95% российской собственности находится зарубежом

Подавляющее большинство российских граждан, несмотря на разного рода бутафорские рейтинги и соцопросы, совершенно уверено в том, что это Путин во всём виноват. Этот же тезис нам всеми силами пытается внушить Запад и прикормленная им либеральная оппозиция. Сознание патриотической оппозиции и вовсе управляется набором примитивных и, как правило, конспирологических мифов, уверовав в которые можно вообще больше не напрягать мозги: всё и так ясно.

Здравомыслящему человеку впору задуматься: что-то тут не так… Нам явно неспроста подсовывают столь упрощённый ответ на вопрос – “Как мы докатились до жизни такой?”

Простых ответов на подобные вопросы не бывает. Реальность всегда намного сложнее. Одним из тех, кто предпринял попытку разобраться в этих вопросах, оказался председатель комитета Государственной Думы России по экономической политике и предпринимательству Евгений Фёдоров:

“Если говорить о крупной российской собственности: промышленности, банков и всего остального – 95% её не только в оффшорах, а просто в иностранной юрисдикции. То есть там фамилии граждан России, но при этом они владеют чем-то на Кипре или на Гибралтаре, или в Люксембурге, а это “что-то” уже владеет бизнесом в России. Такая схема у нас.

Тут надо понимать, почему это произошло.

Это произошло не в путинские времена, это произошло изначально, с самого начала 90-х годов. И если уж честно говорить, откуда возникли российские олигархи конца 90-х годов, то их подбирали американские чикагские мальчики в начале 90-х годов. И я напоминаю вам, что наша история, российского государства, базируется на 10 тысячах американских советников, которые сидели во всех министерствах и ведомствах России также, как советские сидели, например, в афганских министерствах и ведомствах, или польских, или каких-то других. Так становилось российское государство.

И, например, имущественное министерство, Росимущество, это шестиэтажное здание, в начале 90-ых годов оно было в том же здании, что и сейчас, весь шестой этаж занимали американские советники. И они назначали, кому быть олигархом, кому продать госимущество… в буквальном смысле. Они подбирали кадры.

Почему сейчас такая ситуация осталась? Потому что те же чикагские мальчики ещё с 90-х годов составили тип российской экономики, в котором сырьевая компонента является главной. Следовательно, это крупные сырьевые компании, у них нет проблемы с защитой собственности, она защищается политическими методами. Кто заинтересован в хорошей защите собственности? Малый и средний бизнес. У него нет политического ресурса, как у огромной компании нефтяной, чтобы по понятиям защитить собственность владельцев этой компании. Неважно, оффшорная она или не оффшорная.

Следовательно, вся система законодательства защиты собственности в России вообще не была развёрнута или была развернута на 10% от стандартов, допустим, Европы. Отсюда и рейдерство, и всё остальное – это элементы, которые сдерживают развитие собственности в России, которая, в свою очередь, не закреплена ни в правоохранительной системе, ни в судебной системе, во всей системе государственных основ. Это не является важным в нашей системе.

Именно поэтому любой предприниматель в России, попадая в сферу крупного предпринимательства, прячет своё право собственности за рубежом, потому что оно там лучше защищается, в силу специфики построения всей российской государственности.

Почему Путин не изменил эту ситуацию?

Путин – это не генеральный секретарь ЦК КПСС. Под Путина Конституция написана таким образом, что он лидер страны, но у него не тоталитарные полномочия. И пойти против массового явления в Российской Федерации он просто не может, в силу своих полномочий.

Он – не диктатор. Если бы это были сталинские времена, вы же знаете, как там решались вопросы.

Сталин решал вопросы модернизации путём шарашек, расстрелов и других инструментов, которые у него были в руках. У Путина этих инструментов не то что нет, их нет даже в тысячной их части. Он другой человек по своему штатному расписанию, просто это другая должность.

Вообще-то говоря, развитая экономика от неразвитой отличается степенью познания, если хотите, и степенью опыта всех слоёв: и бизнеса, и законодательства, и чиновников, и потребителей – всех и вся. Западная, допустим, европейская экономика, становилась на ноги 300 лет, правила, которые вырабатывались, их вырабатывали – умножьте, это 16 поколений людей. Их просто до мозга костей пропитывало пониманием рыночных отношений, рыночной экономики и её взаимосвязей и нюансов. А этих нюансов – миллиарды, я не побоюсь этого слова.

Российская экономика становится всего лишь 20 лет, а не 300, это первое. Второе: российская экономика готовилась и писалась как моноэкономика, изначально. То есть, теми самыми условно названными “чикагскими мальчиками” (потому что они же не только в Россию приезжали, они по всему миру ездили) формировалась вся российская экономика, её тип, как небольшая узконаправленная экономическая структура в масштабах мирового разделения труда. Задача России была добывать природные ресурсы, продавать их другим странам и на эти деньги покупать всё остальное.

Так было налажено, мы с вами наладили такие правила экономического оборота, написали законы под это, потому что законы писали те же чикагские мальчики.

За нас это решение принимали люди из другой страны. Так же, как и в отношении многих стран они такие решения принимали, Россия не является исключением. То есть мы не являлись субъектом. Могла ли Россия быть субъектом мысли какой-либо, тем более экономической, в начале 90-х годов, в период её войны, реальной, вплоть до танков? Конечно, не могла. Это было государство, изначально направленное против Советского Союза, против советского народа, частью которого был тогда российский народ, и у него не было никаких инструментариев в плане какого-то стратегического мышления, и тем более национального понимания процессов.

То есть, условно говоря, субъективность России не выросла, её изначально не было. Тем более не было никакой экономической школы в России и рыночной.

Во-первых, никто не отменял геополитические и политические процессы. И когда те же американские советники создавали российское государство и российскую экономику, и политику, следующий этап уже формировался, уже система управления была олигархическая, когда во главе России стояло Политбюро в виде семибанкирщины, как тогда называли.

Потом её выбили уже бюрократы, олигархов никто не мог выбить, кроме бюрократов. Что такое семибанкирщина? Она назначала президента страны. Не то что чиновников назначали, за каждым олигархом были закреплены министерства. Я просто помню как эта машина работала. У олигарха интерес – личный карман, изначально, это его суть. Они на этом выросли, и их задача была – обеспечить свой бизнес. Те должности министров, которые им подчинялись, по одному-два министра на руки, по 20-30 крупных компаний государственных на руки, без счёта замов министров, департаментов, служб и так далее. Они подчинялись бизнесу. То есть каждую неделю планёрки, на которых вопрос: ты, министр, что сделал для моего бизнеса? Какие указы подписал, какую собственность передал, какое имущество? То есть министры были сотрудниками этих семи или восьми олигархов в стране, которые были Политбюро нации. В этом была суть.

Естественно, это приводило к развалу страны. Не забывайте, что мы тогда начали терять территории Российской Федерации, типа Чечни. Понятно, что этим семи банкирам плевать на всё. Им потом этот бизнес вывести за границу, и на этом, собственно, их процесс мышления заканчивался. Их удалось лишить политической власти, часть из них тогда уехала, были судебные процессы, некоторых посадили. Это был политический процесс, который Путину удалось провести, он выбил у них власть. Изменился их личный статус. Они теперь не верховные правители России, это важно.

Второе: не все абсолютно лично участвовали в нарушениях закона, как Ходорковский, который до такой степени обнаглел, что подписывал бумаги и принимал решения, задокументированные, связанные, например, с убийствами людей, которыми занималась его служба безопасности, и многими другими. Не все так открыто действовали.

Соответственно, не для всех можно было применить какие-то варианты, связанные с правоохранительной системой, уголовным преследованием и так далее. У Путина не было и не могло быть задачи, в том числе и потому, что он – президент демократической страны, заниматься произволом в стране. Поэтому у него не было никаких оснований правоохранительного характера каким-то образом воздействовать. Они занимали политические места не свои. Эти места они занимали вопреки конституции страны. Поэтому он вышиб их из политической ниши. Не было задачи отнять у них бизнес, и не могло быть такой задачи.

Кроме того, не забывайте, что мы находимся в однополярном мировом пространстве. В отношении нас это однополярное мировое пространство имеет такой же инструментарий воздействия, как воздействие на Польшу во времена Советского Союза, условно говоря.

И до сих по эти механизмы не изменились. Другое дело (я с американцами много общаюсь), что если в начале 2000-х годов они воспринимали события, происходящие в России, нормально, считали, что ничего страшного не происходит, то перепугались они и занервничали в 2003-04 году, когда Путин отнял у них российские природные ресурсы, которые параллельно были в иностранной юрисдикции. Я вам напоминаю, что в 2004 году ему удалось отменить соглашение о разделе продукции, по которому российская нефть и газ были просто не в российской юрисдикции, изначально, то есть налоги с неё не шли и всё такое прочее.

И вот с этого момента американцы занервничали, с этого момента у них определилось понимание, что Путин не должен быть президентом России. Что они и дальше проводили постоянно.

И сейчас, по-прежнему, на политическую работу в России, на нестабильность в политике России, тратится около 200-300 миллионов долларов в год, на теракты, которые тоже связаны напрямую с нестабильностью любой страны. Терактами занималось и КГБ в советские времена…

Таковы правила мировой конкуренции, что там, к сожалению, используются такие вещи, как финансирование террористической деятельности, политики, СМИ. Это делал Советский Союз в советские времена в своём сегменте мира, и это делают американцы и сейчас. И мы сколько угодно видим примеров этого и в России. Да, вплоть до того, что такой простой пример, что российские учебники истории в наших школах написаны на иностранные гранты, их 600 штук, этих учебников, может 1-2 исключения. Так же, как в свое время учебники в Польше писались по советским решениям. Политбюро финансировало эту работу. Так устроен мир, и никто это устройство не меняет.

Россия – очень уязвимая страна по многим положениям и параметрам. И не только Россия. Вы когда-нибудь задумывались, что такое однополярный мир? Суверенитет определяется стратегией. В России переход на стратегическое планирование и мышление, в плане национального интереса, и есть переход на национальный курс. Пока мы не перешли на это полномасштабно, мы не можем говорить, что мы независимы очень сильно от однополярного мира.

Суть однополярного мира, который возглавляют американцы, заключается в том, что они тотально контролируют мир через политический инструментарий, который также работает и в отношении России. И они на Россию тратят деньги не больше, например, чем на Европу или не больше, чем, например, на ту же Японию. Эта система, так она устроена, ей тысяча лет.

В чем логика развития России? В сторону национального курса и разворота ее стратегии. То есть в сторону того, чтобы во главе нашего законодательного процесса, политического процесса, экономического, был национальный интерес. Переход на этот национальный интерес – это очень тяжелый процесс.”.