Может ли быть русский коммунистофилом?!
- 18 января 2016
- 2208
- 8
- Яровитязь
-
Русского советчика в нормальном мире всегда считали и будут считать ***тым уродом. Как и любого человека, желающего ПРЕДЕЛЬНОГО ЗЛА себе и своему народу (что куда более мерзко и ненормально). Нерусского советчика, напротив, будут считать несколько жестковатым, но абсолютно нормальным человеком: он же хочет зла не своим, а русским, "русские заслужили". Поэтому какого-нибудь Кургиняна в случае чего и на "радио-свободу" пригласят, и будут с ним разговаривать вежливо. А русского ***а-советчика если куда и пригласят, то исключительно для вытирания ног. "Вот они какие, они сами хотят, чтобы их мучили".
Поэтому любой более-менее вменяемый русский, разумеется, будет антисоветчиком.
Однако же возникает вопрос - как быть антисоветчиком еврею, кавказеру или новиопу? Ему же нельзя прямо и откровенно говорить: "ну да, мы хотим, чтобы русские и дальше мучились в этом аду". Он должен хоть как-то демонстрировать антисоветизм, хотя бы для виду.
И тут мы наблюдаем интересное явление - антисоветизм с двумя оговорками, которые полностью его дезавуируют.
Оговорка первая: "русские сами себе устроили советскую власть. такой уж это народ странный".
Оговорка вторая: "при царишке николашке и вообще в исторической России всё было не сильно лучше, чем при совке, а даже и хуже".
Если человек публично делает эти две оговорки, он может дальше сколько угодно поносить Ленина, Сталина, советский строй вообще и т.п. Его антисоветизм - это тот же самый советизм, НИКАКОЙ РАЗНИЦЫ. Обычное комиссарьё, обыкновеннейшие твари дьявола.
Имейте это, граждане, в виду.
Константин Крылов, krylov.livejournal.com
Расскажи в социальных сетях:
Оговорка вторая: "при царишке николашке и вообще в исторической России всё было не сильно лучше, чем при совке, а даже и хуже".
Если человек публично делает эти две оговорки, он может дальше сколько угодно поносить Ленина, Сталина, советский строй вообще и т.п. Его антисоветизм - это тот же самый советизм
Правильная фраза такая: русские c РПЦ и царишкой Николашкой - открывателем синагог - сами себе устроили советскую власть. Такой уж это народ странный.
По самодурам, гапонам с РПЦ и крахе самодурства пророчество было еще в 1839 году. Только малая толика:
В России народ не знает арифметики. Со стародавних времен он считает при помощи костяшек, движущихся по прутьям в деревянных рамах. Каждая линия другого цвета - так различаются единицы, десятки, сотни и т. д. - чрезвычайно простой и быстрый способ подсчета. Не забывайте, что те, кому принадлежат рабы-миллионеры, могут в любой день и час отобрать у последних их состояние.
Пропасть между рабом и господином здесь так велика, что у последнего положительно начинает кружиться голова. Он настолько выше простых смертных, что не на шутку считает себя сделанным из иного теста, нежели другие, "простые ", люди.
Прибавьте к этому слепое повиновение армии: "надежность" солдат основана главным образом на полнейшем невежестве крестьянских масс. Однако это невежество является, в свою очередь, причиной многих язв, разъедающих империю. И неизвестно, как выйдет нация из этого заколдованного круга. Можете себе представить, какая расправа уготована для виновников!
Печальные тона русской песни поражают всех иностранцев.
Я думал, что русское пение заимствовано Москвой из Византии, но меня уверили в его туземном происхождении. Этим объясняется глубокая грусть напевов, даже тех, которые живостью темпов претендуют на веселость. Русские не умеют восставать против угнетения, но вздыхать и стонать они умеют...
На месте императора я запретил бы подданным не только жаловаться, но и петь, так как песня их есть замаскированная жалоба. Эти скорбные звуки - те же признания и могут превратиться в обвинения. При деспотическом режиме даже искусство, в том случае, если оно имеет чисто национальный отпечаток, теряет свой безобидный характер и становится скрытым протестом. Отсюда, конечно, склонность русского правительства и знати к иностранным литературам, к заморским искусствам и художникам и к не имеющей корней на родине заимствованной поэзии. У порабощенных народов боятся глубоких душевных движений, вызываемых патриотическим чувством.
Народ радуется веселью своих господ, но веселится он при этом очень печально. Страх и угодливость простых смертных, гордость и презрительная надменность правителей - единственные чувства, которые могут жить под гнетом русской автократии.
Здесь каждый монарх - бог. Свита этих меняющихся божеств неизменна, она лишь все увеличивается благодаря всегда окружающей ее толпе. И все же, что бы ни говорила и ни делала эта толпа, ее энтузиазм кажется мне вынужденным, ее любовь к царю напоминает мне любовь стада к своему пастуху, который его кормит, чтобы послать затем на убой. Народ без свободы имеет инстинкты, но не имеет разумных чувств. Эти инстинкты проявляются иногда в диких, чудовищных формах. Рабское восторженное поклонение, безмерный фимиам, становящийся наконец невтерпеж божественному идолу, - весь этот культ обожествления своего монарха прерывается вдруг страшными, кровавыми антрактами. Русский образ правления - это абсолютная монархия, умеряемая убийством. Русский император вечно живет под гнетом либо страха, либо пресыщения. Если гордость деспота требует себе рабов, то человек ищет себе равных. Царь себе равного не имеет. Этикет и завистливая ревность неизменно стоят на страже его одиночества. Русский монарх еще более достоин сожаления, чем его народ, особенно если он собой хоть что-нибудь представляет.
Каждый день я слышу дифирамбы населению Петербурга за его кроткий нрав и мирный характер. В другой стране я восторгался бы таким спокойствием и тишиной; здесь они представляются мне самыми страшными симптомами зла, поражающего страну при самодержавии. Дрожат до того, что скрывают свой страх под маской спокойствия, любезного угнетателю и удобного для угнетенного. Тиранам нравится, когда кругом улыбаются. Благодаря нависшему над головами всех террору рабская покорность становится незыблемым правилом поведения. Жертвы и палачи одинаково убеждены в необходимости слепого повиновения.
Россией управляет класс чиновников, прямо со школьной скамьи занимающих административные должности, и управляет часто наперекор воле монарха. Каждый из этих господ становится дворянином, получив крестик в петлицу, и, вооружившись этим волшебным значком, превращается в помещика, получает землю и крепостные души. Выскочки в кругу власть имущих, они и пользуются своей властью, как подобает выскочкам. На словах они сторонники всяких новшеств, а на деле деспоты из деспотов. Они претендуют на роль просветителей народа, но в действительности являются мишенью для насмешек всех, от великих до малых. Каждый, испытавший на себе нестерпимую спесь этих новоиспеченных дворян, дорвавшихся по табели о рангах до орденов и поместий, вознаграждает себя за унижение бичующим сарказмом. Свои помещичьи права они используют с невероятной жестокостью, делающей их объектом проклятий несчастных крестьян.
Я не упомянул одного класса, представителей которого нельзя причислить ни к знати, ни к простому народу: это - сыновья священников. Из них преимущественно набирается армия чиновников - эта сущая язва России. Эти господа образуют нечто вроде дворянства второго сорта, дворянства, чрезвычайно враждебного настоящей знати, проникнутого антиаристократическим духом и вместе с тем угнетающего крепостных. Я уверен, что этот элемент начнет грядущую революцию в России.
Сразу видно у кого предки были коммунистами и кто религиозный фанатик.
Этот нищеброд наивно считает что гдето далеко есть "нормальный мир"? Всегда веселят недалекие люди считающие себя умнее всех.