Евреи создавали советское искусство и литературу

 В течение многих сотен лет евреи, расселившиеся почти по всему цивилизованному миру, боролись за свое существование среди чужих и враждебных им народов. Веками вырабатывалась у них та национальная приспособляемость, которая выродилась затем в интриганство и паразитизм.

В СССР, где еврей получил полный простор для своей деятельности, эти их национальные черты проявились в полной мере и обеспечили им руководящую роль в стране. Пригретые большевиками, евреи были самым преданным и надежным оплотом сталинского режима. Еврейский дух пропитал все стороны советской жизни, в том числе и искусство и литературу.

В области живописи официальным законодателем советских эстетических вкусов долгие годы был Бродский (имеется ввиду Исаак Израилевич Бродский, прим. ред) специализировавшийся на портретах большевистских вождей, изображении торжественных заседаний и парадных приемов. 

Бродский мечтал о лаврах Давида, прославлявшего в своих картинах идеалы французской революции и гений Наполеона. Однако, его портреты Ленина, Сталина, Ворошилова и других руководителей советского государства, размножавшиеся в бесчисленных литографиях, лишены даже и тени той силы и убедительности, которой дышат произведения французского мастера.

Единственное, что выделяет Бродского из толпы других советских маляров от искусства, это хорошая техника и крепкий рисунок. Но бедность мысли и чувства, примитивность композиции и тусклый колорит превращают его портреты и картины в раскрашенные фотографии, кладут на них печать равнодушной ремесленной работы. 

Стиль натуралистического исполнения, не имеющий ничего общего с традициями национальной русской живописи, всегда яркой и взволнованной, является отчетливым выражением еврейского приспособленчества. И вот, это, еврейское приспособленчество рекламировалось советскими искусствоведами, как последнее достижение «социалистического реализма». По картинам Бродского предлагалось учиться поколению молодых художников.

Сам Бродский незаметно выступил в роли руководителя художественной жизни страны. Он был первым лицом в ленинградской академии художеств, выпестовавшей в своих стенах крупнейших русских художников, от Брюллова до Репина. Он был так же и директором русского музея (бывший музей императора Александра III). Когда Бродский несколько лет тому назад умер, улица перед музеем была названа его именем.

В области скульптуры пример Бродского был повторен евреем Гинзбургом, пожалованным советской властью в академики. Школа Гинзбурга, специализировавшегося, как и школа Бродского, на производстве портретов, бездарно и угодливо воплощает в гипсе, бронзе и мраморе образы большевистских вождей. Обе школы заняли господствующие позиции в советском искусстве и всячески тормозят развитие иных художественных течений.

Творческая практика мастеров евреев имеет прочную поддержку не только в благосклонном внимании к ним правительственных верхов, но еще и в том, что руководящие административные постыв государственных учреждениях, как правило, заняты их единоплеменниками. 

Так, фактическими руководителями академии художеств выступают профессора евреи Каргео и Гепиртц, редактор газеты «Советское искусство» еврей Альтман, директор Третьяковской галереи в Москве, где собраны все лучшие русские картины русских художников, еврей Грабарь. Теплая еврейская компания свила себе гнездо и в союзе советских художников, от которого зависит идейное руководство советским искусством и сбыт картин отдельных мастеров.

Такая же обстановка еврейского засилья встречает нас, когда мы обращаемся от искусства изобразительного к советской музыке. В области серьезных жанров евреями здесь не создано ничего. Видимо, эта область не представляла для них особого коммерческого интереса. Зато в жанре легкой музыки главные места заняты евреями. Популярные песни, исполняемые на всех советских эстрадах, ежедневно передаваемые по радио, распеваемые в популярных советских фильмах, почти все написаны композиторами евреями.

Первым советским песнотворцем официально признан еврей Исаак Дунаевский, награжденный за свою творческую деятельность орденом имени Ленина. 

Впрочем, надо оговориться, что, если деятельность Дунаевский развивает поистине кипучую, но творчества в ней явно недостаточно. Всем музыкально грамотным людям хорошо известно, что этот, с разрешения сказать, композитор, обеими руками черпает мотивы своих доходных песенок у других авторов, по большей части уже покойных. 

Даже в советской печати незадолго перед войной появился анекдот о том, что когда у Дунаевского пропала партитура его очередного сочинения, собака ищейка привела огорченного композитора к памятнику знаменитого русского музыканта прошлого века, где были выгравированы первые такты этой вещи. Относительно самостоятелен Дунаевский только там, где он разрабатывает еврейские мелодии. Поэтому, так рекламируется, например, его «еврейская комсомольская», которую даже в дни войны передают по радио чуть ли не по нескольку раз в день.Видимо, руководители музыкальной пропаганды в СССР считают, что «еврейская-комсомольская» должна особенно возбуждать своеобразный советский патриотизм русского народа.

Вслед за Дунаевским с его музыкальными акафистами во славу Сталина и счастливой советской жизни, выступает плотная шеренга других предприимчивых евреев, переводящих свои скромные музыкальные способности в нескромно толстые пачки советских денег. Братья Покрас, Хайт, Прицкер и ряд других глушат слушателей иудейско-большевистской музыкой, выдаваемой за художественное выражение русской национальной стихии. 

На самом деле ничего русского в их маршах и песнях, разумеется нет. Характерно в этом отношении, что самые бодрые и официально оптимистические темы разрабатываются всеми этими композиторами, как правило, в миноре. Так, русская песенная удаль, рожденная на просторах бескрайних степей, подменяется пресловутой иудейской грустью.

Под руководством еврея Утесова выступает и наиболее рекламирующийся печатью и радио государственный ансамбль джазовой музыки «Джаз Утесова» принимая самое деятельное участие в идеологической подготовки населения к войне. Его музыкальная «патриотическая» пропаганда оплачивалась соответствующими экстра-гонорарами.

Если евреев композиторов в области серьезной музыки почти нет, то как исполнители русской и иностранной музыкальной классики, они отказываются на ведущих местах. Все первые отличия на всесоюзных конкурсах музыкантов исполнителей присуждаются неизменно евреям. На международных конкурсах от лиц СССР так же выступали почти исключительно евреи. Давил Острайх, Борис Гольдштейн, Эмиль Гилельс (на самом деле Шлема Гилельс), Роза Тамаркина – вот кого признают руководители советской музыки лучшими пианистами и скрипачами Советского Союза.

Причина этого заключается отнюдь не в малой музыкальной одаренности других народов, входящих в состав многонационального советского государства. Дело попросту в том, что все эти Ойстрахи, Гилельсы и Гольдштейны обладают той пронырливостью и беспринципностью, которой лишены русские или украинцы. Кроме того, исполнители евреи пользуются особым покровительством профессуры, которая в советских консерваториях состоит почти поголовно из евреев. Получается, что Шлему тянет Исаак, Исаака тянет Авраам и так до самого Моисея. При этом в школах для музыкально одаренных детей, консерваториях и филармониях процветают чисто еврейские нравы, когда успех покупается обманом и торгашеством и о лаврах договариваются еще до выступления перед публикой.

Не приходится удивляться еврейским гешефтмахерам от искусства, устраивающим свои дела по ростовщическим традициям отцов и дедов. Обидно только, что все это делалось и делается на деньги русского народа, выжимаемые из крестьян и рабочих, стонущих под ярмом колхозного и стахановского рабства. Нельзя примириться так же и с тем, что сотни талантливых русских юношей и девушек в течении многих лет напрасно стучались в двери «своих» консерваторий, гостеприимно открытых для гениальничающих Аврамов. Многие годы советское население обречено было получать музыку Бетховена и Листа под еврейским соусом. Ряд лет Ойстрахи и Гилельсы выступали от имени русского народа и его национальной культуры.

Но то что творилось в советской живописи, скульптуре и музыке, только тень той иудейской вакханалии, которая уже без всякого удержу, с обнаженным цинизмом, расцвела махровым цветом в советской литературе. Считая что из всех видов художественной идеологии литература является самым действенным для агитации и пропаганды, большевики взяли ее под особо строгий контроль.

Это не замедлило отразиться на литературе самым пагубным образом. Процесс разложения принял здесь еще более уродливые формы, чем в других областях советского искусства. Выдвинутый советскими идеологами лозунг «социалистического реализма» требовал от писателей безоговорочного угодничанья и холопского подлаживания под указку партийных авторитетов. Евреи, которые не только за страх, но и за совесть поддерживали опекающий их большевизм, оказались первыми среди литературных льстецов, кадивших фимиам сталинскому режиму. 

Чуждые русскому народу, они с легким сердцем могли продавать его интересы в своих писаниях. Воспевание героики социалистического труда, то есть каторжно стахановщины, прославление колхозного рабства, политиканствующая оценка русской истории, тошнотворное ползание на брюхе перед большевицкими вождями, лживая анти-германская пропаганда – вот мотивы господствовавшие в советской литературе сталинского периода. Темы эти были заданы писателям большевистским руководством и его еврейскими ставленниками.

Для русской литературы руководящая в ней роль еврейства была губительна, как в смысле содержания, так и в отношении формы. То, что еще могло связывать писателей последнего десятилетия с народом – русский язык, превосходно разработанный еще классиками XIX веке, был обескровлен и загрязнен, когда в литературу влился поток еврейских авторов. Привыкшие к своему жаргону, с детства смотревшие на русский язык, как на чужой, чуть ли не иностранный, учившиеся ему по речам Сосо Джугашвили и газетным передовицам, писатели-евреи раззнакомили советскую литературу с настоящим русским языком. Стилистическая какофония советской литературы сегодняшнего дня отражает ее анти-национальный характер, ее зараженность бацилами иудейского интернационализма. 

Для того чтобы удачно писать романы и поэмы даже в продажном советском духе, нужны некоторые литературные данные. Для того же, чтобы в советской литературной кухне стряпать критические статьи или занимать руководящие посты в союзе писателей, способности являются излишним балластом. Здесь требуется только беспринципность и угодничающая пронырливость. Поскольку евреи, обычно, отличаются именно этими, полезными в советском обиходе, качествами, неудивительно, что именно они оказались в ролях критиков и руководителей русской литературной жизни.

Тысячу лет русская литература обходилась без еврейской помощи и дала автора «Слова о Полку Игореве», Ломоносова, Пушкина, Льва Толстого. Но для сталинской литературы евреи оказались необходимы. Поэты Сельвинские и Гитовичи, романисты Гроссманы и Германы были окружены толпой славословящих их соплеменников. От евреев журналистов зависело присуждение литературных венцов, установление писательских репутаций. Долгие годы во главе Российской ассоциации пролетарских писателей, осуществлявшей партийное руководство литературой, стоял еврей Авербах, доведший до самоубийства или застенка ГПУ не одного талантливого русского писателя. Когда в 1934 г. РАПП была ликвидирована и Авербах и его клика объявлены врагами народа за то, что плохо потрафляли своим большевистским хозяевам, во вновь организованном союзе советских писателей и его партийной фракции первую скрипку продолжали играть евреи. Не случайно, видимо, они считают скрипку своим национальным инструментом.

Засев в редакциях газет и журналов, укрывшись в кабинетах издательств, евреи отсюда повели, в угодном для себя направлении, организацию литературной жизни страны. Иногда, при этом, они укрывались, в качестве заместителей, за спинами невежественных партийных бонз, иногда сами выступали с партийным билетом в кармане. В последнем случае «дети Израиля» делались неуязвимыми, и их нахальство не знало границ. В Ленинграде, например, вся литературная жизнь перед войной оказалась под началом двух евреев-коммунистов Дымшица и Бялика. Окружив себя кучкой литературных лакеев, так же набранных из среды евреев, оба предприимчивые дельца повели войну против всех попыток русских писателей уберечь свою литературную совесть. Там, где не действовала литературная поножовщина, Дымшиц и Бялкин прибегали к прямым политическим доносам в НКВД.

В Москве цитаделью еврейского засилья был журнал «Знамя», специальной задачей которого была идеологическая подготовка масс к войне. Другой журнал, имевший основной целью разжигать ненависть своих читателей к Германии, «Интернациональная Литература» так же руководился евреями. Трусы на фронте, стремящиеся любым способом увильнуть от призыва в армию евреи из-за угла натравливают наш русский народ против германских войск. Главным вдохновителем анти-немецкой пропаганды в СССР выступает в настоящее время Илья Эренбург.

После революции, 7 ноября 1917 г., Эренбург сбежал за границу, не желая оставаться в стране, объятой пожаром гражданской войны. Однако, положение эмигранта вскоре пришлось ему не по вкусу и предприимчивый семит, оставшись жить в Париже, нанялся в качестве информатора и корреспондента к окончательно утвердившимся на русской земле большевикам. После того как Германские войска в 1940 г. вступили в Париж, Эренбург почувствовал себя неуютно и, вспомнив о родине, поспешил в Москву. Здесь этот французский интернационалист из евреев сразу преобразился в народного трибуна и вот уже третий год распинается в газетах и по радио об «уничтожении России» и о «защите родины». И вслед за Эренбургом о родине поет целый картавый хор иудейских «патриотов».

По мере планомерного продвижения германской армии вглубь советской страны, у русских людей все шире открываются глаза на мерзость сталинского режима. Даже те, кто в начале войны СССР с Германией попался на удочку большевистской пропаганды, теперь все с большим раздражением слушают не прекращающееся ни на один день истерическое тявканье литературных шавок из иудейско-советской подворотни.

Растет возмущение народа против сталинских порядков, против тыловых крыс, посылающих массы на гибель ради защиты строя, выгодного коммунистам и евреям. Это возмущение пока скрыто и не всеми до конца осознано, но оно подготовляет внутренне разложение советского государства, задыхающегося в германских тисках. Эра иудейско-большевистского разгула переживает часы своего заката.

А. Бестужев. Газета «Русское Дело» Белград №15, воскресенье, 12 сентября 1943 года