Атака – Я помню! Я горжусь!

 Вечером, в теплое время года, начиная, примерно, с конца апреля, на улицах Сергиева - Посада можно встретить одиноко гуляющего человека. Он совсем не похож на паломника, но не похож и на местного. Москва втянула тихий городок в свой ритм, и даже вернувшись с работы из столицы, здешние люди несут на себе след нервной торопливости. Наш же герой медленно идет вдоль старых улиц и никуда не спешит. В нем вроде бы нет совершенно ничего необычного и примечательного. Лет 30-40, обычное русское лицо. Его нельзя выделить в толпе. Вот, мимо него пробегают дети. Они полны жизни и долго можно смотреть на то, как одна эмоция сменяет другую на их лицах, как они носятся вдоль и поперек, галдят и смеются. Фигура в черной куртке теряется на фоне яркого детства. Но все это только на первый взгляд. Если присмотреться к мужчине повнимательнее, проследить его путь, то можно сделать неожиданное и неприятное открытие. Когда он немного ускоряет шаг, чтобы перейти дорогу, неловкость его движений выдает протез под брюками. Должно быть, у него нет ноги по самое колено. Стоит это заметить и уже сложно оставить его одного, хочется пойти за ним, узнать о нем еще что-то. Возможно, спросить, о чем он думает, гуляя вечерними часами по этому старому городу.

Он часто останавливается. Нельзя сказать, то ли думает о чем-то, глядя на знакомое место, то ли просто от ходьбы начинает болеть нога. Много курит. Курит довольно необычно – хоть и нет ни дождя, ни ветра, он прикрывает сигарету сверху своей ладонью. Когда он выдыхает дым, кажется, что он хочет, что бы тот как можно быстрее рассеялся и стал незаметен. И вот еще что необычно, когда он затягивается, лицо его напрягается как-то неравномерно, как будто одни мышцы слабее других или вовсе не работают.
Я не спешу, и, гуляя, иду за ним уже достаточно долго, он успел выкурить с полпачки. Похоже, что он заметил меня давно, но сначала не придал виду. Теперь чувствуется, что мое общество ему явно не по душе, а мне и самому стало неинтересно за ним плестись. Ускоряю шаг, и скоро он исчезает за спиной.

И все же немного погодя я понимаю, что интерес меня не оставляет. Есть что-то волнующее в его фигуре и в том, как он курит. В Москве я никогда не узнал бы про такого человека, но Сергиев - Посад маленький город и жизнь каждого на ладони. Уже не помню, кто это был, может его сосед, случайно встреченный мною бывший одноклассник или коллега по работе, а может быть продавец в магазине. Этот кто-то на мой вопрос о странном прохожем буднично бросил два слова и отвернулся по своим делам – «Курская дуга».
Мясорубка, в которой плавились танки, пули, словно рои насекомых, носились по горящим полям, а дышать было невозможно из-за гари и дыма. И вот так обыденно - сказал и забыл.

Хотя, наверное, его можно понять. Его отношение к этой войне. Никому не нужная и начатая по глупости. Ну что, не могли разве Сталин и Гитлер договориться? Да и не так он, Гитлер, был плох. Вообще-то наши солдаты чинили больше зверств, чем немцы. А самое главное, зачем? Даже если начали войну, надо было скорее заключать мир, ну или сдаваться в плен. Серьезно – такая война для дураков. Кто-то говорит, что от победы над Германией зависело единство нашей страны и ее шансы на будущее. А кто-то говорит, что победи нас немцы, мы жили бы лучше и спокойнее. В конце концов, приезжают же сейчас к нам немецкие бизнесмены, туристы. Что в этом такого? Ну, а наших стариков и девчонок…ну во-первых не так уж много их и погибло. Из лагерей их всех поотпускали давно, что бы там кто не говорил, нет больше русских в рабстве. А во-вторых, можно было бы, и забыть про эти жертвы ради мира и стабильности, так ведь?

Да нет, конечно, не так. И сказал мне этот незапоминающийся и обычный знакомец ветерана совсем не это. Скажи он про Курскую дугу, его глаза изобразили бы уважение, голос выделил бы каждую букву этих слов. Как по телевизору, он потянул бы окончание, а в середине чуть не перешел на шепот. Словом – показал бы значимость. А в меня он бросил другими словами. Бросил, как обрывком программы передач или рекламным объявлением – «Первая чеченская».

А там тоже все взрывалось и полыхало. Там, снайпер 131-ой бригады, Сергей Кравченко, вытаскивал на руках голую и полуживую из подвала небольшого концлагеря. Там он потерял контроль над собой, после того как натолкнулся в лесу на то, что осталось от его сдавшихся в плен сослуживцев и еще нескольких гражданских. Потерял контроль и побежал в бой без рассудка, на одних эмоциях. Там получил две контузии и потерял ногу. И у снайпера этого есть имя. Есть одинокий вечерний город. Только 9-ого мая у него нет.