Глобальный суперкласс

В мире всегда существовало неравенство в распределении богатства и доходов: между государствами, классами, группами и отдельными людьми. В капиталистическом мире, в капсистеме это неравенство, за исключением очень короткого отрезка времени (1940-е–1970-е годы — и то не во всём) постоянно росло: богатые богатели, бедные, которых они давили железной пятой, беднели. В 1820 г. разрыв между богатыми и бедными странами был 3:1, в 1913 г. — 11:1, в 1973 г. — 44:1, в 1992 г. — 72:1. В начале XXI в. он ещё более увеличился: в 1983 г. верхние 500 транснациональных корпораций имели годовой доход, равный 15% глобального, в 2007 г. он составил 40%.

Аналогичным образом обстояло и обстоит дело с экономическим неравенством между классами и группами. Однако за последние 30–35 лет оно выросло фантастически, скачкообразно. В результате на сегодняшний день 10% взрослого населения Земли контролируют 85% мирового богатства, а на долю нижних 50% приходится 1% богатства. Внутри верхних 10% 2% владеют 50% богатства человечества, 8% — 35%, а самый верхний 1% (по разным оценкам — 90–100 тыс. чел.) — 40% (т.е. на 9% приходится 45% богатства). Этот 1%, как пишет Д. Роткопф, автор книги «Суперкласс. Те, кто правит миром», состоит примерно из 40 млн. миллионеров и полумиллионеров, из них 9,5 млн. чел. имеют более 1 млн. долл., а 95 тыс. — более 30 млн. долл.; ну и, наконец, около 1 тыс. — это миллиардеры.

Роткопф написал свою книгу 10 лет назад, за это время благодаря финансиализации число миллиардеров выросло до 2 694, из них 437 добавились только за 2017 г., почти полтора миллиардера в сутки; один Китай штамповал 4 миллиардера в неделю. Естественно, богатство всей этой публики, как и число миллиардеров, тоже выросло. Согласно World Wealth Report, собственно миллионеров в 2013 г. было 12 млн. человек с совокупным богатством 46,2 трлн долл. (всё мировое богатство на тот момент составляло 241 трлн долл.). Цифры по численности миллионеров на сегодняшний день мне неизвестны, но, думаю, она тоже увеличилась — и поболе, чем миллиардеров.

Изменение величины богатства, стремительный рост неравенства отразились в изменениях не только социальной структуры общества в целом (они происходили за счёт ухудшения положения нижних двух третей общества), но и в структуре верхних слоёв мирового капиталистического класса. Впрочем, верно и противоположное: сами эти структурные изменения, как результат сознательного социально-политического курса, практически с самого начала выступали фактором, «машиной» резкого увеличения неравенства. Иными словами, мы имеем дело с «кольцевой причинностью», с комплексом взаимосвязанных причинно-следственных рядов.

Структура капиталистического класса не определяется только количественно — существуют качественные различия, причём время от времени они меняются. В последние десятилетия, т.е. с 1980-х годов наверху пирамиды мирового капиталистического класса сформировалась новая фракция, особая глобальная элита, намного более могущественная, как пишет Д. Дюкло, чем любая другая группа жителей планеты, и, как подчёркивает Д. Роткопф, определяющая повестку дня для 99% населения. Эта группа напрямую связана с глобализацией, она — её порождение и бенефициар.

Как заметил Дж. Фо: «Рынки внутри государства формируют группу людей, у которых больше денег и власти, чем у остальных. Поэтому было бы странно, если бы глобальные рынки не создали международного господствующего класса, экономические интересы членов которого больше пересекались бы друг с другом, чем с интересами большинства граждан одной с ними страны». И, надо сразу сказать: класс этот, точнее, данная фракция мирового капкласса, существенно отличается от того, что описывали Т. Веблен, М. Вебер, Ч. Райт Миллс, Дж. Домхоф и др.

Называют этот глобальный класс по-разному: глобократия, космократия, нетократия (т.е. те группы, которые контролируют сетевой сегмент современного мира и якобы играют независимую — или даже доминирующую — роль по отношению к капиталистам-банкирам, промышленникам-корпоратократам), новый верхний класс (НВК), креативный класс (термин предложен в 2002 г. Дж. Мэзоном, который писал: «Если вы учёный или инженер, архитектор или дизайнер, писатель, художник или музыкант, или если вы используете вашу креативность как ключевой фактор вашей работы в бизнесе, образовании, юриспруденции или в других профессиях, то вы член креативного класса»); бобо (Дж. Брукс: bourgeois bohemians — «буржуазная богема»); суперкласс (Д. Роткопф), сверхкласс (overclass как противоположность underclass'а — М. Линд); гиперкласс (Ж. Аттали); гипербуржуазия (Д. Дюкло).

Прежде чем перейти к рассмотрению этого нового слоя, или «нового верхнего класса» (НВК) отмечу: при том, что все перечисленные выше термины верно фиксируют частичные черты, аспекты некоего социального явления, в целом они не могут удовлетворить исследователя. Во-первых, за исключением «гипербуржуазии» Д. Дюкло, они в лучшем случае не отражают, а в худшем затушёвывают классовую суть нового слоя. Во-вторых, они не содержат в себе не только ответ на вопрос о причинах и истоках возникновения так называемого НВК, но не предполагают и сам вопрос. Дело в том, что глобально-финансиализированный капитализм не нуждается ни в многочисленном рабочем классе, ни в многочисленном «среднем классе»; более того, они для него опасны.

НВК и новый «верхнесредний класс» — результат прессовки и отжима старого «среднего класса», численно уступающие ему, но в принципе выполняющие ту же функцию при 2-х верхних процентах общества, что в другую эпоху выполнял старый «средний класс». В-третьих, указанные термины выводят за рамки анализа реальных хозяев мировой игры, а именно финансово-аристократический комплекс, будто его не существует. На самом деле так называемый НВК — функция этого комплекса, его обслуживающий персонал, возникший в определённый момент исторического развития как реакция на глобализацию и финансиализацию капитала, т.е. на новый запрос его хозяев результате действий этих самых хозяев (ещё об одной проблеме, связанной с этими терминами, скажу позже).

Слой этот действительно отличается от других групп мирового капкласса в нескольких отношениях. Во-первых, он возник и существует на финансовой, можно сказать, виртуальной основе, практически не связанной с реальным производством, содержанием, т.е. он предельно функционален. Во-вторых, слой этот глобален — не интернационален, а наднационален; для его представителей государства, государственность и всё, что с ними связано, — это из разряда «теней забытых предков» и досадных помех, то же — с государственными и национальными идентичностями.

В-третьих, слой этот гетерогенен: в силу его функциональности в нём оказываются те, кто содержательно имеет к капиталу минимальное отношение; в силу глобальности и криминального характера глобальной экономики (достаточно сказать, что очень значительная часть банков в мире существует за счёт о внелегальных сегментов торговли) — представители около-, полу- и просто криминальных кругов.

Роткопф даёт такой «групповой портрет» того, что он называет «суперклассом»: «Руководители государств, исполнительные директора крупнейших мировых компаний, медиамагнаты, миллиардеры, активно распоряжающиеся своими капиталами, предприниматели — пионеры новых технологий, нефтяные бароны, управляющие хедж-фондов, частные инвесторы-акционеры, верхушка военной иерархии, немногие выдающиеся религиозные лидеры, горстка знаменитых писателей, учёных и художников, даже главы преступных синдикатов...».

Последнее не должно удивлять: глобальная экономика — криминальная экономика par excellence. Во время финансового кризиса 2008–2009 гг. в крупнейшие банки было вброшено около 352 млрд наркодолларов — так устранялся дефицит ликвидности. Глобальная финансовая система уже не может существовать без «грязных денег», т.е. она в значительной степени приобретает криминальный характер, воздействуя в определённом направлении на политику, которая в значительной степени криминализируется.

Так, многие игры администрации Обамы с Ираном и вокруг него, по-видимому, в значительной степени были акцией прикрытия криминально-экономической базовой операции. О де факто узаконенном политическом криминале (или о криминалополитике) Франсафрики, о чём немало написано французскими же журналистами я уже не говорю, но это отдельная тема, здесь достаточно зафиксировать тот факт, что необуржуазия финансиализированного капитализма — это в значительной степени криминальная буржуазия.

Теперь ещё об одной проблеме. Хотя приведённые выше термины (глобократия, космократия и др.) ориентированы в принципе на отражение одного и того же явления, они далеко не во всём совпадают, точнее, совпадают по принципу «кругов Эйлера». Так, далеко не вся «гипербуржуазия» относится к «суперклассу», определяющему «мировую повестку дня». За пределами НВК, а точнее — над ним остаются старые финансово-аристократические семьи, которые определяли и определяют эту повестку задолго до появления НВК и чьей функцией, чьим орудием он является.

К «суперклассу» («сверхклассу», «гиперклассу» и т.п.) не относится значительная часть бобо (т.е. богемной буржуазии — термин Дж. Брукса) и так называемой нетократии. В то же время богемизация вкусов, поведения, установок во многом затронула бóльшую часть НВК, что неудивительно. Богема, в отличие от классической буржуазии, всегда была оторвана от производства, от «физической экономики» (Л. Ларуш), жила в своём богемном мире. Принципы конструкции этого мира и финансиализированного капитализма по сути совпадают, финансиализированный капитализм, «гипер» (т.е. «над») буржуазия оторваны от производства, от реальной («физической» — Л. Ларуш) экономики, от содержательных аспектов бытия, по сути — от реальной жизни основной массы мирового населения, «парят» над ней. Отсюда — богемизация буржуазии.