Москва бросает вызов НАТО? Как понимать новые приступы державной показухи?

Уже неоднократно отмечалось, что история политиков ничему не учит. Я не всегда верю в совпадения, но сегодняшний военно-патриотический угар, в который погружается определенная часть россиян по поводу «отвоевания» Крыма и борьбой с Западом, очень сильно напоминает события столетней давности.

Для начала уместно вспомнить еще один эпизод русской истории, непосредственно связанный с Крымом. Это Крымская война 1853 – 1856 гг. Самым значимым моментом здесь была, как мы помним, оборона Севастополя. Считается, что поражение в этой битве сильно расшатало здоровье императора Николая Первого, переоценившего возможности российских войск. Примечательно, что военная компания сопровождалась угарной ура-патриотической антизападной пропагандой. Причем важно понять, что само упорство русского царя в достижении военных целей диктовалось сугубо мессианской задачей «освобождения» Константинополя от неверных. На эти «духовных скрепах», собственно говоря, и строилась самодержавная власть. Вне мессианского контекста оценивать подобные события совершенно невозможно. И тот факт, что русским войскам не удалось добраться до Константинополя, в кругах патриотически настроенных интеллектуалов вызывал сильное огорчение.

Накануне Первой мировой войны эта тема была поднята заново, и в каком-то смысле действия русского правительства диктовались всё той же мессианской задачей. Государство, подавив революцию, с новым пылом ухватилось за «духовные скрепы». Пропаганда, как и при Николае Первом, начала усиленно давить российским подданным на мозги, вызвав нешуточную волну энтузиазма. Ближе к 1914 году и впрямь создалось впечатление, будто народ и самодержец едины в своих стремлениях утвердить величие России во всем мире.

Вот так: "Россия - это не Европа". Очень наглядно, недвусмысленно и доходчиво.

Самыми искренними проводниками державно-мессианской идеологии стали, как всегда, корифеи русской мысли. За несколько лет до большевистской революции наши духоносные интеллектуалы принялись обсуждать вопрос о вселенском призвании России в деле объединения христианских народов. Всерьез был поднят вопрос и о необходимости завоевания Константинополя. Еще во время Первой Балканской войны богоискатель Сергей Булгаков пишет в своем дневнике:

«Пробил знаменательный час истории. Наступила година, которую ждала старая Русь с ее мечтою о «Третьем Риме», столице Православного Царства, приближается срок для исполнения политического завещания Достоевского о том, что рано или поздно «Константинополь должен быть наш», приближается момент, когда Россия должна будет сказать твердое слово и решить им окончательную судьбу ею же вызванных к политическому бытию славянских государств. Назрели всемирно-исторические события, в которых Россия призвана играть первую роль».

Достоевский считается "русским пророком". Хотя именно такие богоискатели как он направляли общественное сознание на эфемерные цели. Завоевание (точнее - "освобождение") Константинополя - одна из них.

В начале XX века новое поколение русских богоискателей подняло на щит идеи Достоевского, фанатично уверовав в ложные "предначертания".

Впоследствии Булгаков (и другие его коллеги-богоискатели) с энтузиазмом воспринял вступление России в Первую мировую войну, узрев в этом событии час рождения «новой соборной общности». Как он написал уже после революции:

«… не отказываюсь и от мысли, что участие в мировой войне могло оказаться великим служением человечеству, открывающим новую эпоху в русской, да и во всемирной истории, именно византийскую. Но этим, конечно, предполагалось бы изгнание турок из Европы и русский Царьград, как оно и было предуказано Тютчевым и Достоевским».

Ключевая фраза здесь: «могло оказаться». То есть наши «пророки» особенно крепки задним умом. Как выясняется, идеей грядущего вселенского переустройства бредила немалая часть российской духовной элиты. Павел Флоренский пишет: «В начале всемирной войны, когда предвиделась близкая возможность завоевания Константинополя, в кругах, притязающих на исключительную верность каноническому строю, с большой тревогою разбирался вопрос, как же быть тогда с Константинопольским Патриархом, которого мудрено подчинить Святейшему Синоду, а вместе с тем не складно и сделать верховною главою Русской Церкви. <…> Кажется, из-за этого затруднения иные были даже готовы отказаться от Константинополя».

Представляете себе картинку: грохочет война, на фронте гибнут русские солдаты, большевики пытаются развалить тылы, а в этом время некие «духовно продвинутые» особы очень увлеченно и «с большой тревогою» делят шкуру неубитого медведя (выражаясь по-простому). Архиепископ Антоний (Храповицкий) в 1916 году (!) разрешил дилемму следующим образом: он просто предложил… возродить Византийскую империю, объединив «теперешнюю свободную Грецию с Царьградом под мирской властью Самодержца-грека и под духовой властью Вселенского греческого Патриарха, - и тем отблагодарив эллинский народ за то, что он некогда освободил нас от рабства диавола и ввел в свободу чад Божиих, сделав нас христианами». Действительно, делов-то – взять и возродить Византийскую империю!

1914 год. "Святорусское воинство" идет на Запад выполнять свою духовную миссию! Начиналось все бодро, восторженно, духоподъемно.

Сегодня на такие масштабные деяния российские патриоты уже не замахиваются, однако истерика по поводу Крыма имеет, безусловно, тот же источник. Это все те же традиционные фантазии о мировой роли России и русского народа, о вселенском призвании, и великой мессианской задаче. Понятное дело, когда пространство этого влияния сужается под напором объективных обстоятельств, то данное обстоятельство начинает восприниматься как покушение на смысл самого существования нашей страны. Миф оказывается сильнее логики, сильнее элементарного здравого смысла.

Просто поразительно, с каким маниакальным упорством (именно упорством) российское руководство - под крики возбужденных фантазеров - загоняет себя в тупик. Совершенно очевидно, что сто лет назад в царском окружении толпились «эксперты» такого же рода. О том, что Первая мировая война стала для Российской империи мощнейшим катализатором революционных выступлений, написано достаточно. Патриотическое «единение», наблюдавшееся с момента вступления России в войну, спустя пару лет сменилось унынием и разочарованием. Кабинетные фантазии русских философов оказались далеки от прозаических реалий. Очутившись в эмиграции, некоторые из них стали задним числом свалили все на народ, якобы оказавшийся «недостойным» выполнения великих задач. Естественно, обругали и революционную интеллигенцию, будто бы изменившую традиции. Но ни один из этих высокодуховных умников не объявил себя лжепророком или хотя бы просто наивным болваном, оторванным от жизни.

Буквально теперь, подчеркиваю, мы переживаем аналогичный момент. Никто из тех, кто сейчас с пылом ратует, прикрывшись патриотической риторикой, за вмешательство в украинские дела, абсолютно не считает себя фантазирующим безумцем. И после краха этой глупой авантюры, естественно, найдет виновных в том, что великая миссия не состоялась. То, что она не состоится ни при каком раскладе, сомнений нет абсолютно никаких. Другое дело, как долго и в каких масштабах развернется эта затея, до какой черты дойдут кремлевские деятели. Но в любом случае есть серьезное подозрение, что Крымская авантюра может стать детонатором развала путинской РФ.

Современного ревнителя "духовных скреп" всегда можно узнать по очень одухотворенному облику...

Олег Носков