сетует: «Плохо, что нет водки. Спирта здесь не гонят. Самогона мало и плохой, но все равно пьем, как только попадется».

Видимо, Строкач не проникся этой проблемой, ведь через месяц ему докладывали: Сыромолотный материт его и штаб, ежедневно играет в карты и пьет. Очевидно, тот самый плохой самогон.

Вышестоящие командиры пытались обуздать горячие головы. 17 августа 1943 года командир Сумского соединения Петр Вершигора издал приказ о недопустимости пьянства среди разведчиков: за употребление спиртного во время разведки и вне лагеря – расстрел на месте. Такие суровые меры лишний раз подтверждают распространенность этой проблемы в партизанской среде. Некоторые командиры прибегали к методу кнута (без пряника), причем, как мы уже вспоминали, Сидор Ковпак делал это в прямом смысле слова. Тяжелой рукой боролся с пьянством и комиссар Семен Руднев.

Описанные примеры ни в коем случае не вызваны желанием очернить советское партизанское движение и развенчать его легендарных героев. Приведенные факты взяты из документов, авторами которых были сами же красные партизаны, а не их враги. И хотя о пьянстве партизан тоже ходили легенды, это нисколько не умаляет их военный талант, храбрость и заслуги. В открытом бою наши партизаны давали прикурить не только полицаям, но и мощным полевым частям вермахта. Как отмечает историк Владислав Дудко, «такую роскошь, как пьянство, с минимальным для себя ущербом могли позволить лишь первоклассные формирования, с хорошо налаженной системой охранения и запасом трезвых командиров». Отряды Ковпака и Федорова были не только базовыми соединениями для советского партизанского движения, но и в определенном смысле лучшими. Партизаны Ковпака совершили два глубоких рейда на территорию Украины: Сталинский рейд (в конце 1942 года) и Карпатский (лето 1943). После того как Ковпак оставил командование соединением, оно было переформировано в Первую Украинскую партизанскую дивизию и под командованием Вершигоры совершило еще один выдающийся рейд под Варшаву. Отряд Федорова также отличался высокой боевой активностью в 1941-1942 годах. А в 1943-1944-м это было единственное соединение, которое на протяжении девяти месяцев базировалось на территории, находящейся под влиянием или даже под контролем украинских националистов в самом центре Волынской области.

«Напились, как сукины сыны, и шухарили»

Можно сколько угодно читать официальные сводки с фронтов, касающиеся фактов пьянства на войне, но красноречивей всего выглядят цитаты из дневников партизанских командиров. В них более свободно и эмоционально описываются будни жизни лесных вояк. Особенно много записей на тему пьянства содержит дневник командира отряда Черниговско-Волынского соединения Героя Советского Союза Григория Балицкого (все записи за 1943 год).

30 марта: Свои именины отмечал Герой Советского Союза, начальник соединения Алексей Федорович Федоров: «Выпить было нечего, но перспектива была. И уже к вечеру появилась „перспектива“ в виде ведра самогона и нескольких литров спирта 96 градусов». Количество лиц, принявших участие в застолье, Балицким не уточняется.

9 апреля: Сообразили на троих три Героя Советского Cоюза – автор дневника, Федоров и Ковпак. Автор резюмирует: «Эх! И погуляли крепко, было очень много самогонки и хорошей закуски». Часто в дневнике упоминается, как Федоров срочно вызывает Балицкого в штаб и почти всегда «срочный» вызов являлся приглашением выпить самогона. Как и приглашение вместе позавтракать.

11 мая: после «завтрака» Федоров и Балицкий отправились на речку – глушить рыбу, наловили 5 кг. Автор пишет: «И так прошел день – выпивка и закуска свежей рыбой».

5 июня: «Ночью пришлось погулять, водки достали 20 л и 20 л спирта. Гуляли крепко. По-партизански. Сегодня также был у девушки Лидии. Там были Танюша, Аленка, Оля, Павлина и Роза. Гуляли поздно, пришлось задержаться у Лидуси лишь потому, что не было ночного пропуска».

27 июня: Федоров с руководством соединения выехал в местный отряд, оставив Балицкого за главного. Вечером «все командование приехало пьяное, даже комсомолка Мария Коваленко приехала крепко выпивши, Кудимов – секретарь парткомиссии, и Рванов – нач. штаба части, были в дрезину пьяные». А уже на следующее утро в штабе «завтракало» много гостей – «часть понапивалась до потери сознания». После завтрака Федоров с гостями пошел проверять состояние пулеметов и автоматов, выпустив в воздух более 1 500 патронов. Балицкий сетует: «Старшему начальнику ничего не скажешь, несмотря на то что глупости творит».

29 июня: Федоров пригласил Балицкого на «исключительно хороший завтрак». На столе «был спирт, закуска, жареные грибы, вареные яички, молочная каша, но нельзя забывать о таком блюде, как жареная свежая рыба».

2 октября: Поздно вечером вернулись бойцы с «хозяйственной операции» из соседнего села, откуда привезли «пудов 80 муки, 50 голов крупного рогатого скота и более 150 шт. овец». Балицкий пишет, что командиры бойцов «напились, как сукины сыны, и шухарили, как не следует делать партизанам». Балицкий «хотел выгнать их к чертовой матери», но оставил, мотивируя тем, что ранее «за ними не было никакого замечания».

15 октября: В соединение прибыл видный партизанский командир Дмитрий Николаевич Медведев, в связи с чем «целый день почти пьянствовали». Балицкий даже оправдывался: «Водка была Медведева. У меня ее нет, и никогда не водится».

22 октября: «Почти весь день пили. У Медведева до черта самогонки, у него имеется свой аппарат».