Ленин, Ельцин, Сванидзе, антисемитизм, мигранты и национальные республики: комплексный ответ

В своей недавней статье Николай Сванидзе затронул ряд вопросов, касающихся места и роли национализма в современной России. Николай Карлович высказал ряд тезисов, с которыми можно поспорить.

Во-первых, современная Россия не является многонациональным государством, каким был, к примеру, Советский Союз. Согласно переписи 2010 года, в России доля русских в общей численности населения страны составляет 80,9%. Второй по численности этнической группой являются татары (3.87%), третье место в списке занимают украинцы — 1,41%. Россию корректнее назвать моноэтнической страной, в которой есть полиэтнические регионы (Поволжье, Северный Кавказ, Якутия).

Во-вторых, сегодняшняя Россия является государством, которое находится на переходе от империи к нации. Нация — это этнокультурная общность. Практически все народы, проживающие на территории РФ, были ассимилированы русскими. Исключение составляют народы Северного Кавказа, которые сохраняют сильное национальное самосознание. В культурном отношении Чечня, Дагестан и Ингушетия — часть Ближнего Востока. Центральная Россия и Северный Кавказ принадлежат к разным цивилизациям, поэтому нет ничего удивительного в том, что русские не воспринимают жителей северокавказских республик как своих соотечественников (согласно последнему опросу «Левада-центра», лишь 10% россиян готовы удерживать Чечню в составе РФ с помощью военной силы). И в этом нет ничего страшного. В течение последних двух столетий народы Северного Кавказа (в частности, чеченцы) мечтали о независимости от России. Вполне вероятно, что в ситуации разрушения нынешней вертикали власти федеральный центр столкнется с сепаратизмом республик этого региона. Осознание того, что Кавказ — это не Россия, сделает возможным мирный развод, чего не произошло в середине 1990-х годов.

В-третьих, в России до сих пор достаточно сильно представление об имперской миссии русских. И в Российской империи, и в Советском Союзе, и в современной Российской Федерации русским отведена роля народа, вокруг которого объединяются все другие народы страны. Именно это представление изложила в своей недавней статье Ольга Алленова. В рамках имперской модели никаких русских нет, а есть только «россияне». Такая ситуация не является нормальной. Запрет на выражение этнической идентичности является прямой дискриминацией русских. Здесь важно отметить тот факт, что «российскую» идентичность вовсе не предлагается прививать этническим меньшинствам. Наоборот, права этнических меньшинств в России защищены лучше, чем права национального большинства.

Так, согласно статье 14 Конституции Татарстана, республика «оказывает содействие в развитии национальной культуры, языка, сохранении самобытности татар, проживающих за пределами Республики Татарстан». Статья 1 Конституции Удмуртской республики гласит: «Удмуртия — государство в составе Российской Федерации, исторически утвердившееся на основе осуществления удмуртской нацией и народом Удмуртии своего неотъемлемого права на самоопределение и самостоятельно осуществляющее государственную власть на своей территории в соответствии с Конституцией Российской Федерации и Конституцией Удмуртской Республики». И там же: «В Удмуртской Республике гарантируется сохранение и развитие языка и культуры удмуртского народа, языков и культуры других народов, проживающих на ее территории; проявляется забота о сохранении и развитии удмуртской диаспоры, компактно проживающей в субъектах Российской Федерации». В Конституции республики Карелия закреплено положение, согласно которому «исторические и национальные особенности Республики Карелия определяются проживанием на ее территории карелов».

Как видно, конституции национальных республик в составе РФ закрепляют связь народа и территории. По факту, на официальном уровне закреплен принцип «Татарстан — для татар», «Удмуртия — для удмуртов», «Карелия — для карел». При этом доля татар, удмуртов и карел в составе населения Татарстана, Удмуртии и Карелии составляет 53,2%, 28,0% и 7,4% соответственно. Возникает логичный вопрос: если Татарстан является национальным государством татар, то почему Россия не может быть национальным государством русских? В нашей стране отрицается тот факт, что родиной русского народа является Россия. Этнический русский, подвергшийся гонениям за пределами России и желающий вернуться на родину, не может получить гражданство РФ автоматически при отказе от паспорта одной из бывших союзных республик. В течение двух постсоветских десятилетий русские подвергались жесточайшим притеснениям в Закавказье и Средней Азии. Между 1989 и 2009 годами численность русских в составе населения стран этих регионов существенно сократилась: в Азербайджане — с 392 тыс. человек до 119 тыс., в Казахстане — с 6,2 млн. до 3,8 млн., в Киргизии — с 916 тыс. до 381 тыс., в Таджикистане — с 388 тыс. до 68 тыс., в Туркмении — с 333 тыс. до 165 тыс., в Узбекистане — с 1,65 млн. до 1,19 млн. (данные по состоянию на 2000 год). Русские бежали из этих государств от чудовищного насилия и унижений. Но в России они получали гражданство на тех же основаниях, что и представители народов, притеснявших их.

Существующее сегодня положение — следствие советской национальной политики, основанной на ленинском тезисе о «шовинизме великороссов». В записке В. Ленина, датированной 31 декабря 1922 года, сказано: «Я уже писал в своих произведениях по национальному вопросу, что никуда не годится абстрактная постановка вопроса о национализме вообще. Необходимо отличать национализм нации угнетающей и национализм нации угнетённой, национализм большой нации и национализм нации маленькой. Поэтому интернационализм со стороны угнетающей или так называемой „великой“ нации должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически». В СССР проводилась политика по укреплению национального самосознания у всех народов империи, за исключением русского. Именно поэтому после краха Советского Союза все бывшие союзные республики, за исключением России, стали национальными государствами.

В реальности тезис о «великодержавном шовинизме» русских является не более чем вымыслом. Освоение русскими Сибири и Дальнего Востока было неотъемлемой частью эпохи Великих географических открытий. В XVI-XVIII веках русские, как и другие европейские народы, осваивали колоссальные по объему территории. Но, в отличие от англосаксов, русские при колонизации новых для себя пространств не уничтожали туземные народы, а ассимилировали их. Народы крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока становились гражданами империи. Единственным народом, действительно подвергавшимся дискриминации, были евреи, которые жили за чертой оседлости, существовавшей вплоть до Февральской революции. Примеры бытового антисемитизма можно найти в истории СССР. Однако за последние двадцать лет антисемитизм в России был полностью изжит (экспертная группа еврейской общины России по проблемам антисемитизма подготовила доклад «Антисемитизм в России в 2011-2012 годах», в котором указано, что Россия стала для евреев «тихой гаванью» по сравнению со странами Европы, где члены еврейской общины становятся жертвами нападений мусульманских мигрантов). Русские больше не воспринимают евреев как чуждых себе. Об этом очень точно написал Олег Кашин: «Сейчас… даже оголтелые низы, при первой возможности готовые принять участие в какой-нибудь этнической чистке, уже не считают евреев за чужих. В самом деле, глупо в присутствии Дагестана задумываться о различиях между Иваном и Абрамом. Эти различия ничтожны».

У значительной части либеральной интеллигенции сохраняется настороженное отношение к русскому национализму. Все, что, тем или иным образом, напоминает о русском национализме, вызывает отторжение. При этом национализм эстонский, украинский, польский не воспринимается как нечто негативное. Во многом это является наследием конца 1980-х годов — того времени, когда национализмы, формировавшиеся в провинциях бывшей советской империи, стали базой демократических революций в Восточной Европе. В России же националистическое движение было представлено, в основном, сторонниками восстановления коммунистических порядков. События 3-4 октября 1993 года в Москве стали пиком противостояния либералов и националистов. Однако в демократической революции начала 1990-х годов можно найти зачатки синтеза национального и либерального. На первом съезде народных депутатов РСФСР, проходившем в мае 1990 года, Борис Ельцин призывал к тому, чтобы, выражаясь современным языком, перестать «кормить» Закавказье и Среднюю Азию за счет России: «Многолетняя имперская политика центра привела к неопределенности нынешнего положения союзных республик, к неясности их прав, обязанностей и ответственности. Прежде всего, это относится к России. Нельзя мириться с тем положением, когда по производительности труда республика находится на первом месте в стране, а по удельному весу расходов на социальные нужды — на последнем, пятнадцатом».

Сегодня для органичного синтеза национального и демократического есть гораздо больше оснований, чем в начале 1990-х годов. Наиболее болезненным для русского национального самосознания является вопрос неконтролируемой миграции из Средней Азии. В общественно-политической сфере России сложилась парадоксальная ситуация: главными сторонниками открытых границ с бывшим советским Югом являются российские элиты, находящиеся в плену имперских амбиций, и интеллигенция, панически боящаяся всего, что так или иначе связано с русским национализмом. Стоит напомнить, что первой организацией, потребовавшей внедрения визового режима с Центральной Азией и Закавказьем, было Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ), деятельность которого была приостановлена в судебном порядке в 2011 году. То, насколько острой является проблема неконтролируемой миграции, показывают материалы соцопросов. Согласно данным опроса, проведенным «Левада-Центром» 4-8 июля 2013 года, 55% москвичей считают наплыв мигрантов главной проблемой города. По данным опроса ВЦИОМ, 35% россиян считают главной угрозой будущего России заселение страны «представителями других национальностей».

Эта угроза действительно является реальной. Сегодня Россия занимает второе после США место в мире по числу приезжих, при этом более чем вдвое уступая Штатам по численности населения. Согласно свежим данным ФМС, за первые шесть месяцев 2013 года в Россию въехало 11,3 миллиона иностранцев, что на 9,9% больше по сравнению с аналогичным периодом 2012 года. За этот же отрезок времени на официальный миграционный учет встали 1.1 млн. граждан Узбекистана и 0.5 млн. граждан Таджикистана. Страны Средней Азии, откуда приезжает большинство мигрантов, находятся на одном уровне развития с государствами, располагающимися к югу от Сахары. В течение последних двух десятилетий азиатские республики бывшего СССР последовательно дерусифицировались. Именно поэтому приезжие из Таджикистана, Узбекистана и Киргизии не знают русского языка и совершенно незнакомы с русской культурой. Более того, в этих странах происходит деурбанизация. Выросшие в кишлаках люди совершенно не приспособлены к жизни в крупных мегаполисах. Сохранение безвизового режима с бывшим советским Югом грозит замещением коренного населения России жителями исламских стран Третьего мира, а также социальной деградацией. Здесь стоит вспомнить упомянутую Николаем Сванидзе Великобританию, которая не позволяет себе держать открытыми границы для жителей слаборазвитых государств. Более того, Соединенное Королевство не является членом Шенгенской зоны. В Великобритании осознают тот факт, что нет более короткого пути к национальному самоубийству, чем установление свободного въезда для граждан стран Третьего мира.

Хотя и на Туманном Альбионе есть проблемы с мигрантами из культурно далеких стран. Всем памятны беспорядки в Лондоне в 2011 году, а также поджог мечети в сомалийском квартале британской столицы после убийства барабанщика второго батальона Королевского стрелкового полка Ли Ригби 22 мая этого года. В области миграционной политики ориентиром для России должна служить Польша, которая столкнулась с массовым оттоком рабочих рук после вступления страны в Европейский союз. В ответ на это польское правительство начало стимулировать миграцию из славянских стран Европы — Белоруссии и Украины. Польша не захотела повторять ошибок Франции, в которой сильна арабская община, слабо интегрированная во французское общество.

Приходится констатировать тот факт, что российские либералы горбачевско-ельцинской волны, сыгравшие огромную роль в открытии страны Западу в 1990-е годы, не сделали практически ничего, чтобы остановить культурную азиатизацию России, которая сегодня является главной угрозой ее существованию. Более того, тот, кто говорит об опасности политики открытых дверей по отношению к республикам Средней Азии и Закавказья, подвергается жесточайшему остракизму. Эта ситуация не является чем-то новым для России. Так, реформаторы 1990-х годов, переводившие развалившуюся плановую экономику на рыночные рельсы, сильно критиковались академиками из поколения шестидесятников, стоявших у истоков косыгинской реформы. На обвинения в «излишне радикальном» и «циничном» характере преобразований реформаторы первого посткоммунистического десятилетия внимания не обращали. И, как показало время, были правы в своей решительности поставить на коммунистическом эксперименте крест.