Бывший сотрудник ФСБ о взрывах жилых домов в РФ

Михаил Трепашкин, бывший сотрудник ФСБ, теперь адвокат, которой проводил расследование о взрывах жилых домов в России, отвечает на вопросы RFI.Михаил Трепашкин о причастности ФСБ к взрыву на улице Гурьянова

RFI: Михаил, вы провели несколько лет в заключении, в частности, за ваши расследования по поводу этих терактов. Согласно тому, что мы знаем, вы в ваших расследованиях выдвинули версию о причастности к этим взрывам российских спецслужб. Сегодня вы можете подтвердить такую возможность?

Михаил Трепашкин: Да, эта версия по-прежнему остается. Более того, она усиливается. После освобождения, а провел я в заключении 4 года, 1 месяц и 8 дней в особо строгих условиях содержания, я получил еще целый ряд материалов, которые все же подтверждают именно мою версию.

К сожалению, мне не удалось приступить к более активному расследованию, поскольку есть препятствия всяческие и еще, к сожалению, те свидетели, которые могли подтвердить мою версию, начинают умирать. В частности, в этом году умер следователь Чайка Михаил Иванович, который расследовал непосредственно это дело, и который не один раз мне говорил, как чинились препятствия.

Что касается меня, мне конкретно выдвинули ультиматум, когда я начал расследовать и вышел на некоторых лиц, связанных с ФСБ Российской Федерации, причастных к этому подрыву, мне сказали: «Уйди, иначе тебя посадят». Я считал, что убийцы должны быть привлечены к ответственности, поэтому я не ушел из этого дела. Ну, закончилось тем, что меня посадили.

RFI: Михаил, а каковы конкретные свидетельства того, что российские спецслужбы могли быть причастны к этим взрывам. Не могли бы вы в двух словах пояснить, на чем основываются такие версии?

Михаил Трепашкин: Один из доводов – это рязанские события, где были задержаны конкретно сотрудники ФСБ. Второй момент: я когда начал работать по этому делу в качестве представителя потерпевших сестер Морозовых, я знал человека по «роботу», который был опубликован, я знал точно как агента ФСБ Российской Федерации.

RFI: Рязанские события – это когда в Рязани агенты ФСБ были взяты местными правоохранительными органами, когда они подкладывали мешки, вероятно, с гексогеном (потом об этом говорили, что это был сахар).

Михаил Трепашкин: Там эксперты местные сразу определили, что это – взрывчатка. Это потому уже появилась версия, когда ФСБ прибрало все к своим рукам, что там – сахар. Но я хочу сказать, что в Москве тоже было аналогичное задержание. Именно этих свидетелей я хотел представить на суд по делу, которые также подтвердили, что в Москве тоже была задержана при попытке подрыва дома гексогеном группа лиц, которые оказались сотрудниками ФСБ.

Об этом, к сожалению, мало писалось, но в ФСБ знали, что эти лица  – сотрудники РОПа – придут в суд и дадут показания. Поэтому за неделю до начала процесса и предприняли все меры, чтобы меня локализовать, то есть, посадили под стражу, подкинув пистолет.

RFI: После чего вы провели 4 с лишним года в заключении.

Михаил Трепашкин: Да, там одно обвинение заменялось другим, только бы держать под стражей, пока это не уйдет в историю, в забытие.

RFI: Сообщается, что многие данные об этих взрывах по-прежнему засекречены. Вы можете что-нибудь конкретное сказать об этом?

Михаил Трепашкин: Абсолютно все засекречено, кроме приговора. И доступа к ним нет, поэтому невозможно расследовать, пока не рассекретят, чтобы объективно все это изложить.

RFI: Может быть, на этот вопрос и нет ответа: можно ли себе представить, что такая большая государственная машина, как спецслужбы, занималась такими зверскими терактами против мирного населения собственной страны, и чтобы никто, никто в этих спецслужбах не оказался хоть в какой-то – минимальной – степени нормальным человеком и не выдал эту страшную тайну обществу?

Михаил Трепашкин: Нет, общеизвестно, что в 1998 году была пресс-конференция сотрудников ФСБ Российской Федерации, которые как раз указывали на то, что в системе создано спецподразделение по заказным убийствам заказным  т.д.

Если такое было создано, почему бы им и не подорвать здание? А там ведь было немало трупов. И некотрые сотрудники, которые решили искренне все рассказать, пришли на пресс-конференцию в 1998 году в ноябре, однако, потом, правда, и поплатились за это – все были уволены. В дальнейшем, как известно, Литвиненко, которого убили в Лондоне. Были сотрудники, которые были противниками этого, но система такая существовала, это уже факт доказуемый, никем не опровергаемый.

RFI: Есть ли при сегодняшнем состоянии российского общества, российского государства, надежда на то, что данные этого дела рассекретят и позволят независимым судебным органам провести настоящее расследование этих страшных событий?

Михаил Трепашкин: Нет, сейчас такой возможности нет пока.