Искаженный русский язык и чужое мировоззрение

У моей бабушки на стенке висел листок в клеточку, прикреплённый кнопкой, которая легко входила в стену деревянного дома. На листке она своим ясным учительским почерком выписывала выражения, услышанные по радио, которые она прежде произносила с ошибкой, а теперь, услышав в образцовом дикторском исполнении, будет говорить правильно. 

Сегодня бабушкин способ самообразования не осуществим. С 91-го по радио, по телевизору застрекотала бытовая скороговорка со всеми присущими ей небрежностями и несуразностями. Главное – выпалить горячую новость, а как – наплевать. Главное, чтоб ***о. 

Телеведущие затрещали, как сороки, а многие ещё и замахали руками, что понятно: рекламная наука учит, что движущийся предмет больше привлекает внимание, чем неподвижный. Привлечь внимание смыслом речи теледеятели, похоже, не чают; и, наверное, они правы. 

СМИ освободили самих себя от роли образца русской речи, заговорили, как улица, а улица – так, словно никаких образцов и вовсе нет. 

Что это за говорок? Не открою ничего нового, если скажу: смесь английского с нижегородским. Господствующее наречие показывает как нельзя лучше, что мы эпистемологическая колония. То есть колония в смысле знаний, понятий, представлений. 

Помню, несколько лет назад, когда Сколково только открылось, мне привелось там быть на т.н. «Дне успеха». Успешники с совершенным самодовольством и звериной серьёзностью изъяснялись именно на таком русско-американском винегрете. 

Там были сплошные «стартаперы», «антрепренёры», «форсайты», которые осуществляют «рекрутинг» и «соблюдают баланс между стафом и аутсорсингом». Тамошние люди не «поступают на работу», как делывали убогие совки, – они «присоединяются к проекту». Докладчики там все поголовно «спикеры», а всё заведение в целом именовалось «единой экосистемой». 

Казалось бы, зачем нужен спикер, когда есть известный всем докладчик? К чему труднопроизносимый эйчар, когда есть привычный кадровик? Зачем искони существующую розничную торговлю стали именовать ритейлом? 

Мне кажется, я знаю ответ. В нашем колониальном сознании сложилось два слоя жизни – высший и низший. Низший именуется по-русски, а высший – по-английски. Современный элегантный и динамичный эйчар, от которого так и веет актуальным парфюмом лимитид эдишн – это не заскорузлый совковый кадровик. Почувствуйте разницу! 

Впечатление такое, что продвинутым и успешным русский язык не слишком интересен. 

Отсюда крайняя словесная небрежность: не всё ли равно?

Пора, пора нам возобновить всенародный интерес к родному языку. Язык – это материя мысли. А из плохой материи хорошего кафтана не сошьёшь.