Хлеб для Сталина. Истории раскулаченных

Специальный корреспондент ИД “Коммерсантъ” Арина Бородина и автор Алексей Пивоваров обсудили картину в эфире “Коммерсантъ FM”.

Центральной темой фильма станет коллективизация 1930-х годов. В фильме участвуют Чулпан Хаматова и Алексей Серебряков.

— Алексей, первый вопрос, который напрашивается у меня: вы c 2009 года сняли уже четыре собственных фильма о Великой Отечественной, и все они вызвали большой резонанс, их обсуждали. Скажите, почему вы ушли от темы войны и вернулись назад, вроде бы тоже к теме войны, как написано в пресс-релизе НТВ — “другой войне, не менее кровавой и трагической: раскулачиванию и коллективизации начало 30-х годов”. Почему, собственно, ваш новый фильм посвящен именно этой теме?

— Да, даже пять было фильмов, а не четыре, но это неважно.

— Я могла ошибиться, да.

— Потому что, на самом деле, как раз когда мы работали над документальными драмами о Великой Отечественной, я все время натыкался на то, что эта история имеет какой-то, как модно говорить, приквел — она с чего-то началась, там было что-то еще. Неслучайно так сдавались в плен в первые год войны, неслучайно так легко Власов вербовал к себе солдат в свою армию. Очевидно было, что была какая-то предыстория. И все время, когда мы снимали этот фильм о Власове, натыкались на то, что там, где мы едем с поисковиками, скажем, была деревня такая-то и здесь была деревня такая-то, а сейчас этих деревень нет! Я внезапно понял, что не война, не Великая Отечественная причина этого. Когда я стал разбираться, я понял, что на самом деле это как раз последствия коллективизации.

Когда я стал про это читать, понял, что это действительно еще одна война — вторая гражданская, которая по последствиям, безусловно, тяжелее первой, даже не побоюсь этого сказать, по долгосрочным последствиям тяжелее Великой Отечественной.

— Вы год снимали этот фильм?

— Да, даже чуть больше, где-то в конце лета 2011 года мы начали съемки.

— Я прочитала опять же в пресс-релизе о том, что в вашем фильме прозвучат личные истории губернатора Краснодарского края Александра Ткачева, известного музыканта, солиста группы “Чайф” Владимира Шахрина, журналиста Леонида Парфенова, бизнесмена Альфреда Коха, о том, что их семьи пострадали от коллективизации, во времена Голодомора… Видимо, у каждого из них своя, личная трагическая история. А все они прямо в кадре будут об этом рассказывать и вспоминать?

— Да, но вами перечисленные люди — это еще не все, кто участвует в нашем фильме. Там еще два человека, среди них, кстати, Эдуард Сагалаев. Это люди, которые в кадре рассказывают истории своих предков, истории раскулаченных. И они не просто так рассказывают, а на тех местах, где когда-то жили и где были раскулачены их предки. И, на самом деле, главная химия в фильме возникала-то от того, что люди приезжают на те места, где все произошло, видят на самом деле, что сейчас происходит на этих местах. И вот от этого понимания того, как это было, какая это была жизнь, и как там сейчас все выглядит, эти рассказы становятся еще более драматическими, еще более сильными. Мне показалось, что это прозвучало намного сильнее, чем если бы это было обычное интервью. А наше дело было — экранизировать эти рассказы методами игрового кино.

— Я как раз обратила внимание именно на то, что в фильме будут личные истории известных, очень разных людей, что это действительно очень пронзительный, неожиданный ход для фильма: личные истории через художественную экранизацию. Но в анонсах на канале НТВ, которые сейчас в эфире идут очень часто, есть еще один эпизод, где вы сами стоите в кадре стоите на фоне сельского кладбища и говорите о том, что на вот этих погребальных камнях и крестах кругом фамилия Пивоваров. Скажите, это такое совпадение? Или в этом фильме еще и личная история вашей семьи?

— Я не пытался в этом фильме выставить себя героем, я там, на самом деле, появляюсь кадре только один раз, в самом конце, чтобы объяснить, почему я лично взялся за эту тему. Это действительно моя личная, моя семейная история. Но в гораздо большей степени это история моей страны. Я ее чувствую своей и, безусловно, мои предки, которые все были крестьяне из Курской области, тоже прошли через все то, через что прошло русское крестьянство. И, разумеется, это не случайное совпадение, я просто счел необходимым объяснить, почему я взялся за эту тему.

— В вашем фильме играют Чулпан Хаматова, Алексей Серебряков — действительно актеры первой величины. И это уже не первый случай, когда в ваших фильмах появляются очень известные актеры: тот же Серебряков уже снимался у вас в фильме “Брест. Крепостные герои”. Скажите, именно игровых эпизодов в фильме больше, чем документальных? И то, что есть художественная реконструкция, да еще с такими известными актерами — это дань нынешним реалиям, потому что игровая часть лучше воспринимается телевизионной аудиторией? Или художественное и документальное распределены в фильме в равных пропорциях?

— Мы делаем документальные драмы. Этот жанр предполагает синтез разных направлений: и игрового, и документального. Я бы сказал, что, наверное, грубо — половину на половину у нас будет. Помимо игровых сцен, еще очень много архивной хроники, которую я уверен, многие видят впервые, которая очень сильная сама по себе.

Я, например, очень удивился, думал, что раскулачивание не снимали, а на самом деле, нет — ничего не стыдились, снимали и делали пропагандистские фильмы. Когда мы стали искать, вдруг обнаружили, что достаточно много есть хроник про раскулачивание.

— Когда в 2009 году на экраны на НТВ вышел фильм “Ржев: неизвестная битва Георгия Жукова”, был огромный скандал. Этот фильм вызвал большой резонанс, многие возмущались, в том числе и ветераны войны. И не только после этого фильма, но и после других ваших работ о Великой Отечественной говорили часто, что искажена, дескать, реальность — то, как было на самом деле. После этого фильма “Хлеб для Сталина. История раскулаченных” — уже название само по себе очень “бьющее” и тоже подразумевает скандал при том отношении к Сталину, какое есть у части российского общества — вы ожидаете какого-то эмоционального всплеска, каких-то полярных точек зрения? На что вы рассчитываете после показа этой работы?

— Я, прежде всего, хочу, извините, вас поправить, что бурная реакция была не у ветеранов. От них я как раз получил много хороших писем. От тех, кто реально сидел в окопах, было очень много писем…

— Ветераны тоже возмущались, Алексей, было такое.

— Но в основном, громче всех возмущались так называемые “ответственные за патриотическое воспитание”, как правило, родившиеся после войны. Но, тем не менее, да, там, конечно, были разные отклики.

— Разные, разные.

— Я думаю, что после “Хлеба для Сталина…” тоже будут разные отклики, потому что роль Сталина мы показываем достаточно однозначно: как главного проводника, идеолога этой политики, не побоюсь этого слова, как главного палача русского народа, русского сельского уклада жизни. Я понимаю, что многим, наверное, это не понравится. И ожидаю, что будут какие-то, наверное, не самые лестные отзывы. Но я к этому абсолютно готов. Потому что я считаю, что мы сделали то, что должны были сделать.

— Скажите, сколько ваш фильм идет в эфире НТВ?

— 1 час 30 минут.

— Удачной вам премьеры.