Лев Толстой о вегетарианстве

Письмо П. И. Бирюкову.

1891 г. Сентября 6 или 7. Я. Я.

Дорогой Павел Иванович, письмо это еще, верно, застанет вас у Ч[ертковых]. – В предисловии к Еванг[елию] написано: имеет много недостатков, надо: “в ней много недостатков”. А в ст[атье] “Перв[ая] Ступень”, там, где говорится о барыне, к[оторая] будет есть бифстек, надо вместо того, что там есть, написать так:

“Завтра нежная утонченная барыня будет пожирать труп этого быка с полной уверенностью в своей правоте, утверждая два взаимно исключающие друг друга положения: Первое, что она, в чем уверяет ее доктор, так деликатна, что не может переносить грубой пищи, а что для ее слабого организма ей необходимо хоть чашечку бульону и кусочек бифстека, и второе, что она так чувствительна, что не может не только сама причинять страданий животным, но переносить и вида их. А между тем, не говоря о том, что слаба она, эта бедная барыня, только именно п[отому], ч[то] ее приучили питаться несвойственной человеку пищей, и о ток, что нельзя испытывать сострадание к существам, к[отор]ых пожираешь, несчастная барыня находится в том положении, что она для себя одной устроила бы бойню, если бы ее не было, так как для существования ее необходимо убийство.

Запутанная обманами барыня эта, часто слышишь, сострадает той плохой пище, к[отор]ую получает бедный народ, и ужасается на жестокость этого грубого народа к животным. А между тем этот-то на плохой, т. е. растительной, пище: воспитанный народ может жить без мясной пищи, бодро и весело работая на барыню и ей подобных, бьет скотину только принуждаемый к этому нуждою, а сострадающая ему ужасающаяся на его жестокость барыня есть хищное, но не простое, а коварное, лживое хищное животное, заставляющее других совершать те убийства, которыми она кормятся”.

Любящий Л. Т.

1893 г. Августа 31. Я. П.

Владимир Васильевич, я очень рад был получить ваше письмо. Я совершенно согласен с тем, что вы говорите о том, что отношение людей к животным жестоко и не должно быть таковым и что наступило или наступает время, когда большинству людей пора сознать это, когда это сознание о том, что жестоко и не нужно и глупо мучать животных, должно перейти в общественное мнение и передаваться литературой, искусством и воспитанием.

К тому, что вы говорите, я имею сделать только следующие оговорки, дополнения или замечания:

1) То, что Христос никогда не проповедовал милосердия к животным, и потому его путешествие на осле (в кот[ором], между прочим, нет ничего интересного) не противоречит его учению. Христос проповедовал любовь, вообще состояние любви, и из его учения о любви мы сами невольно выводим любовь и к животным, до которой в его время еще не дошла очередь.

2) То, что брахман едва ли ездит на волах, т[ак] к[ак], не позволяя себе убивать животных, вероятно не позволяет себе и мучать их. В буддийской легенде о Сакиамуни есть, как вы знаете, рассказ о ристалище, в кот[ором] Сакиамуни с ужасом видит страдания животных.

3) То, что мысль эта о том, что человек не должен мучать животных, начинает распространяться. В Англии есть humanitaran ligue, имеющая эту цель: она борется с охотой, спортом, ездой, скачками, вивисекцией, бойнями и всеми видами жестокости к животным.

4) То, что я убежден, что уже теперь будущность земледелия не в работе силою животных и не в выведении особых выездных пород их, а в ручном и машинном, приводимом в движение паром, электричеством, ручной силой земледелия, производящем многое на малом пространстве, как это доказывают подгородние maraichers под Парижем и Лондоном.

5) И главное, что достигнется желаемое освобождение от зависимости от животных двумя путями, с двух концов: а) овладеванием силами природы посредством изучения их и б) ограничением своих похотей, умеренностью, воздержанием и трудолюбием. Первый шаг к освобождению себя от животных – это то, чтобы не питаться ими, не ездить на них, а ходить пешком. И это сейчас надо начинать делать каждому из нас. А то, если мы, продолжая есть мясо и ездить на животных и пользоваться всеми теми тысячами произведениями животного царства, будем всё увеличивать свои похоти (а они растут бесконечно), ожидая, что наука нам всё заменит своими искусственными произведениями, похоти наши так разрастутся, что наука никогда не поспеет. – Согласны ли вы с этим? Прощайте. Очень рад бы был поговорить с вами обо всем этом.

Л. Толстой.

1901 г. Декабря 30. Гаспра.

Милостивый государь,

Я получил ваше письмо и устав Вегет[арианского] Общ[ества]. Очень радуюсь его основанию.

Я думаю, что все вопросы жизни людской решаются несомненно верно и бесповоротно только тогда, когда они рассматриваются с нравственной точки зрения. То же и с вопросом вегетерьянства: основа его есть сознание несправедливости и жестокости убивания живых существ для своего, очень низкого разбора, удовольствия вкуса (т[ак] ка[к] возможность быть вполне здоровым без употребления мяса достаточно доказана).

Не знаю, насколько справедливо ваше мнение о влиянии мясной пищи на алкоголизм, но очень желал бы, чтобы это было так. Против алкоголизма должны быть употребляемы, мне кажется, другие меры – тоже развитие нравственного сознания. Но если и вегетерьянство влияет на ослабление этого ужасного врага человечества, то нельзя не радоваться этому. С совершенным уважением ваш покорный слуга.

Лев Толстой. 30 дек. 1901.

Александр Петрович Зеленков (1850-1914) – доктор медицины, гомеопат, вегетарианец, автор ряда статей и книг. Некролог д-ра Зеленкова см. в “Вегетарианском обозрении” 1914, 4, стр. 125-126 в 139-141. В письме от 20 декабря 1901 г. д-р Зеленков сообщил об открытии в Петербурге Вегетарианского общества. Вместе с письмом прислал устав общества.

1910 г. Июля 1. Я. П.

Пестрякову.

1 июля 10 года. Ясная Поляна.

На третий и четвертый вопрос о вегетарианстве отвечаю то, что люди, перестающие есть мясо, делают это для удовлетворения своей естественной нравственной потребности, сострадания к живым существам, удовлетворяют своему чувству доброму и законному, свойственному человеку, тем более свойственного человеку, чем более он развит и потому не нуждается в разрешении вопроса о том, куда денутся все прирученные, домашние животные, и о том, как противодействовать вообще размножению животных. Исполняя вложенный в него нравственный закон, человек всегда может быть уверен, что последствия исполнения им этого закона не могут быть не только вредны, но наверное во всех отношениях будут благотворны.

Что же касается гипнотизма, магнетизма и всех т. п. глупостей, то очень советую вам не приписывать им никакого значения и ими не заниматься.

Л[ев] Т[олстой]

1909 г. Ноября 6. Я. П.

Вы совершенно правы, что, отрицая сознательное убийство живых существ, не следовало бы пользоваться и для одежды частями их тела, как то: кожей, мехом.

То, что я ношу кожаный пояс и кожаные сапоги и даже меховую шапку, никак не доказывает того, что я считаю, что это нужно делать и что это хорошо, а только то, что, несмотря на то, что считаю, что лучше бы было не носить кожи и меха, я в своей жизни не только в деле не пользования телами убитых существ, но и во многом, многом другом, гораздо более важном, так далек от совершенства, что те усилия, которые я могу направить на улучшение своей жизни сначала в нравственном отношении, я нахожу более целесообразным направлять на исправление моих других многих и более важных недостатков, чем пользование для своей одежды кожаными и меховыми предметами.

Лев Толстой.

6-го ноября 1909 г. Ясная Поляна.

1891 г. Мая 9. Я. П.

Вообще же статья о постниках мне была интересна, п[отому] ч[то] в последнее время пришлось много читать и думать об обжорстве (прекрасная английская книга о том, что с древнейших времен,- с Пифагора до наших дней писалось о вегетарьянстве, вообще о воздержании, переводится у нас , и я думаю, что один из главных грехов, самый распространенный и едва ли не коренной, на к[отором] вырастает куча других, есть обжорство – гортано и чревобесие – желание долго и как можно больше и приятно есть.

Любящий Вас Лев Толстой

Елена Андреевна!

Ваше чувство возмущения при мысли о мучимых и убиваемых животных для удовлетворения людской жадности есть не сентиментальность, а самое законное и естественное чувство. Но не надо возмущаться и из сочувствия животным ненавидеть людей, как вы пишете, а надо действовать сообразно с тем, к чему вызывает вас это чувство, а именно: не есть мяса и ничего живого. Я убежден, что в будущем столетии будут с ужасом рассказывать и недоверием слушать о том, как их предки убивали животных, чтобы есть их. Вегетарианство распространяется очень быстро: в Лондоне, где 20 лет тому назад нельзя было найти вегетарианской пищи, теперь уже несколько вегетарианских гостиниц. Из моих близких друзей я знаю – более 30 человек в последние годы бросили употребление мяса.

Предупреждаю вас однако, что если вы бросите есть мясо, то вы встретите сильный отпор, даже раздражение в семейных, и вам по науке будут доказывать, что человеку необходимо мясо и что вы вредите себе и производите затруднение в хозяйстве. Мы все прошли через это, но если это делает по убеждению, то все доказательства остаются недействительными, как недействительны были бы доказательства, что для здоровья нужно есть людей. Может быть, вы спросите или вам скажут: если нельзя убивать кур и баранов, то почему же нельзя также истреблять мышей, тараканов и т.п. На это я отвечаю всегда то, что сострадание к животным есть самое дорогое свойство человека, и я тем более счастлив, чем больше я разовью его в себе.

Я рад, что стал жалеть кур и баранов и не ем их и зайцев, и не охочусь уже за ними, радуюсь тому, что мне уже жалко мышь, и я выпускаю ее, а не убиваю, и очень рад буду, когда мне будет жаль комара и блохи. Вегетарианцы доказывают преимущество немясной пищи для здоровья (вы достаньте книги об этом – есть Богданова – и прочтите), но главный и неотразимый довод это тот, кот[орый] вы выставляете – нравственное чувство. Желаю вам радостного разрешения мучающего вас вопроса.

Лев Толстой, том 90

1910 г. Января 11. Я. П.

Я просил дочь ответить на ваши вопросы. От себя же скажу вам, что не надо ставить вегетарианство главной целью своих усилий. Цель, достойная человека и свойственная ему, есть общее совершенствование в нравственной жизни. Вегетарианство же есть только одно из последствий нравственного совершенствования. Если человек ставит себе эту общую цель, то, по всем вероятиям, он найдет в себе много таких недостатков, на искоренение которых направит свои усилия прежде, чем будет доводить свое вегетарианство до наибольшей строгости исполнения. Посылаю вам книжки, которые, может быть, вам неизвестны и которые указывают на те многие и многие важные недостатки, грехи, с которыми свойственно бороться человеку, поставившему целью своей жизни нравственное совершенствование.

11 января 1910 года. Ясная Поляна

1903 г. Марта 19. Я. П.

Милые девочки,

Я рыбы не ем и вам не советую, потому что чем больше человек жалеет живые существа, тем это лучше и для других и для него самого. А питаться человек может совершенно достаточно здорово одной растительной пищей.

20 марта 1903.

1903 г. Апреля 1. Я.П.

Я последнее время написал обращение к солдатам, к офицерам, к рабочему народу и к духовенству. Считаю тоже совершенно справедливой вашу мысль о собрании изречений мудрецов. Я сделал такой сборник с изречениями на каждый день. Думаю, что он выйдет в нынешнем году. Жатва великая, но делателей мало.

С вашим мнением о вегетарьянстве несогласен. Само собой разумеется, что необходима постепенность и что человеку, кот[орый] ест людей, несвойственно воздерживаться от убийства животных, но люди, искренно усвоившие себе учение Христа, всегда без всякого совета извне и независимо от людей естественно начинают воздерживаться от убийства животных. Так это было со многими и многими людьми на моих глазах.

Очень рад был получить ваше письмо.

Желаю вам успеха в вашей деятельности служения народу.

Лев Толстой.

1 апреля 1903.

21 сент. 10 г. С. Кочеты.

Получил ваше умное и хорошее письмо, милый Некрасов. Книги, какие могу, вам высылаю. На ваш вопрос о невозможности исполнения вегетарианства, который обыкновенно делают не желающие совершенствования, а отыскивающие средства оправдания своей распущенной жизни, на этот вопрос мне часто приходится отвечать, но отвечаю особенно вам. Весь смысл христианского учения в том, что оно ставит перед человеком идеал совершенства. Идеал этот – полное совершенство – очевидно недостижимо.

Дело же и призвание христианина в том, чтобы, насколько он может, он приближался к этому идеалу. Таково приближение в смирении, самоотвержении, правдивости, в незлобивости, в прощении обид, в целомудрии, а также и в любви к людям и ко всему живому. Если можешь не убивать людей – прекрасно, можешь не убивать скотину и птиц – еще лучше, можешь не убивать рыб, насекомых – еще того лучше. Старайся дойти, до чего можешь, не рассуждая о том, что возможно и что невозможно. Делай то, что для тебя возможно по твоим силам, и всё в этом. Те возражения, которые вам делают, делаются обыкновенно во всех отраслях учения теми людьми, которые хотят продолжать жить дурной жизнью, но нужно твердо помнить то, что я сейчас писал вам, что христианское учение не в том, чтобы быть совершенным, а в том, чтобы приближаться, насколько можешь, к совершенству.