«Власовцы» и «совки».

В послевоенное время в среде русской эмиграции получила широкое хождение легенда, согласно которой главным виновником неудачи Русского Освободительного Движения Второй Мировой войны был якобы … Гитлер и вообще руководство Третьего Рейха, не желавшие дать оружие русским людям, которые, дескать, практически поголовно были готовы биться за свободу своей Родины от тирании Сталина. Такой, мол, неразумной политикой, основанной на презрении к русскому народу, Гитлер погубил не только русское антисоветское сопротивление, но и свое собственное государство.

Основными распространителями этой легенды были люди, которые во время войны вместо того, чтобы бороться за освобождение России от большевизма заняли удобную во всех отношениях позицию выжидания и ничегонеделания под лозунгом: «Ни за Гитлера, ни за Сталина!» (вариант: «Против Гитлера и Сталина!»). Честно признать, что эта позиция и этот лозунг на деле работали на Сталина (хотя бы уже потому, что проповедовать всё это можно было только у Гитлера), эти люди оказались неспособны до конца своих дней. Даже позор Праги, где 1-я дивизия РОА, разложенная этой гнилой идеологией, вместо того, чтобы  бить чешских большевиков, предательски ударила по немцам, чем погубила и себя и немцев, не пробудил их совесть. Они и далее продолжали утверждать, что всему виной «антирусская политика Гитлера», а не их собственные теплохладность, фарисейство, толстовское морализаторство и  политический снобизм. Вовремя умывшие свои руки  чистоплюи решили всю вину за поражение возложить на поверженного Гитлера, а с себя всякую ответственность снять.

Эту чистоплюйскую идеологию поддержало и руководство РПЦЗ, начавшее после войны в угоду американским масонам чернить Гитлера и выставлять его извергом рода человеческого. Тон задал сам Первоиерарх РПЦЗ митрополит Анастасий (Грибановский), когда-то благословлявший Русских людей бороться на стороне Гитлера и молившийся за него на богослужениях, а теперь страха ради иудейска повторявший стандартные советские выдумки о Третьем Рейхе. В своем знаменитом «Послании к русским православным людям по поводу Обращения Патриарха Алексия» митрополит Анастасий, словно заправский советский пропагандист, заявил, что Гитлер стремился «к завоеванию Украины, Крыма и Кавказа и других богатых районов России» (разве СССР это Россия? Или пусть всё это остается у Сталина? — ред.), что он «не только презирал Русский народ, но стремился к его уничтожению» (странно, что русскую эмиграцию, бывшую целиком в его руках, Гитлер почему-то даже не тронул  — ред.), что «по его приказанию наших пленных («наших», это каких? советских? — ред.) морили голодом» (Сталин, отказавшийся от своих пленных, понятное дело, тут ни при чем — ред.),  что немецкая  армия «при своем отступлении сжигала и разрушала до основания (?) все (??) встречающиеся ей на пути русские города и села» (и как только после этого осталось и попало в руки МП 9000 церквей, открытых немцами, непонятно… — ред.),  «истребляла  или уводила с собой их население» (бедный Сталин без рабов остался  — ред.), ну, и, конечно же, «обрекала на смерть сотни тысяч евреев (больше, гораздо больше! миллионы, десятки миллионов!!!  — ред.) с женщинами и детьми, заставляя их заранее рыть для себя могилы» (которые до сих пор не обнаружены — ред.). Дескать, после таких страшных злодеяний «сердца всех благоразумных людей» (и среди них митр. Анастасия) «обратились против Гитлера» (который, однако, сам против этих «благоразумных людей» почему-то не обратился, а вместо этого помог митр. Анастасию и другим «благоразумным людям» спастись от Красной армии, вывезя их на Запад — ред.).

После развала Совка указанная легенда о виновности Гитлера в продолжающемся рабстве Русского народа проникла и на территорию бывшей Российской Империи, где она получила новое звучание и стала активно пропагандироваться провокаторами типа М. Назарова, задачей которых было осоветить традиционную Русскую Белую идеологию и сделать ее таким образом  приемлемой для русскоязычных «совков», которые после краха коммунизма остались совсем без идеологии. У «совков», решивших отныне именовать себя «русскими», эта легенда пошла на «ура», т.к. она снимала всякую ответственность как с них самих, так и с их отцов и дедов за верное служение советской сатанократии и соответственно  делала ненужным покаяние в этом грехе. А поскольку покаяние для «совка» является самым страшным словом на свете, то идея о круговой виновности Гитлера во всех несчастьях пришлась совковым «патриотам» как нельзя кстати.

Мы не будем здесь подробно разбирать типичные назаровские бредни, суть которых сводится к тому, что Гитлер вместо того, чтобы «помочь русскому народу освободиться от жидо-большевизма», предпочел «роль русофоба-колонизатора и губителя как русского антикоммунистического движения, так и всего европейского сопротивления жидо-большевизму». Человеку, у которого сознание не отравлено советской бесовщиной, без лишних слов понятно, что не ударь Гитлер 22-го июня по товарищу Сталину, никакого «русского антикоммунистического движения» никогда бы вообще не возникло, соответственно, нечего было бы и «губить». Так бы и гнили под Жидом до полной погибели, если бы Гитлер не решил возглавить «европейское сопротивление жидо-большевизму» и не напал бы на гнездо этого «жидо-большевизма» —  СССР, после чего у всех Русских людей, желающих «освободиться от жидо-большевизма», появилась к тому полная возможность. Дальнейшее зависело уже от нас самих, а не от Гитлера, который своим нападением на Совок и так уже сделал для нашего освобождения больше, чем все остальные страны мира вместе взятые.

Поэтому, оставляя Назарова и ему подобных болтунов барахтаться в собственных идеологических нечистотах, поставим вопрос так: а много ли на деле оказалось таких русских людей, которым Гитлер мог бы доверить оружие, коего ему катастрофически не хватало для его собственной армии? Ведь действительным бойцам «русского антикоммунистического движения» Гитлер и другие руководители Третьего Рейха никогда не отказывали в помощи, давали им всё, вплоть до танков и штурмовой авиации. Желающие сражаться за «освобождение от жидо-большевизма» казаки, воины РОНА и РОА, русские полицейские, «хиви» и т.д. получали от Гитлера необходимое снаряжение, вооружение, боеприпасы, обмундирование, денежное и пищевое довольствие. Если  чего-то порой и недоставало, то исключительно потому, что в Германии, блокированной со всех сторон и лишенной стратегического сырья, слишком многого не хватало даже своим собственным вооруженным силам, что уж говорить об иностранцах!

Многие ли «совки», которых всякие назаровы, заботясь об их совпатриотических чувствах, именуют «русскими», захотели воспользоваться тогдашней возможностью стать действительно Русскими, превратиться из красноармейцев в Русских солдат, и из сталинских рабов сделаться свободными людьми? И сейчас многие ли из так называемых «русских» считают слово «власовцы» не бранной кличкой, а почетным наименованием борца за свободу своей Родины и своего народа?

Эмиграция, привыкшая жить сладенькими сказками о «грядущем воскресении великого русского народа» и всегда стремившаяся принимать желаемое за действительное, проглядела самое главное и самое страшное: в бывшей России русский народ частично истреблен, а частично подменен новой породой людей — русскоговорящими «совками», которые не только не нуждаются в избавлении от «горького мучительства безбожной власти», но наоборот только при такой власти желают и могут существовать.

Ни Гитлер, ни кто-либо другой из немцев никогда не презирали Русский народ, просто они в отличие от потерявших связь с реальностью русских эмигрантов и современных нам полу-совков умели смотреть на жизнь трезвым взглядом и видели, с кем имеют дело: с искусственно выращенными жидо-большевицкой системой духовно-нравственными уродами, которых назвать Русскими язык не поворачивается.  Они видели, что настоящих Русских людей в стране осталось заведомое меньшинство, и что хотя это меньшинство целиком на стороне Германии, самостоятельно справиться с жидо-советским большинством оно не в состоянии в виду явного неравенства сил.  Они также понимали, что советский «унтерменш» Русским добровольно никогда не станет, и потому скептически относились к идеям ген. Власова  и его единомышленников, что стоит только кинуть клич: «За свободу!» и «За  Родину, против Сталина!», как «совки» толпами побегут в РОА. На заключительном этапе войны, когда ген. Власов получил полную свободу рук, ему с горечью пришлось убедиться в правоте немцев, в том, что дело не в их «русофобии», а в невозможности увлечь «совка» лозунгами «Родины» и «Свободы», ибо оба эти понятия сознание «совка» воспринимает совершенно извращенно.

«Совок» изо всех сил будет противиться отправке на работу в Германию, в «фашистскую неволю», гордо заявляя «на немцев работать не буду!» вплоть до готовности получить пулю за свой отказ, но он охотно, с усердием и энтузиазмом, будет работать на Жида, на палача Русского народа Сталина, работать за нищенскую пайку и даже задаром, называя свой рабский труд «свободным» и «вольным» и громогласно прославляя своих кремлевских рабовладельцев. «Совок» и через полвека после войны будет со злобой талдычить, что «проклятым немцам не простим никогда!», но спокойно прощает красным сатанистам убийство Царя, красный террор, людоедский голод, колхозы, концлагеря, осквернения святынь, убийства лучших русских людей, растление молодежи и государственное богоборчество, да еще при этом называет «предателем Родины» всякого, кто будет этому насилию над духом, душой и телом Русского народа сопротивляться.

Поэтому главными виновниками неудачи Русского Освободительного Движения Второй Мировой войны являются не немцы-американцы-китайцы, а «совки», не пожелавшие стать Русскими, когда к тому представилась полная возможность.

Самим ярким свидетельством духовно-нравственного помрачения «совков»  и их сильнейшего осатанения являются оставленные ими фронтовые воспоминания, в которых нет и тени раскаяния в своем предательстве Христа и России и верном служении антихристовой «Родине», с готовностью положить за нее жизнь. Редко-редко в каких из мемуаров советских «ветеранов ВОВ» встретишь критическое  переосмысление прошлого, попытку по иному взглянуть на войну и «Победу». В лучшем случае можно найти критику отдельных командиров, комиссаров, тыловиков, сетования по поводу того, что «много народу положили», «не так воевали», но признания того, что воевали «не за то» и защищали заведомое зло, такого в их воспоминаниях мы не найдем никогда. Подавляющее большинство из них так и продолжает мыслить советскими пропагандистскими штампами, почти для всех из них Сталин, Жуков и прочие крупные и мелкие палачи Русского народа по-прежнему  «герои» и «вожди», а полное безбожие всё также является для них чем-то само собой разумеющимся, совершенно естественным и единственно возможным мировоззрением. Даже близость и каждодневная возможность смерти ни тогда, ни сейчас не обратили их к Богу, что возможно только при крайней степени осатанения.

Но наиболее показательным в этих воспоминаниях является отношение фронтовиков-«совков» к «власовцам», ненависть и неприязнь к которым превосходит у них ненависть и неприязнь к самим немцам. Для немцев нет-нет, да и найдется у них доброе словечко, но для «власовцев» — никогда.  «Власовец» страшен и ненавистен тем, что своим мнимым предательством он обличает их подлинное Предательство — предательство Бога и России, потому и такая реакция. Вот несколько цитат, наугад взятых с сайта «Я помню», заведенного путинскими пропагандистами  с целью обновления подгнившего идола «Великой Победы»:

«Каким было отношение бойцов дивизиона к «власовцам»?

 Только ненависть. Никого из нас тогда не интересовали причины, почему бывший красноармеец стал служить немцам, по идейным ли соображениям, или что б в лагере военнопленных с голоду не помереть... «Власовцы» в плен редко сдавались, и если где-нибудь мы наталкивались на сильное сопротивление противника, то это означало, что против нас немцы поставили «власовскую часть»... Один раз, уже в 1-м гв. ТК, я стал свидетелем одного эпизода.

Под конвоем мимо нас вели колонну взятых в плен «власовцев». Один из танкистов сел за рычаги Т-34 и врезался в эту колонну, стал давить, кого успел....»

«…Под Будапештом мы взяли в плен одного власовца. Конец войны, а они еще воевали. Хорошо с ним разделались, но опять же не расстреляли, просто тумаков надавали. Вот так в круг поставили.

Власовцев презирали. Свой против своего. Ладно, 41-й, 42-й год  поддался пропаганде, завтра рухнет «колос на глиняных ногах». А тут 1945 год  всю нашу территорию освободили, освобождаем Европу. И вдруг власовцы!..»

«…Вдруг напоролись на человек четыреста-пятьсот, короче, больше нашего батальона. Прижали их к морю, и оказалось, что это власовцы. Короче русские мужики вооруженные и одетые в немецкую форму. Они сдались и тут, как я позднее понял, перед нашим комбатом встал вопрос  что делать? Ведь батальону приказано продвигаться дальше. И тогда он принял такое решение… Весь батальон отправил дальше, оставив один взвод. От пленных отделили примерно двадцать человек, а остальных расстреляли там же на берегу... Оставшихся, заставили стаскивать трупы в море…»

«…Стоит перед нами большой амбар, а в нем засели «власовцы», отстреливаются до последнего патрона. Какие тут могли быть разговоры с ними. Уничтожили всех до единого, в плен их никто брать не собирался…»

«… Приходилось драться и с власовцами, те воевали отлично, ничего не скажешь. Это русские мужики, и терять им было нечего. Но и мы их не жалели…»

«…С «власовцами» как-то оказались лицом к лицу, нас разделяла фактически только железнодорожная насыпь, они кричали нам с той стороны: «Коммуняки, мы вас всех перестреляем!», материли наших последними словами, а бойцы кричали им проклятия в ответ. ... Потом, когда все вдоволь наорались, «власовцы» завели патефон, над передовой раздались частушки, мы еще удивлялись, где они такую пластинку раздобыли. Через час-другой мой взвод перебросили на дальний фланг, где стояли немцы, и утром мы пошли в атаку, которая оказалась удачной.

Так вот, на участке «власовцев» никто в плен взят не был, всех перебили...»

«… Смотрю что это в лесу? Солдаты кучей собрались. Я подошел, а они стоят кругом  сидит власовец в немецком обмундировании. Потом, по-моему, заговорил по-русски. Конечно, зло у каждого, каждому хочется самому его убить нахрен. Тут такой окопчик небольшой. На бруствере сидит.

Он говорит: «Ребят, ну дайте закурить». Один ему говорит  «Ну-ка сними ботинки». А ботинки хорошие. Американского покроя что ли… черт его знает. Он ботинки снял, а на ногах нашей русской вязки носки белые из шерсти. Дали ему прикурить   он свернул цыгарку   покурил. Сам слез в окопчик. На колени встал   его из автомата шарахнули…»

« С власовцами лицом к лицу сталкивались?

 Да, а как же. Их в Чехии было особенно много. Они воевали, отстреливались до последнего. Бой шел, пока власовца или убьешь, или захватишь. Чтобы они сами поднимали руки, я такого не встречал…»

«… В то же время  нужно стрелять в вооруженного врага, а вот в пленного  такого никогда не было. Кроме одного случая  власовцы. После войны сказали, что 10 тысяч пленных власовцев находились в лагерях в Сибири. Я удивился, кто же их оставил в живых, когда в плен брал?! Мы же их не оставляли в живых. Они же дрались не так, как немцы. Они дрались насмерть. На танки шли с автоматами. Они знали, что они смертники, они предатели…»

« Приходилось ли вам воевать против власовцев?

 Еще как приходилось! Помню, в Гданьске мы их в плен взяли очень много человек,  200 человек было взято. Этих пленных мы отправляли партиями. И были такие случаи: пять человек пленных дашь сопровождать нашим солдатам в тыл, они выйдут и расстреляют их. Были такие случаи. Их ругаешь-ругаешь, а все без толку…»

В общем, пример Русских солдат, повернувших оружие против Сталина, нисколько не вдохновлял «совков» и не побуждал их последовать за ними, напротив, вызывал лишь еще большее озверение и осатанение. И «русофоб-колонизатор» Гитлер, как видим, тут совершенно ни при чем. Дело в упорном нежелании «совка» признать ложь - ложью, грязь - грязью, сатанизм - сатанизмом, в его нежелании обратиться к Правде.

Но еще интересней в этом отношении воспоминания советских ветеранов, побывавших в немецком плену,  ибо там пропагандисты РОА могли безпрепятственно вести свою агитацию и призывать бороться против жидо-большевизма.  Уж здесь-то, вне надзора сталинских политруков и ищеек из НКВД и СМЕРШ ничто не мешало «совкам» сделаться Русскими, если они имели к тому хоть малейшее желание. Но, увы, любовь к сатанинской «Родине» и здесь оказалась сильнее любви к России.

В качестве примера возьмем книжку Ю. Владимирова «Как я был в немецком плену» (М., «Вече», 2008), которая интересна тем, что ее автор, в общем-то, равнодушен к коммунистической идеологии, это чистый «совок» без примеси большевизма. Да и в плен он попал в 1942 году, когда кормили уже более-менее прилично, смерть военнопленного от голода была редким явлением, так, что особых причин злобиться на немцев у него не было. Кроме того, до войны он был студентом, т.е. человеком развитым, способным мыслить самостоятельно и разбираться, что к чему. В довершение всего он знал и немецкий язык. Воспоминания достаточно правдивы, автор не скрывает, что советские «воины-освободители» творили на немецкой земле много мерзостей, насиловали, грабили, убивали.

«… Утром 22 мая мы подошли к Каменцу, где группа жителей занималась разборкой противотанкового препятствия. Неожиданно один из пожилых немцев окликнул меня: «Юрий, Юрий, ты ли это?» Я оглянулся и увидел мастера Михаэля, с которым мне иногда приходилось раньше работать в городе. Когда я подошел к нему и подал ему руку, он зарыдал и поведал о постигшей его трагедии: он остался нищим, русские у него всё забрали, жена и дочери изнасилованы и опозорены. «Как жить дальше? — спрашивал он. — Может быть, лучше умереть?» Я попытался утешить беднягу, сказав, что скоро жизнь наладится. И Михаэль, вытирая рукавом слезы, попрощался со мной…»

«… Около ратуши меня окликнул проходивший мимо старый мастер — сорб Йохан. Он неожиданно набросился на меня с обвинением: «Ты лгун, Юрий. Ты говорил, что русские добрые люди и наши братья. А они — изверги, пришли и изнасиловали наших жинок и дочек, хотели убить меня. Я еле убежал в Каменц. Как жить?» «Не знаю, не знаю», — ответил я по-сорбски и поспешил отойти от Йохана. А бедный сорб¹, славянский брат, смотрел нам вслед с горькими слезами на глазах...»

Не стесняясь, автор повествует нам о многочисленных проявлениях бесовского советского «патриотизма», который при всяком удобном случае демонстрировали как он сам, так и его товарищи по плену.

«...Однажды в хранилище, где мы работали, молодой украинец привез огромный воз сена от какого-то немецкого крестьянина. Встретив Якоба и Шишкана, он поприветствовал их, вытянув вперед правую руку и произнеся: «Хайль Гитлер!»... Но наш молодой товарищ Ваня Трошков быстро подошёл к украинскому парню и с ходу дал ему несколько пощёчин, крича: «Ты, сволочь! Иуда! Предатель Родины! Знаешь ли ты, кому желаешь доброго здоровья? Теперь говори немцам «Да здравствует товарищ Сталин!» Мы едва успокоили Ваню, а его жертва, попросив прощения, обещала больше никогда не произносить такие слова…»

«…Вспомнив, что на моей одежде нет маркировки «SU», отправился на склад вместе с соседом, который помог мне нанести по трафарету желтой масляной краской большие буквы «SU». Их сделали на том самом месте, где я порвал шинель колючей проволокой. Теперь эти две буквы можно было считать своего рода дорогой медалью и гордиться перед немцами и другими иностранцами, что я — гражданин Советского Союза. (При этом я вспомнил известное стихотворение В.В. Маяковского «Стихи о советском паспорте»)…»

« … В ночь на 14 февраля мы были разбужены воем пролетавших самолетов и ревом сигнала воздушной тревоги. Часовые выгнали нас в окопы, где мы просидели до рассвета. 15 февраля фельдфебель Хебештрайт попросил, чтобы я выбрал из пленных 20 человек наиболее крепких товарищей, согласных поехать с ним и конвоиром в Дрезден для выполнения там очень тяжелых работ. Желающих поехать набралось даже в избытке…

Через час все грузовики прибыли на место, где еще позавчера был центр прекрасного города. Мы увидели одни руины, из-под которых еще шел дым и поднимался запах гари и крови. В завалах копошились спасатели, извлекавшие трупы женщин, детей, стариков и даже военных. Наши машины направили к Главному железнодорожному вокзалу. От него тоже остались лишь огромные кучи кирпича, бетона, битого стекла, куски листового железа, развороченные фермы и балки, железнодорожные рельсы, фрагменты вагонов и другие обломки. Что-то еще продолжало гореть, и пожарные пытались тушить огонь. Было много копоти и очень пыльно. Царило зловоние…

Получилось так, что накануне бомбёжки на вокзалах Дрездена, и особенно на Главном, собралось огромное количество беженцев из восточных районов Германии. Они ожидали дальнейшей эвакуации вглубь страны или в Чехию. Именно они стали наиболее многочисленными жертвами бомбардировки. Мы трудились вместе со спасателями. Конечно, работа была ужасной, от всего увиденного меня едва не вырвало…

На такой работе мы пробыли три дня. Рядом с вокзалом какие-то другие пленные разбирали завалы большого дома, и один молодой пленный обнаружил еще живого немецкого майора, однако он не стал его спасать, а добил, ударив ломом по голове. Но никто из нас не упрекнул убийцу за жестокость — согласно нашему воинскому уставу, не полагалось иметь жалость по отношению к врагам. О подобных случаях при спасательных работах я слышал не раз …»

(Тут хочется спросить всяких сердобольных плакальщиков на тяжелой участью военнопленных «совков», которых немцы «морили голодом»: не думают ли они, что морить голодом подобную сволочь, это еще слишком гуманно? Воистину надо удивляться безграничному человеколюбию руководителей Третьего Рейха, которые, начиная с 1942 года вместо того, чтобы подобных нелюдей сжигать живьем, стали их селить в отапливаемых бараках, кормить, поить, лечить, а под конец ещё и платить им за работу рейхсмарками).

Парад Гвардейской бригады РОА. Псков, 22 июня 1943 года

Автор также подробно описывает, как его и других военнопленных регулярно навещали русские агитаторы из РОА, как они звали их бороться за свою свободу и достойное будущее своей страны, и как он и его товарищи упорствовали в своей бесовской верности жидо-большевизму и собачьей преданности сталинской «Родине»:

«… Агитаторы проводили в бараках лекции, сообщали о положении на фронтах, приносили антисоветские газеты и брошюры на русском языке. Нередко для проведения лекций приезжали одетые в немецкую офицерскую форму, но с «русскими» знаками различия на левом рукаве и в петлицах воротника слушатели пропагандистских курсов.

Руководил ими пожилой немецкий офицер в чине капитана, владевший русским далеко не в совершенстве. Его помощником являлся одетый в черное пальто, в костюм с белой рубашкой и галстуком пожилой русский эмигрант — то ли граф, то ли князь, фамилию которого я так и не узнал. Этот человек был очень интеллигентным и хорошо относился к соотечественникам, хотя разговаривал с ними мало…

Лекции и беседы пленные выслушивали с определенным интересом и доверием. Но когда в феврале 1943 года германские войска потерпели сокрушительное поражение под Сталинградом, большинство пленных приобрели полную уверенность, что Красная армия непременно победит.

И тут же многие стали задумываться о том, как же, находясь в плену у немцев, способствовать товарищам, воюющим на фронтах за Родину…»

«… в барак неожиданно пригнали около 50 пленных из соседних бараков, из-за чего стало очень тесно. Многим пришедшим пришлось стоять в проходах между нарами. Вслед появились немецкий офицер в звании капитана, пожилой мужчина в гражданской одежде и молодой человек в немецком офицерском пехотном обмундировании, но с «русскими» знаками различия. За ними вошли старший полицай, как всегда, с нагайкой, и средних лет военнопленный. Все они уселись на стульях и скамейках, после чего старший по бараку предоставил слово пришедшему военнопленному. Он оказался руководителем группы агитаторов... В начале своей речи он сказал, что вчерашний день на нашей многострадальной Родине считался великим праздником Октябрьской революции. Она должна была, по замыслу её организаторов принести народу мир, социализм, свободу и жизнь в достатке. Земля должна была принадлежать крестьянам, а заводы и фабрики — рабочим. Далее оратор отметил, что всего этого не случилось. Сталин повёл страну совсем не так, как предполагал Ленин. Сталин установил в государстве жестокий диктаторский режим, расстрелял почти всех соратников Ленина, отнял у крестьян полученную ими после революции землю, загнав их в колхозы и совхозы, довел до голодной смерти население в Поволжье и на Украине, вернул крепостное право. Он первым начал войну с Германией, из-за чего и мы, собравшиеся здесь, мучаемся в плену, а наши товарищи на фронтах гибнут массами и истекают кровью. В тылу терпит великие муки гражданское население. Необходимо избавить Родину от Сталина и его приспешников. И это мы можем сделать лишь с помощью Германских вооруженных сил, которые уже близки к победе. После победы мы договоримся с руководством Германии о дальнейшем устройстве нашего государства… Поэтому в данное время нашей первоочередной задачей является всяческая поддержка усилий Германии в борьбе с ненавистным всему народу сталинским режимом. Для этого желательно, чтобы мы вступили в создаваемую генералом А.А. Власовым Русскую освободительную армию (РОА), либо в национальные или немецкие подразделения. Всех желающих сделать это оратор пригласил заходить к нему для записи по рабочим дням. Многих слушателей, включая и меня, будущее нашей страны, которое можно было представить себе из выслушанной речи, вполне устраивало, и за это вроде стоило бороться с оружием в руках… И, между прочим, несколько пленных в лагере, то ли поддавшись этой агитации, то ли по своему убеждению или из-за невозможности выносить голод и другие мучения в плену, подали тайком от своих товарищей заявление о зачислении их в РОА. После этого их скоро уводили и незаметно для других пленных увозили из лагеря…

 «Собрание» на этом закончилось, и начальство ушло. Ушли также пленные из других бараков. Но пришедшие из соседнего барака портные дядя Вася и Давыдов рассказали, что произошло у них рано утром 7 ноября. Оказалось, что в их бараке среди военнопленных медиков находится известный советский писатель, Степан Павлович Злобин, написавший в начале 30-х годов роман «Салават Юлаев», который я с удовольствием прочёл в школьные годы. После войны СП. Злобин на основе собственного опыта пребывания в немецком плену рассказал в романе «Пропавшие без вести» о том, как советские военнопленные мужественно вели себя в лагере.

Так вот, этот писатель 7 ноября перед утренней поверкой громко поздравил всех с Великим праздником Октября и выразил твердую уверенность, что наша Родина обязательно победит в этой войне. Он призвал пленных делать всё, что в наших силах, чтобы способствовать победе…»

«… Однажды вечером в наш барак вместе с охапкой газеты «За родину» нам принесли махорку и раздали ее по пачке даже некурящим, которые обычно её обменивали на что-либо съестное. Среди тех, кто нам принес эти дары, оказался симпатичный офицер, от которого пахло духами. Он сидел за столом очень близко от моих нар. Воспользовавшись этим, я вступил с ним в разговор. Я узнал, что он тоже бывший московский студент, попал в плен в начале октября 1941 года в окружении под Вязьмой. Совсем недавно он окончил курсы пропагандистов где-то под Берлином. Теперь ждет в нашем лагере назначения на соответствующую должность в одном из формирований РОА генерала Власова…

Пока я общался с офицером, за этим наблюдал мой знакомый повар, и, как только я остался один, повар сделал мне замечание — почему я разговаривал с «этой сволочью, рядом с которой и стоять не следует». Пришлось кое-как оправдываться и отбросить возникшую было мысль о поступлении на пропагандистские курсы и о записи в РОА…»

«…В воскресенье 17 января в нашем бараке опять организовали «общее собрание» и раздали несколько экземпляров газеты «За родину», а также новой русской газеты «Заря», выходившей под девизом «Трудящиеся всех стран, объединяйтесь для борьбы с большевизмом!». На первой полосе одного из номеров красовался большой портрет генерала А. А. Власова в советской военной форме, но без петлиц. Под портретом была статья об этом «видном бывшем советском генерале». На другой полосе находилось «Обращение Русского комитета к бойцам и командирам Красной Армии, ко всему русскому народу и другим народам Советского Союза», якобы принятое накануне на совещании этого комитета в Смоленске.

Уже упоминавшийся руководитель лагерной группы агитаторов прочитал «Обращение» вслух, давая собственные комментарии. Целями комитета были объявлены: свержение Сталина и его клики, уничтожение большевизма; заключение почетного мира с Германией и создание в содружестве с Германией и другими народами Европы «новой России без большевиков и капиталистов». Красноармейцев и всех русских людей призывали к переходу на сторону «действующей в союзе с Германией Русской освободительной армии (РОА)». Собрание закончилось призывом к военнопленным поддержать «Обращение» и записаться в РОА…»

«… Но прежде чем мы вышли из блока, колонну задержат прибежавший агитатор из Особой команды лагеря с экземплярами газеты «Заря». Забегая вперед, скажу, что газета была датирована 3 марта 1943 года. Там под большим портретом генерала А.А. Власова на первой и второй полосах было напечатано открытое письмо «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом». Мы прочитали его, когда ехали в вагоне поезда. Отмечу лишь, что в письме Власов утверждал, что будучи командующим Второй ударной армии, окруженной в болотах и явно обреченной на верную гибель из-за отсутствия боеприпасов и продовольствия, он сдался в плен не добровольно, а только после того, как почти месяц скрывался от немцев. Он призывал русских людей вступить в борьбу против Сталина, за новую Россию без большевиков и капиталистов, а военнопленных и молодых гражданских лиц — записываться в РОА…»

«... В новом лагере нас опять посетили власовские офицеры — пожилой майор и неплохо владевший немецким языком молодой лейтенант... Власовский майор рассказал о достигнутых успехах генерала Власова в организации РОА и пожурил нас зато, что мы почему-то не принимаем никакого участия в этом благородном деле. Докладчик выразил полную уверенность, что большевизм будет непременно уничтожен, несмотря на временные неудачи Германских вооруженных сил. Он отметил, что союз Сталина с Черчиллем и Рузвельтом непрочен. Может случиться так, что Германия внезапно заключит мир с Англией и США, и тогда они вместе выступят против СССР. Поэтому русским военнопленным следует срочно вступать в РОА, чтобы поддержать Германию и начать создавать новую, свободную Родину, не дожидаясь, что этим займутся новые оккупанты…

Оба офицера пообедали вместе с нами. После обеда лейтенант попросил меня свести его в туалет. По дороге он, посмотрев, не идет ли кто за нами, неожиданно шепнул: «Этот майор — настоящая сволочь. А ты знай, дела у Красной армии идут очень хорошо; недавно полностью освобожден от блокады Ленинград и никаких признаков нарушения союза между СССР, Англией и США нет. На конференции в Тегеране это подтвердилось. Расскажи об этом товарищам. Надеюсь, ты меня не выдашь».

Я заверил лейтенанта, что всё будет в порядке и что я, как старший в рабочей команде, передам его слова товарищам, а также буду делать всё, чтобы никто из них и не помышлял о вступлении в РОА. Так мы и расстались…»

«… В ноябре в столице оккупированной Чехословакии Праге состоялся учредительный съезд Комитета освобождения народов России (КОНР). Одним из главных организаторов и руководителей этого антисоветского Комитета был генерал-лейтенант Власов. Работу съезда транслировали по радио по всей Германии и даже за её пределами.

В тот пасмурный, но еще не холодный день после завтрака нас вместо того, чтобы направить на работу, привели к дому Микклихов и рассадили всех на траве. Из репродуктора, укрепленного на доме, послышалась русская речь. Все стали внимательно слушать эту трансляцию. Каждый выступивший на съезде призывал россиян «объединиться против сталинской тирании» и активно поддерживать германские вооруженные силы. Ядром объединения должна была стать созданная в 1942 году РОА, которой предстояло стать воюющей силой под командованием генерала Власова. Участники съезда приняли манифест, провозглашавший «освобождение народов России от большевистской системы, прекращение войны, заключение почетного мира с Германией и создание свободной народной государственности без большевиков и эксплуататоров».

Когда фельдфебель привел нас строем обратно в лагерь, он обратился ко всем с вопросом: «Ну, кто из вас хочет добровольно записаться в Русскую освободительную армию»? Последовала короткая пауза. И вдруг, к полной неожиданности фельдфебеля и большинства товарищей, двое тихо вышли из строя — всеми уважаемый Можухин, мастер по изготовлению баянов, и Жигалов, поступивший в лагерь вместе с Можухиным. Обоих добровольцев по распоряжению фельдфебеля сразу увели в караульное помещение, по-видимому, опасаясь, что в казарме товарищи с ними расправятся как с предателями Родины.

На следующий день Можухина и Жигалова отвезли в Гроссрёр-сдорф, где с ними пообщались представители РОА. Но в ряды РОА зачислили только Жигалова, а Можухина забраковали по возрасту и здоровью. Так что Можухину пришлось вернуться в лагерь, где с ним почти никто больше не разговаривал и даже часовые сторонились его…

При освобождении из плена Можухина кто-то выдал Особому отделу...»

В конце войны эти бесноватые «патриоты Советской Родины», которые, по словам автора, находясь в плену, считали своим долгом «разоблачать лагерных агитаторов и отговаривать пленных записываться во власовскую РОА и немецкие воинские подразделения», перешли от сочувствия к содействию и сотворили следующий «подвиг»:

«… На следующий вечер от другого военнопленного я услышал еще об одном событии, происшедшем на шоссе примерно в километре от городка Хайденау. Рассказчик и его товарищи присели отдохнуть на обочине шоссе, а мимо шла большая колонна пленных власовцев — солдат и офицеров РОА. Увидев их, сидевшие повскакали с мест, крича: «Вот они, сволочи, предатели Родины!» и бросились на них с палками и камнями, а один из бывших пленных выхватил из вещевого мешка немецкую гранату и, вытащив чеку, бросил ее в колонну. Гранатой убило нескольких власовцев, многих ранило, в том числе двух конвоиров. Товарищи этих конвоиров, разозлившись, до крови избили прикладами автоматов обезумевшего «патриота». В те дни не раз случалось, что офицеров и солдат РОА наши военнослужащие расстреливали на месте…»

Два русских солдата из РОА, умерщвленные «совками».

Таково настоящee лицо «совка», сатаниста и богоборца, чей «патриотизм» находит свое самое яркое выражение в убийствах Русских людей, на захотевших подобно ему сделаться рабами Сталина и Кагала. И не какой-то там Гитлер с его выдуманной жидо-советской пропагандой «русофобией» сделался причиной поражения Русского народа во Второй Мировой войне, а вот эти кое-кем цинично именуемые «русскими» совки, которые были, есть и будут самыми последовательными, фанатичными и закоренелыми русофобами. Они готовят себе страшный конец в аду, пророческим предзнаменованием которого служит еще одна сцена, описанная Ю. Владимировым в его книге:

«… 20 июля к вечеру мы подошли к святому для поляков городу Ченстохова, который не очень сильно пострадал в войну... Едва мы вышли на окраину, всё небо заволокло тучами, стало почти темно, раздались раскаты грома и засверкали ослепительные молнии, а затем пошёл град и подул ветер ураганной силы. В результате у меня улетела шляпа, а сам я, как и многие другие товарищи, не удержался на ногах и свалился в глубокую канаву на обочине шоссе, что и спасло нас от больших травм. В это время с некоторых домов слетали крыши, в садах вырывало с корнем деревья, вокруг падали яблоки, летел мусор. Ураган и сопровождавший его ливень длились минут 20. Все мы насквозь промокли, измазались грязью, а кое-кто вдобавок и поранился.

Когда всё более или менее успокоилось, из пострадавших домов к нам подбежали поляки и... начали нас громко проклинать, заявляя, что именно русские виноваты в этом стихийном бедствии, так как стали антихристами, не верим в Бога и за это он наказал нас, а заодно и их. Кто-то хотел было поколотить нас дубиной, но не посмел, увидев, что мы вооружены и можем дать отпор…»

Ныне эти «антихристы, не верящие в Бога» сидят в позорном жидовском рабстве на смердящих развалинах своей «Родины» и обречены в самом непродолжительном будущем на полное поглощение азиатами из «братских республик» и прочего «ближнего и дальнего зарубежья», а сатана, которому их отцы и деды служили верой и правдой и добыли для него «Великую Победу», смеется над ними своим издевательским смехом как над игрушкой, которой он позабавлялся и выбросил вон. И откровенно говоря, нет у нас к этим русскоязычным «совкам» никакой жалости, пенять они могут только на себя и на своих отцов, дедов и прадедов. Возможность изменить свою жизнь у них была и есть, «власовцы» показали им пример, как надо поступать. Но меняться они не хотят, лишь еще более укрепляются в своей бесовщине и своем богоборчестве. И потому конец их вместе с жидами — на дне адовом.

Памятник Андрею Власову и Русскому освободительному движению на кладбище в Nanuet, Нью-Йорк, США

1 Сорбы — немецкое наименование лужичан, проживающего на территории Германии славянского народа численностью порядка 100 тыс. человек. При Гитлере считались полноправными гражданами Третьего Рейха, что, кстати, является еще одним опровержением лживого мифа о намерении немцев «уничтожить славян» как «низшую расу».

Редакция сайта «Сила и Слава»