Рано или поздно всякому терпению приходит конец

 На фоне в общем малоинтересных московских выборов, гораздо интереснее показались мне выборы в Норвегии, где, несмотря на ничуть не ухудшившееся экономическое положение, леваки потерпели поражение, и правые партии получили количество мест, с запасом перекрывающее необходимое для парламентского большинства. Впервые в правительство войдет и наиболее антимигрантски настроенная третья по значению Прогрессивная партия, хотя и потерявшая несколько мест, но обреченная играть там важную роль (т.к. без нее правая коалиция невозможна).

 Очевидно, что даже в стране, ставящей рекорды политкорректности, толерантности, мультикультурализма, ставшей раем для носителей азиатского свинства, у наиболее последовательных покровителей последних нет полной гарантии несменяемости. Кроме того, хотя и доводилось читать, что насилуемых пакистанцами норвежек учат терпеть и приспосабливаться к ситуации, видимо, имеются некоторые границы и для терпения. 

 То есть определенных результатов в воспитании терпимости можно достичь и вербальным воздействием на сознание, но вот придать этому необратимый характер эволюционным путем едва ли возможно. Тут потребна великая революция. Не ментальная, а самая что ни на есть «физическая», которой в Европе все-таки не было. А где была – там результат в смысле достигнутого уровня терпимости качественно иной. Все-таки, несмотря на многочисленные свидетельства подвигов стоицизма граждан современной Европы, описанной ниже картинки они, думаю, не превосходят.

 Картинку эту оставил на память один американский горный инженер, работавший в СССР в 30-х годах: «Русским, которые живут сейчас среди примитивных племен, пришлось научиться терпению и немалой выдержке. Коммунисты, отличаясь качеством, которое удачно назвали снобизмом наоборот, решили: раз русские эксплуатировали коренное население в прошлом, теперь им следует терпеть любые унижения. Местные племена, по умственному развитию как хитрые дети, быстро уловили, что русские не могут отплатить за любую выходку, и некоторые из них используют во зло привилегии, полученные от коммунистов. Русским приходится делать хорошую мину при плохой игре, поскольку они по опыту знают, что при малейшей попытке отплатить тем же их сурово накажут, и коммунистические суды всегда примут на веру любые слова туземца.

 Во время эпидемии тифа в Алтайских горах мы оказались в одном рудничном поселке, где жители были под угрозой заражения, и те, кто еще мог передвигаться, стояли в очереди перед диспансером. В толпе было примерно поровну русских и казахов. Русские, по природе более чистоплотные и осторожные, старались, чтобы у них не было вшей — источников инфекции. Но на казахах была грязная одежда, покрытая вшами.

 Толпа стояла в порядке, мужчины и женщины понемногу подходили и ждали, когда наступит их очередь зайти в диспансер. Казахи, зная, что русские боятся вшей, забавлялись тем, что собирали вшей со своей одежды и бросали на русских. Выражение смешанного гнева, ужаса и отчаяния на лицах русских я запомню надолго. Но они ничего не могли сделать. Казахи, зная, что русские бессильны протестовать, хитро и злобно улыбались».