
"Взмах крылышек бабочки в Бразилии может породить торнадо в Техасе", - примерно так американский метеоролог Эдвард Лоренц, в 60-е годы прошлого века профессионально занимавшийся предсказанием погоды, сформулировал общие свойства так называемых диссипативных систем в окружающем нас мире. Проявление своеобразной "свободы выбора" в случае неразумной или даже неживой природной среды тесно связано с теориями хаоса и самоорганизации. Вообще говоря, модели, с помощью которых мы пытаемся описывать реальный окружающий нас мир, содержат как элементы порядка, так и беспорядка, и в этом смысле модель динамического хаоса - это звено, соединяющее полностью детерминированные системы с принципиально случайными.
Для нелинейной системы с диссипацией практически невозможно предсказать конкретный ход ее развития, так как реальные начальные условия никогда не могут быть заданы с абсолютной точностью, а наличие точек бифуркации (ветвления) приводит к тому, что даже малые возмущения могут сильно повернуть направление эволюции. В некоторых случаях взмаха крыльев бабочки действительно достаточно для того, чтобы изменить направление потоков воздуха в атмосфере и вызвать какой-то обвальный процесс, напоминающий сход лавины с гор, что готов начаться от малейшего звука. Лоренц назвал это парадоксальное явление "эффектом бабочки" ("баттерфляй-эффектом", `butterfly effect`). Название и образ оказались настолько привлекательны для массового сознания, что нашли свое вполне законное место в американской литературе и даже в кино.