Советник президента: Путин готовится к жесткому реваншу

Убийства лидеров оппозиции, теракты, военный конфликт и введение чрезвычайного положения - ответ власти на многотысячные митинги «За честные выборы» могут быть очень жесткими, считает бывший советник Владимир Путина Андрей Илларионов.

Бывший советник Владимира Путина Андрей Илларионов считает, что реакция власти на прошедшие в декабре мирные митинги будет жестокой в том случае, если они будут продолжаться. Возможны убийства оппозиционных лидеров, теракты и даже объявление чрезвычайного положения.

В связи с этим Андрей Илларионов опубликовал статью под названием «Декабрьские тезисы», где описывает вероятное развитие событий и то, как может гражданское общество действовать в сложившихся условиях. В частности, он предлагает рассмотреть идею создания Общегражданского общества, точнее, по мнению Илларионова, оно сейчас создается само - нужны лишь сформулировать его основные черты. Например, это отсутствие одного лидера, а также публичность и открытость этого механизма. Интересы тех, кто считает себя членом Общегражданского общества, будет защищать Круглый стол из 450‑500 человек, которые будут выбраны сетевым голосованием.

Реакцию власти на многотысячные митинги обсудили с бывшим советником Владимира Путина, экономистом Андреем Илларионовым.

Писпанен: Я, конечно, все внимательно прочитала. Очень жесткие, я бы так даже сказала, тезисы. Это ровно то, что очень многие пришедшие на проспект Сахарова не ожидали таких лозунгов, которые прозвучали там. Потому что на Болотной было все более спокойно, более мирно, более иронично, я бы так даже сказала, более в сатиричном ключе, больше веселья, а на Сахарова уже больше такой жесткач пошел. Вы практически в своей статье изложили, по мне, как гражданину этой страны, страшное развитие событий, которое может последовать за этими митингами. Вы почему так считаете? Это потому, что такая реакция пошла власти или потому, что она такая не пошла реакция власти? Из чего вы делаете такие выводы?

Илларионов: Прежде всего, если позволите, я продолжу разговор, который у нас был до перерыва, обратив внимание на большой вклад, который сделали люди с физико-техническим, математическим и вообще с хорошим естественным образованием в последние события последних двух с лишним недель. По крайней мере, именно им мы обязаны таким замечательным лозунгам, которые видели на Болотной и на Сахарова – «Мы за нормальное распределение!», «Верим Гауссову, а не Чурову!».

Собственно говоря, наверное ни один из ученых, который занимался довольно прикладными и, скажем, абстрактными математическими моделями, не получил такой популярности как Гаусс, распределение имени которого продемонстрировало масштабы фальсификаций, осуществленных другим выпускником физтеха господином Чуровым. Поэтому мы видим, что не только Андрей Дмитриевич Сахаров у нас в стране, не только Бенджамин Франклин в Соединенных Штатах Америки оставил свои микроскопы и занялся политической деятельностью, но и тысячи, десятки тысяч людей, получившие образование, стали вносить свой вклад в то совершенно запущенное состояние политической системы в нашей стране. Потому что жить в таких условиях, в условиях этого забора, виртуального забора, который был создан, больше никто не хочет. И ни микроскопы, никакие другие инструменты этого не заменят.

Теперь к вашим вопросам. Значит, то, о чем вы сказали, там было просто несколько выступлений, несколько текстов, связано вот с чем: дело в том, что Владимир Путин собирается вернуться на пост президента, причем это будет для него уже не третий, как некоторые ошибочно говорят, а четвертый срок, по сути дела, поскольку пост премьер-министра, ни для кого не является секретом, что являлся на самом деле фактически позицией руководителя, хозяина страны, политической системы. Поэтому это будет уже 4 срок.

В условиях довольно быстрого падения популярности и рейтингов Владимира Путина, который сейчас, по последним данным, не превышает 36% и продолжает резко сокращаться, даже масштабная фальсификация уровня того, что мы видели 4 декабря, не позволяет господину Путину победить в первом туре голосования 4 марта. И это означает, при нормальном развитии событий, не слишком фальсифицированном, наличие второго тура. При этом возникают огромные риски лично для него. Потому что нарастающее протестное движение может привести к тому, что миллионы людей будут голосовать за любого, кроме Путина. И в таком случае, не важно, кто выходит во второй тур, выходит ли Зюганов, Миронов или кто бы то иной, может получить в этих условиях больше голосов, чем Путин. И тогда никакие фальсификации уже не помогут. Это слишком рискованный сценарий. Значит, надо выиграть в первом туре.

Но в первом туре, как мы уже говорили, имеющихся методов фальсификаций может оказаться недостаточно. Вопрос о власти, о политической власти является слишком серьезным, чтобы просто так пускать на самотек. И Владимир Владимирович никогда не был таким человеком, чтобы такие серьезные и гораздо менее серьезные вопросы оставлять без внимания. Поэтому, естественно, к этому процессу готовятся как к серьезной операции. Можно говорить как к военной операции, можно сказать как к спецоперации, но в любом случае, требуется необходимое каровое обеспечение.

Мы видим, как в течение нескольких последних дней это кадровое обеспечение готовится, в том числе и с перемещением ключевых людей и скажем, тех самых преторианцев или как там, семеновцев, о которых спрашивали Владимира Владимировича на его встрече с журналистами. Поэтому из этого можно сделать некоторое предположение, в каком направлении будет развиваться та самая кампания, свидетелями которой мы можем стать вот в течение этих двух с небольших месяцев до 4 марта.

Означает ли это, что те все методы или те способы, которые были названы, будут применены? Нет, не означает. Надо говорить «направления». То, что было названо, не говорится здесь, я должен Дмитрий, вас поправить, там не было сказано, что это будет. Сказано, что это может быть. И это связано не с тем, что я заглянул в какие-то секретные документы, подслушал какие-то секретные разговоры, это говорит лишь о том, что мы можем посмотреть, какие методы применялись в прошлом в нашей стране, в соседних с нами странах или в подобных режимах, которые стояли перед подобными проблемами.

И когда мы видим просто набор методов, которые используются для того, чтобы остаться у власти, мы не должны обманывать самих себя, мы не должны тешить себя иллюзиями, мы должны просто отдавать себе отчет, какие методы существуют. Будут ли они использованы? Все ли они будут использованы? Какие-то другие методы будут использованы? Этого мы не знаем, мы это увидим.

Казнин: Они в запасе, вы считаете?

Илларионов: Естественно. И ни один серьезный человек, который готовит подобное возращение, не исключает при прочих равных условиях использование. Конечно, лучше было бы, и для них лучше их не использовать, потому что риски возрастают при этом. И конечно, если есть возможность воздействовать как опять-таки, сказал господин Путин о том, что как бы воздействовать на психологическое состояние общества, воздействовать, убеждать - это конечно является по-прежнему наилучшим вариантом для него, потому что это от метод, которому его учили и который спецслужбы, в общем, предпочитают использовать, прежде всего. Другие методы, более жесткие, применяются тогда, когда более мягкие методы, методы а-ля Владислав Сурков, перестают действовать.

Казнин: Не удалось завербовать, значит…

Илларионов: Это уже по набору. Опять-таки, я вижу теперь специалистов становится немало, по поводу того, как это можно сделать. В любом случае, для серьезных людей, для граждан нашей страны было бы крайне неправильным просто закрывать глаза на такие возможности. Если этого не произойдет, я первым буду самым счастливым человеком, чтобы ни произошло в нашей стране, это обошлось бы без человеческих жертв. Но мы не имеем права закрывать глаза, в том числе, на нашу недавнюю историю, в то числе, последних 12-ти лет, что происходило в нашей стране, как раз во время ключевых событий, когда происходили накануне тех или иных голосований.

Писпанен: Но у нас уже были истории: «Голосуй, а то проиграешь» и так далее.

Казнин: Но страна была другой все-таки.

Илларионов: Но у нас были не только кампании «Голосуй или проиграешь», это как бы убедительная психологическая часть, но были и другие части.

Писпанен: А скажите, пожалуйста, вот вы говорите в своих статьях о том, что это нелегитимная власть, нелегитимный режим, причем уже давно, а не только с 4 декабря, с 2004-го еще года…

Илларионов: Нет, с 2007-го. В 2004-м я этого не говорил. Там было много фальсификаций, там было много ошибок, но о нелегитимности власти - с декабрьских голосований в Государственную думу с 2007-го года.

Писпанен: Но, тем не менее, вы достаточно долго были в этой власти, вы были советником Путина. Вы его знаете достаточно близко, наверное, будучи советником, наверное, общались достаточно много. Когда-то произошел этот перелом в этом человеке? Я сейчас говорю о личности. И потом хотела бы спросить у Андрея тоже об этом. Либо, в принципе, было все заложено, нужно было только развернуться, почувствовать мощь?

Илларионов: Вы знаете, Оля, вы задаете тот вопрос, по поводу которого можно написать не одну книгу и я думаю, там специалисты по личной психологии, историки, специалисты по политическому развитию, наверное, напишут…

Бильжо: Уже написал один парень по имени Достоевский. Написал уже много книг. И там все есть. И там Владимир Владимирович Путин занимает несколько кусочков.

Илларионов: Видимо, и последователи Федора Михайловича тоже могут внести небольшой вклад в развитие этой темы.

Бильжо: Конечно. Все написано.

Илларионов: Тем не менее, я так скажу. Я считаю со своей точки зрения неэтичным комментировать и что-либо говорить то, что стало известно мне просто в силу того, что я был советником и то, что мы работали. С другой стороны, не считаю возможным молчать по поводу своих политических разногласий, собственно, я этого не делал и тогда когда я работал во власти, собственно и продолжаю этим заниматься. Но как бы для историков прошлого, которые будут писать свои книги в будущем, это один из самых интересных вопросов - что было заложено с самого начала и что является элементом эволюции, в том числе, личной эволюции Владимира Путина? Это очень интересная тема.

С моей точки зрения, я только обозначу свою позицию, с моей точки зрения, были ли вещи, которые были заложены с самого начала, как у любого человека, по крайней мере, существовали в нем и до того момента, когда он пришел во власть. Есть у него некоторые вещи, которые развивались в нем, лично в нем под воздействием внешних влияний, под воздействием того положения, которое он занимал, под воздействием событий, которые происходили. Здесь есть и то, и другое. И для просто историка, даже вот историка нашей страны последних лет, было бы конечно чрезвычайно полезным обратить внимание на переломные моменты, когда происходили качественные переходы от одного состояния в другое.

Я назову только, пожалуй, две даты, зависит от вас, вас заинтересует или нет. Одна - это сентябрь 2001-го года, другая - март 2003-го года. Особенно март 2003-го года, с моей точки зрения, одна из таких ключевых дат, которая очень много изменила во Владимире Путине. Это не означает, что он полностью переродился, у него очень много было заложено, но вот после марта 2003-го года он для себя выбрал некое направление развития, которое, собственно говоря, после этого он практически без изменений продолжает.

Казнин: У меня уточнение к этому же вопросу. А скажите, то, что последние четыре года президентом был Дмитрий Медведев, не сыграло тоже свою роль?

Илларионов: В чем?

Казнин: В том, что сейчас Владимир Путин теряет рейтинги, что вот такая ситуация сложилась в стране, что достаточно, может быть, трагическим развитие ситуации. Что, в общем-то, в какой-то мере выпустил человек бразды управления обществом.

Илларионов: Нет. Я думаю, что вообще, честно говоря, конечно господин Медведев внес минимальный вклад в какие-либо процессы в нашей стране, но что он внес – он, конечно, продлил время существования на политической арене Владимира Путина практически на четыре года. Если бы этого не произошло, тот процесс, который мы наблюдаем сегодня, начался бы гораздо раньше. Поэтому надо отдать должное тем, кто отдавал должное вот этому изобретению, людям с микроскопом, которые придумали тандем, потому что, в общем, посадить человека, который не претендует ни на что и ничем не является, и хранит место для Путина в течение четырех лет - это явная находка. И при этом, так сказать, полностью подчиняться.

Писпанен: Это не Сурков был?

Илларионов: Нет. Это личное изобретение Владимира Владимировича, талантливого и очень способного человека во многих отношениях, способного на нестандартные решения, шаги и на неожиданные маневры.