Банальность пост-тюремного Ходорковского, или скрытый, комбинационный расчёт?

 

Как и ожидалось, после выхода Ходорковского из тюрьмы, его начали терзать журналисты, расхватывать на куски. Сдержанный МБХ не поразил их сенсациями, разве что тем, что практически причислил себя к националистам, причем имперского толка. Аккуратный в словах бывший узник номер один неожиданно яростно заявил, что в случае угрозы территориальной целостности России “пойдет воевать за Северный Кавказ”. Интервьюирующая его Альбац после таких заявлений даже временно убрала этот фрагмент с сайта New Times (а также, очевидно, за шпильки в адрес Навального, которого МБХ назвал просто хорошим парнем, а не верховным апостолом, первым после Бога).

Тюремный период жизни, безусловно, обогатил Ходорковского. Будучи человеком, обладающим цепким умом, он подразмыл таким серьезным житейским опытом свой столичный предпринимательский душок, снобизм хозяина жизни. Тюрьма накапливает в себе Краснодар и Смоленск, Нальчик и Питер, Казань и Хабаровск, позволяя ощутить пространство Родины, даже связывая людей репрессивной стороной государственности. Некоторые вещи, очевидно, предстали перед МБХ в реальном свете, лишенные ельцинской или гайдаровской ортодоксии. Например, сформировалось понимание, что в России дробить собственную страну на куски могут только идиоты, лишенные чувства историзма. Что в этом случае неизбежна кровь, миллионы жертв.

 

Кстати, одним из самых контрастирующих людей, с кем довелось общаться в застенках Ходорковскому в 2005 году, стал полковник Квачков, запертый по первому делу о покушении на Чубайса. Столь разные соседки по камере не ссорились, много говорили, обсуждали. По заявлению обоих, совместные беседы обогатили и воротившего нефтезаводами дельца-мироеда из 90-х и советского служаку, увлекшегося национал-патриотизмом. После месяца соседства на нарах Квачков заявил, что Михаил Борисович – “исключение из барыг”, “мыслящий человек”, ощущения от общения с которым “самые хорошие”.

В чем никогда нельзя было обвинить Ходорковского, так это в несамостоятельности действий. МБХ всегда был ведущим, а не ведомым, всегда стремился задавать тренд, а не плестись за кем-либо. Даже находясь в тюрьме, скованный в поступках, он остался отстраненной фигурой, не качнувшейся ни в одну из кремлевских или оппозиционных ниш.

 

Либерализм Ходорковского – это либерализм исторического субъекта, он осмеливается мыслить геополитически – условно говоря, подражая США, а не колонии США. Подобно тому, как для МакКейна или Обамы очевидно то, что подтачиваемый мексиканцами Нью-Мехико – неотъемлемая часть государства, для МБХ очевидно, что Северный Кавказ – это Россия. Ходорковский как настоящий конкистадор невозмутимо сверкнул очками – “Это наша земля, мы ее завоевали.” 

Безусловно, Ходорковский – сторонник олигархической экономики, крайний капиталист. Однако, соприкосновение с дном, погружение в глубины тюремной русскости, сделало его интеллект масштабней. Из камер МБХ вещал про неизбежный “левый поворот” – вовсе не из симпатий к коммунизму, а просто трезво осознавая своих цепким еврейским умом, что огромная, необъятная глыбина-страна не перестроится по заветам Адама Смита, изрыгаемым столичными яппи, рассматривающим мир в пределах центра мегаполисов.

 

Пост-тюремный МБХ пока весьма банален. Неяркие, обтекаемые формулировки, отсутствие деловых и политических амбиций, планов на будущее. Больная мама, американизированный сынок. Человеческое, слишком человеческое. Ожидаемое второе пришествие не состоялось, реки не потекли вспять. Впрочем, хитрец Ходорковский всегда славился не рокотом скандальных заявлений (в отличие от Березовского), а построением скрытых комбинаций.

 

Андрей Песоцкий 

Логин:

Пароль:

Забыли пароль?