Правда из застенок: об русском автономном сопротивлении и обстановке в тюрьмах

  Соратники «Аборигенов» представляют вашему вниманию интервью с Узником Совести. Ради его безопасности и во избежание угрозы мести со стороны правоохранителей, в интервью не упомянуты имя соратника, а также название группы, в которой он действовал (по его же просьбе). Можем лишь сказать, что он проявил себя на фронте автономного сопротивления во вторую волну прямого действия нового поколения (2008-2010 года). О том, как он пришёл к радикализму, краткий очерк о тюрьме и воле, философии и своём пути в движении, вы можете прочитать ниже.

А: Приветствуем! Расскажи вкратце о себе самом, о своём пути в Движении, как ты пришёл к национал-социализму?

УС: Доброго времени суток! Ну что же, я коренной москвич, хотя мои детство и отрочество прошли вне её стен. Их я провёл в довольно маленьком селении, где проблемы страны не особо чувствовались. Вернулся в белокаменную я годам к 16, где острее всего ощущается оккупация нашей Родины инородцами. В попытках как-то себя занять, я завёл знакомства в околофутбольной среде, ходили на матчи. Со временем я понял, что не гнушающееся бухнуть фанатьё – это не совсем “моё”. Через футбольную тусовку я вышел на правых, стал интересоваться идеологией национал-социализма. Во время общения с ребятами всё чащё обсуждали насущные проблемы страны, как мы, молодёжь, можем участвовать в их решении. Поскольку к тому времени перед глазами уже были достойные примеры, мы примерно знали, что и как делать. Решено было действовать, а не словоблудить.

А: Ты состоял когда-нибудь в партиях, движениях?

УС: Нет, благо, туда меня не заносило :) Я наблюдал за «Славянским Союзом», мониторил форум Формата-18. И уже тогда пришло понимание, что единственным адекватным выходом из этого болота «дискуссионеров» является автономное сопротивление: мало слов, больше дела. Да ещё плюс и в том, что ты независим от каких-то недовождей, сам выбираешь путь, тактику и объект действия.

А: Разве может маленькая по своей численности группа автономов рассчитывать на какой-то успех в своей борьбе?

УС: Как правило, все тесно контачат друг с другом. В то время лагерь автономов был довольно тесен, кто-нибудь из одной группы да знал кого-нибудь из другой, проводились совместные акции. То есть, поднимись «буча» в стране, автономы бы не оказались дезорганизованы.

А: Когда ты понял, что выход из сложившейся ситуации заключается в радикальной борьбе?

УС: Да особого какого-то момента и не было. Просто я всегда жил по принципу, что если ты что-то говоришь, то должен отвечать за свои слова. Мы решили, что нужно бороться с оккупацией – мы боролись, а не стирали пальцы о клавиатуру. Лично я чётко отдавал себе отчёт, что пути назад не будет. Да и нечестно было бы свернуть с выбранной дороги. Это война, в конце концов. Либо мы, либо они.

А: Когда речь идёт об автономном сопротивлении, сразу встаёт вопрос о конспирации в группах. Есть чем поделиться с читателями?

УС: Есть пара советов. Безусловно, всё это соблюдалось и у нас. Телефоны, одежда – всё, как правило, должно быть одноразовым. Ты идиот, если идёшь на акцию в Тор Штайнере. Клички не должны вызывать ассоциаций, быть частью фамилии или ещё чего-то, что может на тебя вывести. Телефоны лучше вообще не брать, не слушайте умников, которые говорят, что “симку вытащил – и всё путём”. Это чушь. Если ИМ надо, то телефон они и без симки, и в выключенном виде пробьют. Идёшь на дело – оставляй телефон дома ;)

А: Что привело к аресту тебя и соратников?

УС: Другие соратники. Одна из групп была принята во время акций. Кого били, кого морально запрессовали, но несколько человек начали давать показания. Благодаря этому были арестованы активисты многих групп, большинство ребят получили срока.
Хотелось бы сделать одно замечание: развелось очень много людей, которые смело вешают на расколовшихся ребят ярлыки "сук" и "предателей". Чаще всего, это говорят люди, ни разу в застенках не бывавшие и не имеющие представления о том, как и чем на такие показания ломают. Вам не отдавливали яйца, не душили пакетами - не вам судить. Это я говорю как человек, которого сдали самого.

А: Как брали тебя?

УС: Как и большинство. Пробили адрес, приехали фэсы, группа захвата. Поймали какого-то бича во дворе, тот начал трезвонить и тарабанить в дверь. Я уж думал проучить негодяя, но, открыв дверь, моё лицо вместо бомжа встретило удар приклада. Повалили, оттащили в комнату, били, родных не пускали. Опознали лишь по описанию, данному подельником.

А: Пытали?

УС: Дурацкий вопрос – мы ведь в России живём :) Прессовали морально, били, душили, били током – фантазии у чекистов хватает. Места пыток, к слову, не ограничиваются кабинетом следователя: одного из товарищей, к примеру, до допроса до полусмерти избивали в лесу, куда его вывозили под песню “Хоронят скина”.

А: Как в тюрьме и на зоне отнеслись к тому, что ты – национал-социалист?

УС: На тюрьме дело обстоит так (кстати, примечателен тот факт, что в тюрьмах столицы, где я был, большинство – инородцы: я попал в камеру, где на 12 коек было только 3 русских): коли ты «скинхед» и «фашист», то тебя будут воспринимать как «беспредельщика» - мол, как так, людей убивал. Сейчас всё в тюрьмах обстоит несколько мягче, и предъявляют в основном за содеянное там. Так что я старался избегать конфликтов в не самой благоприятной обстановке. А на зону ты попадаешь, уже более-менее ознакомившись с местными законами. И в ответ на незаконные предъявы ты можешь смело ответить да так, что обидчику ещё и перепадёт.

А: Расскажи о своём времяпрепровождении сейчас.

УС: Ну, мне в некотором роде повезло, если это слово тут уместно: я попал на зону с «чёрным» режимом. То есть, тут я, по сравнению с многими другими колониями, являюсь вполне себе вольным человеком – это касается, прежде всего, распорядка дня. Для меня сейчас важнее всего отсыпаться, коли могу себе это позволить – сплю по 8 часов в день. А так занимаюсь спортом по несколько часов в день, и так через день. Читаю книги, которые мне дозволяет библиотека. Планировал получить высшее образование, до которого не дошли руки на воле, просто чтобы хотя бы чем-нибудь занять голову: но бюджет в местных ВУЗах таким, как я, не предусмотрен – кому нужен студент-«экстремист»? А платить мне за учёбу нечем.

А: Перейдём к философским вопросам. Какие книги повлияли на твоё мировоззрение?

УС: Ну, поскольку я национал-социалист, то безусловно его основа основ ;) «Удар Русских Богов» тоже довольно интересная книга. «Дневники Тёрнера»…да книг много хороших разных, всех и не упомнишь. Всё же, читайте литературу не только идеологическую, но и художественную – из неё тоже можно почерпнуть немало полезного.

А: Раз уж ты упомянул об «Ударе Русских Богов», то стоит поинтересоваться и твоим взглядом на религиозные проблемы. Поделишься своим мнением?

УС: По своему мировоззрению, я больше склоняюсь к язычеству, перечитываю Веды, пытаюсь почерпнуть оттуда мудрость предков. Но я совершенно не поддерживаю межрелигиозную грызню между братьями. Тут, на зоне, часто возникают конфликты между сидельцами-мусульманами и христианами. И я всегда готов вступиться за последних. Это неважно, кто что на шее носит – оберег или крест. Если ты национал-социалист, тебе главнее всего народное единство.

А: Ещё к вопросу о зоне: твоё отношение к т.н. «воровским понятиям»? Приходится ли с этим считаться?

УС: Я к ним не отношусь, равно как и мои товарищи, с которыми здесь довелось встретиться. Опять же, если ты - национал-социалист, то тебе эти понятия априори чуждые. Хотя бы из-за их интернациональной составляющей. От лукавого они, короче :) На них прельщаются, в основном, совсем молодые.

А: К слову, о молодых. Твоё мнение, почему радикальная составляющая движения – молодёжь?

УС: По двум причинам: молодёжь острее понимает проблемы народа, молодёжь они гнетут куда сильнее, чем это представляет обыватель. Соответственно, она пытается их решить, по мере своих возможностей. А вторая причина: ей нечего терять. На баррикады никогда не отправится 27-летний мужик с женой, работой, машиной, квартирой – у него есть все нужные составляющие комфортной жизни. В своё время, такие мои товарищи наоборот всё чаще стремились найти попытки перейти в легальное поле действий. А у молодёжи не стоит на пути никаких морально сдерживающих препятствий.

А: Идеология peoplehate – твоё мнение.

УС: Удел шизофреников. Нельзя быть национал-социалистом и ненавидеть свой народ одновременно.

А: В последнее время всё больше появляется новых идеологий, вроде «национал-анархизм», «русский социализм» и прочие –измы. Что можешь сказать по этому поводу?

УС: Идеологический онанизм какой-то. Здесь о таких дрочерах и не особо-то слышно. Скорее всего, дело в попытке заменить отсутствие деятельности поиском лучшей теории. Ну, что же, удачи. А недовольные найдутся всегда.

А: Наше интервью подходит к концу. Твоё мнение о том, в каком ключе должно развиваться движение в дальнейшем?

УС: Как я уже сказал, люди, достигшие определённого возраста или социального положения, всё больше отходят от борьбы радикальной или даже от её возможности. Поэтому ряды движения нужно регулярно обновлять. Нам нужно учиться работать с молодёжью: студентами, старшеклассниками. Создавайте кружки, посещайте вместе с друзьями спортивные залы и секции, будьте для них примером! Так к ним придёт как понимание Идеи, так и необходимость действия. Русь, молодёжь, Революция!

А: Твой настрой?

УС: Ещё в ИВС я понял, что всё произошедшее со мной – хороший урок. Я понял ошибки, сделал выводы. Теперь я жду окончания срока и возвращения в строй. Так что настрой бодрый, позитивный, а взгляд устремлён только вперёд!

А: Благодарим за интервью! Заключительное слово?

УС: Только Действие! Только Пропаганда!